Верхом на удаче - Николай Бородин

Я сидел и слушал Зарана, а его рассказы постепенно уводили меня все дальше и дальше. Я узнавал о гоблинах, которые живут в горах, являющихся одновременно их домом и проклятием. Они добывали руды и камни, но в любой мало-мальски глубокий ход рано или поздно прорывалась лава, и мелкие зеленокожие были вынуждены спасаться оттуда. Колдовать они не умели почти вовсе, воевали тоже слабо, но все время клепали великое множество разных хитрых махин, которые не раз выручали нас на полях сражений. Рассказы Учителя касались и медлительных орков, крупных, больше среднего Лу на две головы, но с очень слабой реакцией. Правда, если уж они успевали ударить, то взмах их грубых тесаков располосовывал надвое любого даже в прочном доспехе. Под конец обучения Заран начал вести разговоры и о Горных Цепях,[11] которые никто еще не сумел пройти насквозь. Да, те края были холодны и бесплодны, но жизнь там водилась. Единственная проблема с тамошними обитателями заключалась в том, что у них, когда они находились в приличном обществе более разумных тварей, немедленно возникало желание всех вокруг себя сожрать. При их размерах (самые мелкие были с хороший походный храм, то есть трех саженей в холке) общение с этими зверушками было чрезвычайно затруднительным.

Едва ли не самой последней темой этого любимого предмета Зарана были сведения об островах гремлинов, из-за которых, собственно, и невозможно было добраться до эльфов морем. Лу не раз пытались их исследовать или хотя бы там высадиться, но каждый раз экспедиции оканчивались провалом, поэтому лично я узнал о них только под конец обучения. Всего я знаю о трех высадках на этот архипелаг. Первая была чисто разведывательной, когда воины, открывшие новые земли, решили их исследовать. Они выбрали ближайший островок, оказавшийся небольшим, и высадились на пляж, покрытый вроде бы крупной галькой. Но внезапно эта галька отрастила лапки, и слишком далеко ушедших в глубь острова постигла судьба мелких зверей, попавших в термитник. Корабль ушел, но место запомнили, и вскорости туда пришла куда лучше оснащенная экспедиция.

Памятуя о судьбе своих предшественников, они высадились на песчаный берег и быстро выяснили на собственном опыте, как чувствует себя муравей, попавший в воронку к муравьиному льву. Когда уцелевшие вернулись на корабли, маги сорвали песок с пляжа, под которым обнаружилась орава отдыхающих после недавнего угощения монстров. Выяснилось также, что магия на них не действовала совершенно, поэтому их всех перебили из арбалетов. Отряды высадились снова, соблюдая осторожность, и все шло нормально до наступления темноты. Когда разгорелись первые костры, остров внезапно пошевелился, вздохнул и нырнул.

Знакомство третьей экспедиции с островами продолжалось в том же духе. С ней пришли тяжелые платформы с камнеметами, с помощью которых решено было проверять острова на предмет живости. Не успели эти махины сделать и пятка выстрелов, как команды остальных судов выяснили, что некоторые гремлины умеют еще и плавать, но все они невосприимчивы к магии (остальных судов, потому что с платформ не спасся никто). После этой неудачи на исследования этих островов махнули рукой, справедливо рассудив, что уж если мы не смогли там ничего добиться, то куда уж Светлым-то.

Ну и, конечно, Заран учил меня тому, за чем я к нему явился – бою оружному и магическому. К концу обучения я мог выйти один против пятерых опытных бойцов из числа Старших рас и почти на равных сражаться с самим Учителем. Правда, именно это «почти» и составляло разницу между умением отразить удары, а затем быстро удрать и возможностью снести ему голову. Но утешало меня то, что найти мастера, равного Зарану, даже среди паладинов было нелегко. Именно благодаря такому учительству я и не проиграл ни одной схватки, будучи учеником. Из всех моих боев того времени мне особенно памятен один, да и было бы неудивительно, если бы я его не помнил, ведь это был бой Чести Наставника.

Вышло так, что почти одновременно с началом моей учебы семеро Лу, довольно умелых, но очень самоуверенных, решили объединить усилия и тоже взять себе ученика, которого потом планировалось выставить против ученика Зарана, то есть меня. В свое время мой Учитель победил их всех, но, увы, оставил жить, и посему они решили отомстить. Они и впрямь нашли какого-то талантливого парня, которого пестовали в течение десяти лет, а затем явились требовать боя. Разумеется, я вызов принял. Их ученик, как и я, был главным образом воином и только самую малость – магом. Он действительно был хорош, и для многих исход боя был неясен. Но я точно знал, что выиграю. И дело было даже не в том, что я не мог подвести своего Учителя или боялся за свою жизнь. Просто этот парень, которого тогда выставили против меня, был уже научен всему, что могли дать ему его наставники. Мне же оставалось пройти еще половину курса, а на деле – меньшую часть, так как у Зарана были свои представления о методах и скорости обучения. Мой противник эту ситуацию видел по-другому, усматривая во мне лишь недоучку, и мне тогда пришлось его разубеждать. Его поджидал действительно неприятный сюрприз. Правда, до его смерти оставалось совсем немного, и он не успел расстроиться.

Мы сошлись ним в середине круга – я в черно-синем одеянии ученика, он – в одежде, более похожей на разноцветные перья некоторых эльфийских птичек. Что ж, он не был в этом виноват – каждый его наставник хотел сунуть ему на плащ свою эмблему. У нас у обоих тускло отсвечивали в руках парные вороненые ятаганы (классическое оружие поединка) одинаково дрянной ковки, выданные по такому случаю из арсенала рода.

После первых трех минут боя он удивился – ведь его противник даже не запыхался, не говоря уж о ранах. Еще через полчаса он начал озлобляться, чему в немалой степени способствовала неглубокая, но болезненная царапина, уязвлявшая, правда, не столько его тело, сколько гордость. Он понял, что одним нахрапом этого наглого недоучку не взять, и стал присовокуплять к каждому удару магию, все сильнее раз от раза. Сражаться с ним на равных в таком состоянии я не мог точно, но моя цель была в другом. Я точно понимал, что он горит,[12] становясь вдвое опаснее. Но такой боевой транс он не мог продолжать бесконечно, и мне надо было просто продержаться, по возможности не получив ран. И у меня это почти получилось, если не считать одного раза, когда он поймал меня на выходе из прыжка и щедро одарил пинком в затылок. Меня сильно отбросило, и разноцветный бросился добивать, как ему казалось, уже обреченного противника. Нет, он понял свою ошибку, но понял, увы, слишком рано, и отделался лишь отсеченным ухом. Мои надежды на то, что он спокойно истечет кровью, однако, не оправдались. Его действительно хорошо учили, и он сумел, не снижая темпа боя, зарубцевать рану заклятием.

Но он потерял уверенность в победе и ушел в оборону. Пару раз даже его защита оказалась пробита и он успевал уйти от стали в последний миг. Еще чуть-чуть – и я с удовлетворением отметил в его глазах искорку сомнения. Вот теперь можно было атаковать. Дождавшись момента, когда два наших ятагана оказались крепко сцеплены, другим я отбил его выпад, летевший сверху-справа, и применил свой собственный прием, несказанно порадовавший в одно время даже самого Зарана. Этот прием требовал недюжинной силы рук, но я устал значительно меньше своего противника и смог его провести. Нужно было в упор остановить его клинок, зацепить его своим, обвести поверху справа налево – и все это быстро, чрезвычайно быстро! Но я успел. С силой подавшись вперед, я добился того, что под давлением моего ятагана его правую лапу с клинком отбросило, и, хотя он сумел удержать оружие, лезвие летело к его шее, резко поменяв направление. Остановить его он уже не смог, чем для него и кончились попытки меня победить. После гибели своего ставленника его наставники разбрелись кто куда, но очень быстро отошли от дел. Разумеется, по естественным причинам. Зарану не нужны были дальнейшие проблемы, а мне надо было сдавать экзамен по скрытности и тайным убийствам. Конечно, результат Учитель мне засчитал.

Первым делом в тот день я, как обычно делает любой добропорядочный Лу, отправился в храм для утренней молитвы. Именно там я и понял, что действительно срок моего ученичества вышел. Чувство приближения заполнило собой все мое существо, ради чего я, собственно, и решил остаться в храме подольше. У меня никогда не было уверенности в том, что Темный слышит наши молитвы, но вот то, что близость алтаря помогала найти единственно верное решение и разобраться в себе, я знал давно и не понаслышке.

Внезапно я уловил какое-то странное колебание в окружающем мире, неуловимо что-то изменившее. Я открыл глаза. Вроде все было так же – все тот же непроглядно-черный куб алтаря, вырубленный в недрах огнедышащих гор, та же статуэтка-иллюзия Темного бога над ним, полумрак в самом храме… Но тьма справа от меня была с некоторым синеватым оттенком. Покосившись туда, я с изумлением заметил фигуру в черном плаще с накинутым капюшоном, окруженную светящимся синим ореолом – отражениями ауры могучего мага. Только полный идиот, вне зависимости от того, Тьме или Свету он поклонялся, не узнал бы в этом силуэте паладина Айсграда. Но что, иссуши меня Свет, ему тут надо?!