Практикум по истории России XVIII века - Галина Леонтьева

Между многими, по долгу богоданные нам власти, попеченье о исправлении народа нашего, и прочих подданных нам государств, посмотря и на духовный чин, и видя в нем много нестроения и великую в делах его скудость, не суетный на совести нашей возымели мы страх, да не явимся неблагодарни вышнему, аще толику от него получив благопоспешества во исправлении как воинского, так и гражданского чина, пренебрежаем исправление и чина духовного <…>

Уставляем духовную коллегию, то есть духовное соборное правительство, которое по следующем зде регламенте имеет всякие духовные дела во всероссийской церкви управлять. И повелеваем всем верным подданным нашим, всякого чина, духовным и мирским имети сие за важное и сильное правительство, и у него крайние дел духовным управы, решение и вершение просить, и судом его определенным довольствоватися, и указов его слушать во всем, под великим за противление и ослушание наказанием, против прочих коллегий <…>

Часть 1

Что есть духовное коллегиум и каковые суть важные вины такового правления.

Коллегиум правительство не что иное есть, токмо правительское собрание, когда дела некие собственные не единому лицу, но многим, к тому угодным и от высочайшей власти учрежденным подлежат ко управлению <…> Да не возмнит же кто, что сие управление не угодно есть, и лучше бы единому лицу дела духовные всего общества правити, якоже частных стран, или епархий дела управляют кийждо особ епископи. Предлагаются зде важные вины, которые показуют, что сие правление соборное всегдашнее, и аки всегдашний синод или синедрион, совершеннейшее есть и лучшее, нежели единоличное правительство, наипаче же в государстве монаршеском, яковое есть наше Российское.

1. Во-первых, бо известнее взыскуется истина собораным сословием, нежели единым лицеем <…> Случается, что в некоей трудности усмотрит тое человек простый, чего не усмотрит книжный и остроумный; то как не нужно есть соборное правительство, в котором предложенную нужду разбирают умы многие, и что един не постигнет, то постигнет другий, а чего не увидит сей, то он увидит? И тако вещь сумнительная и известнее и скорее объяснится, и какового требует определения, не трудно покажется.

2. А яко известие в познании, тако и сила в определении дела большая зде есть, понеже вящше ко уверению и повиновению преклоняет приговор соборный, нежели единоличный указ. Монархов власть есть самодержавная, которым повиноватися сам Бог за совесть повелевает; обаче советников своих имеют, не токмо ради лучшего истины взыскания, но дабы и не клеветали непокоривые человецы, что се, или оно силою паче и по прихотям своим, нежели судом и истиною заповедуют монарх: то кольми паче в церковном правлении, где правительство не монаршеское есть, и правителем заповедуется, да не господствует клиру. Где аще един что уставляет, могут противницы единым лица его оклеветанием силу установлению его отъяти чего не так возмогут, где от соборного сословия определение происходит <…>

5. Но се наипаче полезно, что в коллегиум таковом не обретается место пристрастию, коварству, лихоимному суду. Како бо могут сложитися в заступление винной, или во осуждение невинной стороны, где еще и будет един от них к лицу судимому пристрастен или яростен, обаче другой и третий и прочии от гнева и пристрастия того свободни? Како же и мзда одолети может, где не по власти, но по правильным и важным причинам дело вериштся, и един другого (аще благословной мнения своего вины не покажет) зазорится, да не познан будет в мздоприимстве своем? Се же наипаче, егда коллегиум состоится в таковых лицах, которым отнюдь невозможно тайно всем слагатися, сиесть, аще будут лица разного чина и звания: епископы, архимандриты, игумены и от властей белого священства. Во истину не видать зде, како таковые друг другу и открывати дерзнут коварное некое умышление, не токмо, что согласитися на неправность.

6. И се тому ж подобно, что коллегиум свободнейший дух в себе имеет к правосудию: не тако бо, яко же единоличный правитель гнева сильных боится; понеже и причины проискивать на многих, а еще разностатейных особ, тако удобно есть, яко на единого человека.

7. Велико и сие, что от соборного правления не опасатися отечеству мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного. Ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от самодержавной; но великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковый правитель есть, то второй государь, самодержцу равносильный, или больше его, и что духовный чин есть другое и лучшее государство, и сем сам собою народ тако умствовати обыкл. Что же егда еще и плевелные властолюбивых духовных разговоры приложатся, и сухому хврастию огонь подложат? Тако простые сердца мнением сим развращаются, что не так на самодержца своего, яко на верховного пастыря, в коем-либо деле смотрят. И когда услышится некая между оными распря, вси духовному паче, нежели мирскому правителю, аще и слепо и пребезумно согласуют и за него поборствовати и бунтоватися дерзают, и льстят себе окаянные, что они по самом бозе поборствуют, и руки своя не оскверняют, но освящают, аще бы и на кровопролитие устремился. Такому же в народе мнению вельми рады и не простые, но коварные человецы; тии бо, на государя своего враждующее, егда увидят ссору государя с пастырем, похищают то за добрый случай злобе своей, и под видом церковной ревности, не сумнятся подносить руки на Христа господня; и к тому ж беззаконию, яко к делу Божию, подвизают простой народ. Что ж, когда еще и сам пастырь таковым о себе надмен мнением, спать не похощет? Изрещи трудно, коликое отсюду бедствие бывает <…>

9. Наконец, в таковом правительстве соборном будет аки некая школа правления духовного. Ибо от сообщения многих и различных разсуждений, и советов, и доводов правильных, яковых частые дела требуют, всяк от соседателей удобно может научитися духовной политики, и повседневным искусством навыкнути, как бы лучше дом Божий управлять возмогл, и потому самые угоднейшие от числа коллегов, или соседателей, особы явятся на степень архиерейства восходить достойные. И тако в России, помощию Божиею, скоро и от духовного чина грубость отпадет и надеятися всего лучшего…

Полное собрание законов Российской империи. Т. VI. № 3718.

6

1721 год, 22 октября. Акт о поднесении Петру I титула Императора Всероссийского

После подписания Ништадтского мирного договора со Швецией 30 августа 1721 г. Петр I праздновал окончание Северной войны. 22 октября в Троицком соборе старейший сенатор канцлер Г. И. Головкин от имени всех чинов государства обратился с речью к царю с просьбой принять титул императора. Поднесение титула императора означало признание заслуг Петра I в победоносном завершении Северной войны, а также подчеркивало возросшую мощь России и ее влияние на международной арене.

В 20 день сего октября, по совету в Сенате обще с духовным Синодом, намерение воспринято, Его Величество, в показание своего должного благодарения, за высокую его милость и отеческое попечение и старание, которое он о благополучии государства во все время своего славнейшего государствования и особливо во время прошедшие шведские войны явить изволил, и Всероссийское государство в такое сильное и доброе состояние, и народ свой подданной в такую славу у всего света через единое токмо свое руковождение привел, как то всем довольно известно, именем всего народа российского просить, дабы изволил принять, по примеру других, от них титло: отца отечествия, Императора Всероссийского, Петра Великого…

Полное собрание законов Российской империи. Т. VI. № 3840.

7

1722 год, 5 февраля. Указ о наследии престола

Указ о наследии престола 1722 г. стал первой попыткой законодательного урегулирования вопроса преемственности власти в России. Появлению указа предшествовали трагические обстоятельства: в июне 1718 г. по обвинению в измене был умерщвлен царевич Алексей Петрович, сын Петра I от Евдокии Лопухиной, а в апреле 1719 г. в возрасте трех лет умер Петр Петрович, сын Петра I от Екатерины.

Мы Петр Первый Император и Самодержец Всероссийский и прочая и прочая и прочая.

Объявляем, понеже всем ведомо есть, какою авессаломскою злостию надмен был сын наш Алексей, и что не раскаянием его оное намерение, но милостию Божию ко всему нашему отечеству (что довольно из манифеста о том деле видимо есть); а сие не для чего иного у него возросло, токмо от обычая старого, что большому сыну наследство давали, к тому же один он тогда мужеска пола нашей фамилии был, и для того ни на какое отеческое наказание смотреть не хотел; сей недобрый обычай не знаю чего для так был затвержден, ибо не точию в людях по разсуждению умных родителей бывали отмены, но и в Святом Писании видим, когда Исакова жена состаревшемуся ея мужу, меньшому сыну наследство исходатайствовала, и что еще удивительнее, что и Божие благословение тому следовало; еще жив наших предках оное видим, когда блаженные и вечнодостойные памяти великий князь Иван Васильевич, и поистине великий не словом, но делом: ибо оный, розсыпанное разделением детей Владимировых наше отечество собрал и утвердил, который не по первенству, но по воли сие чинил, и дважды отменял, усматривая достойного наследника, которой бы собранное и утвержденное наше отечество паки в расточение не упустил, перво мимо сыновей отдал внуку, а потом оставил внука уже венчанного, и отдал сыну его наследство (о чем ясно из Степенной книги видеть возможно), а именно, в лето 7006 г. февраля в 4 день, князь великий Иван Васильевич учинил по себе наследника внука своего князя Дмитрия Ивановича, и венчан был на Москве на великом княжении княжеским венцом митрополитом Симоном, а в лето 7010 апреля в 11 день великий князь Иван Васильевич разгневался на внука своего князя Дмитрия, и не велел его поминать в церквах великим князем, и посадил его за караул, и того же апреля в 14 день учинил наследником сына своего Василия Ивановича, и венчан был оным же митрополитом Симоном; на что и другие сему подобные есть довольные примеры, о которых, краткости ради времени, ныне здесь не упоминаем, но впредь оные особливо выданы будут в печать. В таком же разсуждении, в прошлом 1714 году милосердуя мы о наших подданных, чтоб и партикулярные их домы не приходили от недостойных наследников в разорение, хотя и учинили мы устав, чтоб недвижимое имение отдавать одному сыну, однакож отдали то в волю родительскую, которому сыну похотят отдать, усмотри достойного, хотя и меньшому, мимо больших, признавая удобного, который бы не расточил наследства. Кольми же паче должны мы иметь попечение о целости всего нашего государства, которое с помощью Божиею, ныне паче распространено, как всем видимо есть; чего для заблагоразсудили мы сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оной хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменит, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея сию узду на себе. Того ради повелеваем, дабы все наши подданные и мирские без изъятия, сей наш устав пред Богом и его евангелием утвердили на таком основании, что всяк, кто сему будет противен, или инако как толковать станет, тот за изменника почтен, смертной казни и церковной клятве подлежать будет.