Ты выбрал её - Оливия Лейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернулась Алиса. Да, страсть нас всегда связывала. Так было и в этот раз. Как увидел ее, яркую и соблазнительную, возле моей машины, внутри ухнуло все и в пропасть улетело. Я думал отболело, прошло все, что контролирую себя.
Прости…
Она сказала только это, потом мы уже занимались любовью прямо в автомобиле. Нахлынуло так, что не смог сдержаться, потом в отель поехали. Всю ночь оторваться от нее не мог. Первый раз Оле соврал, что дежурство.
Похмелье наступило на утро. Сорвался, не удержался, предал женщину, которая этого совершенно не заслуживала. Домой приходил, в постель к ней ложился, хотел жену — на либидо никогда не жаловался, но всегда умел держать в узде — не смел прикоснуться к ней. Грязным себя чувствовал: и телом, и мыслями. Осквернить жену не хотел. Мне нужно было разобраться в себе и своих женщинах. Я и так уже виноват перед семьей безбожно. Никогда не был лжецом и подлецом. Стал. Сейчас я именно такой. Понимал и все равно парковал машину возле отеля в центре Москвы. На меньшее Алиса не согласна. Она всегда была с большими ожиданиями от мужчин. Папа приучил. Полгода назад Валерий Борисович умер. Я вращался в министерских кругах. Не скажу, что с бывшим тестем поддерживал какие-то теплые отношения, но уважал за прошлые заслуги в нашей больнице. Я ведь у него когда-то ординатуру проходил. Лет через десять мне прочили место главного врача Москвы и области. Возможно. Я был давно и прочно влюблен в медицину, а подковерная возня не мое. Правда, в Бурденко пришлось стать и.о. главврача. Думал, временно, но так и остался…
Я вошел в роскошный холл отеля. Сразу направился к лифтам. Сам удивлялся, насколько спокоен и хладнокровен. Голова работала четко, мысли ясные, совесть, правда, вяло пищала прямо в виски.
Я виноват перед Олей, но не только потому, что поддался гормонам. Больше беспокоила ситуация вокруг дочери. Алиса слезно умоляла познакомить ее с Соней. Она ведь мать и в своем праве. Говорила, что любит: меня и дочь. Что ошиблась, молодая была, глупая. И я решился. Мать свою втянул в обман. Она ругалась, но слишком любила меня. Послушала моих рациональных доводов. Да, мне они казались именно такими. Рано или поздно это могло случиться. Алиса обозначила свои намерения, значит, нужно максимально не травмирующе объяснить ситуацию дочери и познакомить с матерью. Если бы меня не тянуло к бывшей так сильно, если бы не брал ее так яростно в первую встречу после долгого расставания, если бы сердце не билось в сумасшедшем ритме рядом с ней… Тогда с Олей вместе решали бы, как быть. И с дочерью и нам с ней. А так…
Редкие встречи, осторожное знакомство. Три недели прошло, но я пока не говорил, что красивая тетя — родная мама. Готовил. Дочь очень привязана к Ольге. Но вроде бы и Алиса, наша с бабушкой якобы подруга, ей понравилась. Подарки, улыбки, совместный досуг. Я пытался подружить ее с биологической матерью. Нет, не заменить одну женщину на другую для Сони. Но ввести в ее жизнь и Алису, мать ведь, родная кровь.
Еще две недели, и заберу дочь обратно в Москву. И Оля узнает. Моей матери с трудом удавалось сводить их разговоры по видео-связи к минимуму, чтобы Соня не проболталась. По возвращении этого, конечно, не избежать. К этому моменту я должен определиться, как мы все будем жить дальше.
— Рус… — Алиса открыла дверь и томно прошлась языком по полным губы. В одном кружеве белья, на каблуках, с призывной улыбкой, манящей и чарующей. Меня скрутило изнутри, разум отступил, эмоции взъярились, гормоны ударили в голову, а тело отозвалось болезненным напряжением. Каждая клетка тянулась взять, сжать, получить. Алиса всегда на меня так действовала. Голая страсть. С ней я напрочь терял возможность думать связно.
Я захлопнул дверь, отсекая нас от реальности. Алиса обняла меня, целовать начала, прижиматься пышными формами. Стройная, но с сочным изгибами.
— Мне нужно решить, как будет, — поймал руку на ширинке, — с Олей поговорить.
— Ты ведь любишь меня, Рус. Всегда любил… — хотела на колени опуститься, я не позволил. Меня трясло как охота, чтобы ублажила меня; белье зубами на ней разорвать, но так нельзя. Я все еще цеплялся за остатки принципов.
— Ты жесток, Рус, — надула губы, но отошла. Перестала испытывать мою выдержку. — Очень благородно, что решил не изменять ей. А мне? — впилась острым ревнивым взглядом. — Ты же и с этой не спишь сейчас, м?
— Она моя жена. Не «эта».
Алиса равнодушно махнула рукой. Олю она не считала соперницей. Моя вина, конечно. Я слишком ярко дал понять, как отношусь к самой Алисе.
— Она занимает мое место. Она была нянькой для нашей дочери. Ты ведь поэтому женился? — приподнял бровь иронично.
— Нет, — ответил ровно, а внутри запульсировало: частично да, именно так.
Алиса отошла к окну, освещенная только тусклым нижним светом и фонарями с улицы. Очень выгодный ракурс; загадочная, таинственная, раскаявшаяся грешница.
— Ты же знаешь, что так будет лучше, — мягко произнесла. — Соня моя и ты мой. Я была дурой, но я так жалею! — добавила голосу яростного пыла. — Рус, я хочу все исправить. Сонечке пора сказать, кто ее настоящая мама.
— Ей нужно к тебе привыкнуть, подружиться, — продолжал стоять на своем. Алиса умело соблазняла и давила на эмоции даже такого прожженного эмоционального импотента, как я.
— Я не хочу, чтобы моя дочь называла матерью какую-то левую тетку! — в запале даже ногой топнула.
— Алиса, — с нажимом произнес. Она перебарщивала, — не надо так говорить. Оля растила Соню с двух лет. Она единственная мама, которую знала наша дочь. Не смей говорить о ней плохо. Она моя жена.
Алиса дернула плечом и нервно улыбнулась.
— Рус… — томным шепотом, — я виновата, — и с грацией кошки на меня пошла, — очень виновата. Но я хочу исправить все. Любить Сонечку. Любить тебя… — прямо в губы. Гибким телом прижалась, ломая своей сексуальностью мои принципы. — Я твоя истинная жена. Эта твоя — просто замена.
— Алиса… — усилием воли отстранил ее. — Оля. Ее зовут Оля.
— Да плевать! — отошла к кровати и села на самый край. Призывная поза, страстный взгляд. — Можно ведь и без секса. Без проникновения, Рус… — и поманила к
