Альпийское золото - Мара Полынь

— Другой мир? — понимающе кивнула я. Мне пока что казалось, что всё происходит не со мной. В любой момент я смогу ущипнуть себя и проснуться.

— Да, складка пространства, очень удачная, — Калейка оценивающе посмотрел на меня. — Уже сталкивались?

— Нет, читала.

Мы начали спускаться по тропинке, начинавшейся возле пещеры. Похоже, этим путём здесь пользовались часто. Наконец, мы добрались до старого замка в излучине реки, которую я слышала, когда мы только попали сюда. Ров затянуло ряской, стены заросли плющом. Мост был опущен и врос в землю, а решётка казалась лишь частью декора. Наверное, её не опускали уже несколько сотен лет, если не больше.

— Вот мы и пришли, — сказал Калейка, когда мы остановились посередине запущенного двора. — Эй! Хозяин! — громко крикнул он. — Мы пришли проведать Ненаша, заключённого камеры номер четыре! Хотим использовать все часы посещения, отпущенные на сто лет!

Какое-то время ничего не происходило. Потом тихо скрипнула маленькая дверца в дальнем конце двора.

— Идём, — Калейка взял меня за руку и потащил в сторону дверцы. — Нам туда.

Заботливо сохранённый после пещеры факел пригодился во второй раз. Спустившись на несколько этажей в подземелье, мы пошли по сырому гулкому коридору. Время от времени тишину кроме наших шагов нарушали звуки падающих капель, эхо чьего-то дыхания и поскрипывание ржавых цепей или петель. Жутковатое место, чего уж там таить. Наконец-то мы остановились у двери, ничем не отличающейся от десятка других, что мы уже прошли.

— Это камера номер четыре, — Калейка придвинул факел поближе к двери. — Здесь мой брат. Сейчас мы войдём, но вы не пугайтесь того, что увидите. Всё же много времени прошло уже. Даже по нашим меркам много.

Он медленно открыл дверь и пропустил меня вперёд, держа факел над головой, давая достаточно света, чтобы осветить помещение. Камера была маленькой, два на два метра, так что мы… втроём?… с трудом в ней умещались. Справа от входа к стене был прикован Ненаш. Но если бы я не знала что ЭТО, то никогда бы не подумала, что это может быть живое существо. Большой чёрный кокон был крепко прибит к стене цепями, с верхнего его конца свисали какие-то непонятные длинные космы. Наверное, так мог бы выглядеть гигантский кукурузный початок. Калейка подошёл к узнику поближе и осветил его. Потом оглянулся на меня.

— Ну как, попробуете? — в его голосе послышалась неуверенность.

Я подошла к стене. Интересно, как мне пробовать? Ни ключа, чтобы открыть замки, ни стражи, чтобы приказать им дать ключ… Я потрогала массивные звенья проржавевшей цепи, вросшие в стены кокона. И ляпнула первое, что пришло в голову:

— Ты свободен.

Цепи рассыпались ржавой пылью. Кокон с тихим шорохом упал прямо на меня, еле успела поймать. Правда, сама при этом села на пол. Какая-то ерунда! Им нужна была девчонка из другого мира, чтобы прикоснуться к ржавым цепям! Неужели они сами не могли справиться?! Ничего не понимаю. Ненаш слегка шевельнулся у меня на руках и глухо застонал. Калейка уже сидел рядом со мной и распутывал слои ткани, которые спеленали тело его брата как мумию. Факел чахло дымил, воткнутый в кольцо на стене. Прошло долгих десять минут, прежде чем я смогла увидеть кого же именно я спасла: чёрная сухая кожа, острые зубы, узкие и длинные прорези невидящих глаз. Космы, которые придавали кокону такую схожесть с початком, оказались волосами, грязными, длинным, свалявшимися. Ненаш походил на мумию фараона какими их показывали по телевизору, только был более тёмным, да лицо и тело лишь частично походили на человеческое, больше напоминая человекообразную ящерицу. Метко старуха подметила: 'вызволила дьявола'.

— Нужно возвращаться, огонь скоро погаснет, — Калейка взял брата на руки.

Так как факел оказался у меня, то идти первой пришлось мне.

— Не хотелось бы оказаться здесь в кромешной темноте, — заметила я, поднимаясь по лестнице. Без света я бы ноги уже давно переломала.

— Мне тоже, — услышала я из-за спины и удивлённо оглянулась на своего спутника.

— Но разве демоны не видят хорошо в темноте?

— О, в темноте я вижу отлично. Но не она меня пугает здесь. Когда выйдем во двор, возможно, я объясню.

Но когда мы добрались до последних дверей, и свежий ветер подул в лицо, Ненаш страшно завыл и забился в судорогах. Калейке пришлось опустить его на пол.

— Проклятье, за прошедшие годы он совсем отвык от солнца, Как я мог об этом забыть? Что же теперь делать? — Калейка задумался.

— Можно было бы донести его до пещеры в том коконе, что вы сняли в камере. Думаю, тогда было бы меньше проблем.

— О, это невозможно. На тех лохмотьях были написаны сдерживающие заклинания. Они жгут плоть, как самая ядовитая кислота. А их удерживали цепи, которые вы уничтожили. Я не мог заставить мучаться его ещё дольше, пусть это будут лишь минуты. Нужно только решить как вынести его на улицу. Как-то я совсем об этом не подумал, — Калейка замолчал. Свобода была от нас меньше чем в трёх метрах, но с этой стороны, я так понимаю, факел гасить было нельзя, хотя света уже вполне хватало и без него. Огонь горел всё слабее и слабее.

— Держите, — я всучила Калейке факел и начала стягивать ветровку.

— Что Вы делаете?

— Если мы его завернём во что-нибудь, может, ему будет полегче, — я протянула ему куртку и взяла обратно факел. Откровенно говоря, мне было боязно прикасаться к этому жутковатому существу. Калейка осторожно закутал Ненаша в ветровку, потом снял пиджак и закутал ещё и в пиджак. Помедлив, снял и рубашку.

— Раньше телесные проблемы никогда меня не касались. Я абсолютно не подумал, что они могут возникнуть сейчас. Прошу прощения за моё недомыслие.

У Ненаша неприкрытыми остались только икры и ступни, всё остальное удалось затянуть в нашу одежду. Мы предприняли ещё одну попытку выйти на свет. На этот раз Ненаш лишь глухо застонал и заворочался, как тогда в камере. Мы напряжённо чеканя шаг пошли к воротам, перешли мост. Никто нам не мешал. Когда мы вышли на тропинку, Калейка облегчённо вздохнул:

— Всё, можно тушить факел, — он счастливо улыбнулся. Хорошо хоть не назвал трусишкой.

— Вы себе не представляете, какая это честь для нас, что Вы предолжили свой дом в качестве места, где можно было бы остановиться, — вещал Калейка сидя у меня на кухне с чашкой чая. Из ванной слышался шум воды — Ненаш отмокал в ванной. Наверное, очень полезное и важное занятие для живой мумии. Сначала Калейка извёл на своего братца весь мой шампунь и гель для мытья, потом взялся за мыло. После пары часов бултыхания в ванной, он всё же перебрался на кухню. Но Ненаш остался купаться. Если честно, меня это несколько смущало, так как туалет и ванная у меня смежные, и я не могла предаться мелким радостям жизни. Может, плюнуть? Мумия — она же мумия, пусть даже живая. Какое ей дело до девушки, сидящей на толчке? Надеюсь, меня не съедят.