Шараф-наме. Том II - Шараф-хан Бидлиси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С гибелью Хамза-мирзы прекратилось сопротивление кызылбашей османскому войску. Кызылбашские эмиры возводили на престол очередного марионеточного правителя, который не имел никакой власти. «Каждый эмир и правитель мнил себя удельным князем и вознес знамя самовластия и независимого правления»[42]. Вся власть сосредоточивается в руках многочисленных феодальных группировок. «Они, — рассказывает Шараф-хан, — заключили договор и союз, дела Иранской державы забрали в свои руки и поделили между собой вилайеты [Ирана], оставив шаху Султан Мухаммеду, оба глаза которого были лишены света зрения, одно звание государя... За один год они пустили на ветер уничтожения сокровища и богатства, собранные шахом Тахмасбом за 53 года. В Иранской державе началась смута»[43].
Хатиме является также первоклассным источником для изучения внутриполитической истории Ирана времени воцарения шаха Аббаса I (1587—1629), отмеченной ожесточенной борьбой феодальных клик за власть. А. А. Рахмани, автор исследования, посвященного Тарих-и 'аламара-йи (Аббаси Искан-дар-бека Туркимана, неоднократно обращается к сочинению Шараф-хана Бидлиси, чтобы уточнить и дополнить сведения Искандар-бека[44].
В Шараф-наме нашли отражение внутренняя история отдельных областей Ирана,(Азербайджана, Гиляна, Хорасана), местные народные движения, к которым автор проявляет классово враждебное отношение. Много интересного фактического материала Шараф-хан сообщает о народном движении в Гиляне, которое отличалось особым упорством, неоднократно подавлялось и вспыхивало вновь. Шахские отряды, по рассказу Бидлиси, не раз терпели жестокое поражение от повстанцев и бывали полностью разгромлены[45]. Гилян был приведен в покорность лишь в 1590 г. шахом 'Аббасом I, но в 1591-92 г. «сборище черни и бродяг Гиляна [снова] начало бунтовать и своевольничать»[46]. Возможно, и в словах Шараф-хана о жителях Тебриза содержится намек на брожения среди городской бедноты[47].
Заслуживают внимания содержащиеся в Хатиме сообщения об эпидемиях чумы в Тебризе в 1539-40 и 1545-46 гг., о сильном наводнении в Казвине в 1557-58 г.[48]. В 1550-51 г., согласно Шараф-хану, в кызылбашской армии распространилась чума, в результате чего шах Тахмасб даже был вынужден распустить войско[49].
Социально-политическая история Османской империи нашла в Хатиме более слабое отражение. Шараф-хан, по-видимому, турецкой историей ранее не занимался и был знаком с нею довольно поверхностно по доступным ему источникам. Внимание автора в этом плане сосредоточено на описании бесконечных походов и территориальных захватов турецких султанов.
О жизни народных масс Шараф-хан почти не говорит, что вообще характерно для феодальной историографии. Лишь из описания войн, разорительных походов и феодальных междоусобиц мы узнаем об ограблении и разорении народа, о разрушенных городах и областях. Так, гератские сады после сорока дней пребывания шахского войска в 1583 г., по словам Шараф-хана, превратились в поля, а дворцы «стали обиталищем ворон»[50]. В 1584 г. турки опустошили районы Ганджи, Карабага, Берды и увели в плен около 100 тыс. девушек и юношей мусульман[51]. Жестокому грабежу и разорению была предана в 1585 г. бывшая столица Сефевидов — Тебриз. Турецкие войска грабили город «месяц и сорок дней» (sic!) и убили около 15 тыс. человек.
В Шараф-наме можно найти примеры жестокой эксплуатации народа кызылбашскими эмирами и правителями. Насильником и угнетателем показывает Шараф-хан, например, правителя Герата Казак-хана б. Мухаммад-хана такалу. Свое отношение к нему автор выражает словами поэта:
[Это] второй Хаджжадж, от урагана гнева которого
Никому никуда не было пути спасения.
От твоих жестокостей население города Герата.
Согласно было умереть само и отчаялось в жизни[52].
В Хатиме содержатся интересные сведения о курдах, хотя в целом оно посвящено истории Турции и Ирана. Представляют ценность сообщения Шараф-хана об участии курдов в дворцовом перевороте в Иране, последовавшем сразу за смертью шаха Тахмасба, в подавлении восстания Калана Хвафи в Бахарзе; о передаче в 1587-88 г. управления Кучаном главе курдского племени чигини, которое во времена шаха Тахмасба подверглось многочисленным репрессиям и массовым гонениям. Интересен рассказ Шараф-хана о мужественной обороне курдами племени бохти крепости Арджиш в 1551-52 г., о столкновении войск шаха Тахмасба с отрядом Хаджжи-бека думбули в 1535-36 г. Эмир курдского княжества Хаккари Саййид Мухаммед, как выясняется из текста Хатиме, принимал активное участие в интригах при дворе султана Сулаймана. Именно с его помощью составил верный помощник супруги султана Сулаймана Роксоланы великий везир Рустам-паша письмо, порочившее сына ее соперницы, наследника престола Султан Мустафу. В результате Султан Мустафа был задушен по приказу отца, и наследником престола стал сын султана Сулаймана и Роксоланы. Подобные сведения в Хатиме довольно многочисленны и разбросаны по всему сочинению[53].
В произведении Шараф-хана особое внимание привлекает множество разнообразных терминов — социально-экономических, военно-политических и административных. В Шараф-наме содержится много данных по родо-племенной структуре курдского общества XVI в. Для обозначения курдских кочевых родо-племенных единиц Шараф-хан Бидлиси использует в основном три термина арабского происхождения: таифе (мн. ч. тава'иф), кабиле (мн. ч. кабаил) и 'ашират (мн. ч. 'аша'ир).
При первом рассмотрении термины таифе, 'ашират и кабиле в тексте Шараф-наме кажутся синонимичными, а их употребление — лишенным какой-либо системы. Одно и то же племя именуется то таифе, то 'ашират. Неустойчивость номенклатуры родо-племенн'ых объединений легко объяснима отсутствием стабильности в самих родо-племенных подразделениях. Однако учет всех случаев употребления этих терминов Шараф-ханом Бидлиси позволяет заметить, что в семантической структуре каждого из них одни значения явно превалируют над другими[54]. Термин таифе, как выясняется из текста Шараф-наме, означает «племя», независимо от его количественной и иной характеристики, и применим к любому племени в отличие от терминов 'ашират и кабиле, имеющих более конкретное значение. Термины кабиле и 'ашират у Шараф-хана Бидлиси более конкретны: кабиле обычно означает небольшое племя, 'ашират — большое племя или союз племен. Кабиле могут существовать самостоятельно или входить в состав 'аширата. В Шараф-наме можно найти множество примеров подобного употребления указанных терминов[55]. Таким образом, в кажущейся неупорядоченности употребления этих терминов Шараф-ханом Бидлиси можно наметить более или менее четкие семантические особенности каждого из них.
Хатиме, как и основная часть Шараф-наме, написано в обычном для персидской средневековой историографии несколько вычурном стиле.
