Белый Коршун (СИ) - Никульшина Наталия Юрьевна

— А ты где был? — вспомнила я, толкая брата в плечо.

— Где был — там уже нет, — сухо пробормотал он.

Илья хмыкнул и отвернулся к окну, а я только сейчас заметила, что брат не в очень хорошем настроении. Вздохнула, жалея его.

У Димы с девушками совсем не ладится, и меня это очень расстраивает. Я ведь желаю ему счастья и вижу, как брат всё пытается найти ту единственную. Девушки есть, но всё не то. Мой Дима — очень сложный человек, на самом деле. Скверный характер никого не красит, а если к этому ещё прибавить и постоянное отсутствие свободного времени для девушки, то... кому это понравится? Дима очень привлекательный, успешный, девушки очень легко заводят с ним отношения. И только потом узнают его другую сторону, где открывается ревнивый, иногда чрезмерно грубый, обидчивый парень, вечно пропадающий на работе...

Вот и сегодня брат должен был провести праздник вместе с девушкой, с которой недавно начал встречаться, но, очевидно, что что-то не срослось. Стыдно признаться, но сегодня я рада, что произошло именно так. Дима поругался с ней, заехал за Ильёй, освободил нас обоих от скучной ночи, и теперь мы едем в клуб! А я как раз ни разу ещё не была в таких заведениях, это ли не счастье?!

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

Настоящий ночной клуб! Вау!!! Вот это я понимаю — празднуют люди Новый год! Здесь прямо физически ощущается веселье, не то, что было в ресторане — тухляк. Повсюду мерцают огни, громко играет музыка, гуляют пьяные Деды Морозы и полуголые Снегурочки, классно как!

Я уже с порога начала любопытно осматриваться, Илья радостно воскликнул: "Я остаюсь здесь жить!" и умчался к барной стойке, а Дима схватил меня за руку, тихонько выругался матом и последовал за другом. Кажется, у брата этот клуб не вызвал такого восторга, как у меня и Ильи.

Мы догнали мои любимые голубые глаза у самой стойки. Илья заказал себе коктейль, Дима нахмурился:

— Может, поищем другой клуб?

— А чем тебе этот не нравится? — искренне удивился его друг.

Я тоже не понимала — чем. Ну, классно же тут.

Дима махнул рукой на барную стойку, где, рядом с нами, прямо на самой стойке, плясала подвыпившая и полураздетая Снегурочка.

— Вот этим. Отвернись! — рявкнул он мне.

— Куда?! — всплеснула я руками. — Тут везде так.

— Ага! — довольно кивнул Илья.

— Поехали отсюда, — стоял на своём мой брат.

Илья цокнул языком:

— Да угомонись, Коршун! Что она, баб голых не видела? Или они тебя смущают, а? Срамота! — подмигнул он Димке.

Тот закатил глаза:

— А ты и рад пялиться, пока Маринки нет.

— Вот и не правда! Заметь, я пошёл сразу к выпивке, и пришёл сюда первее неё, — он указал на Снегурочку и картинно вздохнул. — Мне эти бабы и даром не нужны! Я ж не виноват, что она сюда танцевать запрыгнула! Никуда я не поеду, я уже коктейль заказал!

Дима ненадолго задумался, вздохнул и огляделся. Потом указал в самый дальний угол клуба, где народу было меньше всего.

— Тогда за те столики пошли.

— Тухнуть в углу? — возмутился Илья. — Тут же самое веселье, Коршун!

— Ты же выпить приехал, — язвительно отбил Дима.

— Ой, пошли, пошли, — проворчал его друг, забирая у бармена свой коктейль. — Тухлятина ты, Дмитрий Васильевич.

Я хихикнула, а Дима, не обращая внимания на ворчание друга, потянул меня в выбранное место. Мы расселись за свободным столиком.

— Что будем? — поинтересовался брат.

Я пожала плечами:

— Я не голодная.

— Но выпила бы? — подмигнул мне Илья.

— Идиот, — сделал вывод Дима, пока я смеялась над шуткой Ильи.

— Да пошутил я, расслабься уже, Коршун. И сначала надо было заказ сделать, а уже потом сюда идти. Там же вон, написано, что в Новогоднюю ночь заказы только бармен принимает.

— Так я схожу туда, — пожал плечами Дима. — Вы только определитесь, что заказывать будем.

— Да нарезки мясной возьми, наверное. Мне ещё коктейль этот, а хотя... лучше коньяк.

— Не упьёшься один? — усмехнулся брат.

— Так я на всю ночь заказываю! Не сейчас же домой поедем.

— Карина?

Я задумалась.

— Не знаю... я поела.

— Не пила в ресторане? Алкоголь, в смысле.

— Нет, — помотала я головой.

— А будешь? — засмеялся Дима.

— Вот больше выделывался, — вставил Илья.

Я улыбнулась:

— А можно?

— Бокальчик шампанского тебе принесу, — великодушно решил брат и поднялся. — Пойду, закажу.

Он ушёл, а я тут же разнервничалась. Так всегда бывает, если остаюсь наедине с этими голубыми глазами. Жаль только, что таких моментов почти не выпадает, и даже сейчас — не считается, потому что в клубе полно народу. Илья же спокойно потягивал свой коктейль, немного подёргивая ногой в такт музыке, пока я делала вид, что разглядываю клуб, иногда незаметно скользя глазами по своей тайной мечте. У барной стойки, прямо, как по моему заказу, образовалась небольшая очередь. Диме пришлось там задержаться, а я смогла насладиться обществом любимых голубых глаз подольше.

Минут через пять Илье стало скучно. Он поставил на стол почти допитый бокал, поднялся.

— Пошли танцевать, птичка? Он там ещё три дня стоять будет.

— Пошли! — конечно, нужно быть дурой, чтобы отказываться от такого предложения!

Я с готовностью поднялась, оставила свою сумочку на стуле и отправилась за Ильёй на танцпол. В сумке ничего ценного, кроме телефона, нет, да и за столиком приглядывает мой зоркий старший Коршун, который, заметив, что мы помчались танцевать, состроил недовольное выражение лица, покачал головой, но остался стоять у барной стойки. Илье брат доверяет, даже меня. Интересно, поменял бы он своё мнение, если бы узнал, что я влюблена в его друга? Наверное — да. Это я просто рассуждаю, проверять, конечно, лучше не стоит.

И вот, мы начали танцевать! Ну... точнее, под музыку двигалась только я, Илья же просто неуклюже притоптывал рядом. Откуда же ему было найти время на обучение танцами, если он только и делал, что изучал ухо-горло-нос? И пусть, песня была быстрая, и мы совсем не касались друг друга, но я чувствовала себя счастливой. А он был такой милый! Улыбался мне и очень смешно пытался двигаться в такт музыке. Танцевать я очень люблю, а в такой прекрасной компании — точно свечусь от счастья!

Мы протанцевали три песни подряд, а потом Илья крикнул мне в ухо: "Надо выпить!" и, схватив меня за руку, потянул к столику. Я вцепилась в его ладонь со всей силой, желая запечатлеть в памяти этот момент нашего случайного прикосновения. Таких моментов, к моему огромному несчастью, было не так уж и много. Поводов коснуться меня у Ильи практически не появлялось, а самой к нему прикасаться мне страшно.

Страшно, что кто-нибудь может узнать о моей тайне. Ещё страшнее, если об этом узнает сам Илья. Но и, одновременно со страхом, мне дико хочется во всём ему признаться. Потому что моя фантазия жестоко надо мной издевается, представляя, что после моего признания Илья обязательно ответит мне взаимностью. Конечно, этого не будет, я понимаю. По крайне мере, не сейчас.

У столика пришлось сделать над собой огромное усилие и отлепиться от Ильи.

— Напрыгались? — усмехнулся Дима, протягивая мне бокал шампанского. Здесь музыка слышалась тише, голос повышать почти не приходилось. — Это — твой лимит.

— Поняла, — послушно кивнула я, немного обижаясь на брата за такое предупреждение.

Можно подумать, я прямо отпетая алкоголичка, что без его предупреждения сейчас напьюсь до потери пульса. Ни разу в жизни со мной такого не было! Понятно, что мне только пятнадцать, и было бы странно, если б у меня в алкогольных делах уже имелся опыт, но всё же обидно. Да, в наше время мои сверстники уже и не таким балуются, но меня-то к ним приравнивать зачем?

Максимум, что я когда-либо пила — это бутылка вина на двоих со Светкой. Мои родители тогда улетели отдыхать, подруга пришла ко мне с ночёвкой, и мы решили попробовать. Мне тогда жутко повезло, что Димка согласился оставить меня на одну ночь без присмотра, в доме родителей, потому что обычно, когда родители куда-нибудь уезжают — я живу у брата, где меня контролирует он, или же Сергеевы, если Димка на дежурстве. Кстати, нам со Светкой тогда совсем не понравилось выпивать, весело не было, а её ещё и тошнило. И никто о том, что мы тогда позволили себе такую шалость, кстати, не знает. А Дима, отдавая мне шампанское, сказал своё предупреждение таким тоном, словно я каждый день напиваюсь в хлам. Обидно.