Остросюжетный детектив - Енё Рейтё

Дела у него и с самого начала шли не бог весть как, а потом из-за вина и карт совсем покатились под горку. Пришлось даже за что-то отсидеть год в тюрьме.

Отбыв срок, Квастич осел в порту в качестве врача и морфиниста. Тут живут не бюрократы. Не диплом важен, а умение. А Квастич умел многое! В первую очередь — молчать. Он хорошо знал, что такое врачебная тайна. Если он извлекал из кого-нибудь револьверную пулю, то это не значило, что на следующий день в газетах появится полицейское коммюнике, а если констатировал смерть, то не морочил голову, выясняя, где пациент обрел вечный покой.

Это и называется врачебной тайной.

Квастич много читал, много пил, а в виде побочного занятия играл на фортепьяно в кабаре «Рогатая Кошка». Между прочим, играл первоклассно. Крупные, веснушчатые, белые руки этого опухшего от спирта толстяка так и летали по клавишам.

Мы мчались вовсю — благо «Рогатая Кошка» была в одном из соседних переулков.

— А где Турецкий Султан? — спросил вдруг Альфонс. Турок снова исчез!

Ну и ну!..

— Вот уж точно, что на воре шапка горит! — воскликнул Альфонс.

— То, что на воре, полбеды — мы и сами не святые. Только он за сегодняшний день уже второй раз нас обманывает…

— Сволочь! Я его таки задушу!

— Сейчас надо прежде всего найти Квастича.

Доктор как раз играл на фортепьяно. Глаза его мягко поблескивали из-под густых бровей. Увидев нас, он опустил крышку инструмента, взял шляпу и сказал хозяину:

— Меня вызывают к больному… Прошу прощения.

С этими словами он вышел. Вот какой это был человек.

— Нож? — спросил у нас Квастич.

— Нет.

— Пуля?

— В затылок.

— Тогда ему конец.

Мы почти бежали по пустынной улице.

— А где ваш чемоданчик? — спросил я.

— У Орлова.

— Зайдем возьмем.

— Двести франков.

— Что-нибудь придумаем.

Орлов было прозвище одного типа, скупавшего краденое и бравшего вещи в залог. И надо же, чтобы чемоданчик Квастича оказался именно у него.

Мы постучали к Орлову. Сгорбленный, с седой бородкой ростовщик жил один в небольшом одноэтажном домике.

— Нам нужен чемоданчик доктора Квастича.

— Двести франков.

— Сейчас у нас нет.

— Очень жаль.

— А может, все-таки…

В его руке появился револьвер.

— Сволочь ты, Орлов! — сказал я.

— А что поделаешь? Я только потому и взял его в залог, что всегда найдется какой-нибудь умирающий, ради которого его выкупят. Тут не благотворительное учреждение. Если я раз отдам его даром, тогда прощай мои двести франков.

— Откуда же мы их возьмем?

— Сейчас двенадцать. За полчаса можно обчистить какую-нибудь квартиру.

— За это время Хопкинс умрет.

— А я что могу поделать? Не подходить ближе — буду стрелять!

— Пошли! — сказал Альфонс — Подождите нас здесь, Квастич. Мы скоро вернемся.

Мы вдвоем вышли в ночь. От одного из доков длинный мол тянулся в море. Рядом с ним стояла небольшая, шикарная прогулочная яхта.

— Ну как?

— Можно попробовать… Мы направились вдоль мола.

— Осторожно!

С яхты на причал сошло несколько человек. Мы притаились за какими-то тюками, прикрытыми брезентом. Высокий седой мужчина в форме шел рядом с офицером помоложе. За ними следовали два матроса.

— Я поговорю с капитаном, — сказал холодным, носовым голосом седой.

— А если он не придет? — спросил офицер помоложе. — Мог бы уже и появиться.

Голоса и шаги стихли… Мы скользнули к яхте. Только найдутся ли проклятые двести франков на этой барской игрушке?

— Ты с другой стороны… — прошептал Альфонс и ухватился за борт яхты.

Я бесшумно прокрался к корме. Я всегда ношу с собой короткую, обтянутую кожей дубинку с залитым внутрь свинцом… Взобравшись на палубу, я вытащил ее…

Кругом стояла темнота. Я осторожно обогнул угол надстройки и выглянул. В паре шагов от меня стоял часовой — матрос, державший в руках винтовку с примкнутым штыком. Второй стоял у входа в каюту. С той стороны должен был появиться Альфонс. Второй матрос что-то негромко напевал.

Часовой с винтовкой беспокойно пошевелился, словно услышав какой-то шорох.

Гибкая, как у кошки, фигурка Альфонса появилась рядом с ним, и точно нацеленный удар в подбородок свалил часового с ног. Альфонс подхватил его, чтобы не было шума от падения тела…

У второго матроса не было даже времени сообразить, что же происходит, потому что я стукнул его по голове своей дубинкой. С тихим стоном он свалился на палубу.

Альфонс уже снимал винтовку с плеча нокаутированного часового.

— Свяжи их… А я погляжу, есть ли кто внутри… Он скользнул вниз…

Я быстро связал обоих матросов — благо, найти кусок троса на парусной яхте не проблема — и вошел в темную каюту.

Внезапно вспыхнувший свет на мгновенье ослепил меня.

— Руки вверх!

Красивая белокурая молодая женщина стояла передо мной, направив на меня пистолет.

Вы уже могли заметить из предыдущего, что я — человек немного консервативных взглядов, сторонник традиций и твердых нравственных принципов. Как таковой, я, имея дело с дамами, никогда еще не забывал старомодных джентльменских привычек. Уступив поэтому ее решительному, но не задевающему мою честь требованию, я поднял руки и низко склонил голову.

— Мое имя — Джон Фаулер, но друзья зовут меня Копытом.

— Что вам здесь надо?

— Хочу просить вас о великодушной помощи.

— А тем временем убираете часовых!

— Я чувствовал, что мои аргументы не дойдут до них. В наше время так редко встречаешь понимание у людей.

В этих словах я весь.

Женщина неуверенно посмотрела на меня. Я ясно видел, что мои слова произвели на нее глубокое впечатление. Говорю я и впрямь красиво. Я ведь упоминал в начале моих записок, что когда-то готовился стать певчим… К тому же… что ж, пусть это звучит нескромно, но можете мне поверить, я всегда был совсем недурен собою. Красивая внешность фигурирует даже в списке моих особых примет. Чтобы окончательно рассеять ее беспокойство, я чуть улыбнулся и мягким, успокаивающим тоном добавил:

— Вы можете чувствовать себя в полной безопасности — если понадобится, я защищу вас от кого угодно.

В этом весь я.

— Перестаньте валять дурака! Если хоть чуть-чуть опустите руки, я изрешечу вас!

В этом вся она.

Куда девались прежние, полные поэзии женщины, обожавшие рыцарское поведение, прятавшие засушенные цветы в своих молитвенниках и влюблявшиеся в похожих на меня таинственных незнакомцев?

— Отвечайте! Вы пришли один?

— Один.

Ложь — паршивая штука, но женщина, отвергнувшая поэзию, ни на что другое не может рассчитывать.

— Сделайте шаг в сторону… Перейдите на то место, где я сейчас стою, но не приближаясь больше, чем на два шага. Одно лишнее движение и…

— Вы меня изрешетите. Это я уже понял. А все же я вам скажу, что пришел сюда, потому что мой друг умирает, тяжело раненный, и мне нужны двести франков, чтобы привести к нему врача… Он лежит на барже…

Тихий шорох… женщина резко обернулась. Прыгнувший сзади Альфонс всего лишь схватил ее за запястье, но пистолет уже очутился на полу.

— Ни слова, иначе… — негромко проговорил мой друг и сжал пальцами горло женщины.

Я немедленно оттолкнул его в сторону.

— Такого обращения с дамой я не потерплю! Запомни это!

На мгновенье его светлые, блестящие глаза сузились. Этот человек не боялся никого на свете — меня в том числе. Женщина, тяжело дыша, стояла рядом, не смея пошевельнуться.

— Ну, ладно! — сказал Альфонс и рассмеялся. — Причуды наших друзей мы уважаем. — Он подошел к женщине и поклонился ей. — Разрешите представиться. Меня зовут Альфонс Ничейный, и я убедительнейше прошу вас не кричать, иначе мне придется убить вас.

Женщина ошеломленно переводила взгляд с него на меня.

— Я вижу, — продолжал Альфонс, — что вы смотрите на нас как на идиотов, что до некоторой степени свидетельствует о знании людей.

Он, улыбаясь, сел в кресло, стоявшее перед женщиной, и закурил.

Я уже упоминал, что в то время внешность у меня была хоть куда, но до Альфонса, пожалуй, и мне было далеко. Шелковая рубашка, голова на испанский манер повязана пестрым платком и вечная улыбка, открывавшая два ряда ослепительно белых зубов. Мускулы так и играли при каждом его бесшумном, пружинистом движении.

— Так вот… Мой друг уже объяснил, — начал он вежливым, непринужденным тоном. — Нам необходимы двести франков… Это все.

— И потом вы меня отпустите? Отпустим ли мы ее!

— Разумеется, — ответил я. — Если вы выполните нашу почтительную просьбу, мы удалимся, благословляя вас…

— Странные… вы… какие-то… — прошептала она. — Забираетесь на яхту, нападаете на матросов…

— Добавьте еще и кока, — вставил Альфонс — Он у вас какой-то ненормальный, прыгнул на меня сзади… Думаю, что в живых он останется…