Категории
Самые читаемые
PochitayKnigi » Приключения » Природа и животные » Сын Казана - Кервуд Джеймс Оливер

Сын Казана - Кервуд Джеймс Оливер

Читать онлайн Сын Казана - Кервуд Джеймс Оливер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 41
Перейти на страницу:

Было уже три часа пополудни, и солнце должно было находиться на своей высшей точке, но в лесу становилось все темнее и темнее, и какое-то беспокойное чувство и страх заставили Бари ускорить свой бег. Он по-прежнему часто останавливался, чтобы вслушаться в воздух, и в один из таких промежутков до него долетел звук, на который он ответил радостным поскуливанием. Это был отдаленный вой — вой волка, находившегося где-то прямо перед ним. Бари ровно ничего не знал о волках и думал, что это выл Казан он побежал через темный лес прямо на этот вой и бежал до тех пор, пока ветер доносил до него этот звук. Затем он остановился и долгое время прислушивался. Но вой больше не повторился. Вместо него по лесу прокатился с запада на восток глухой гром. По вершинам деревьев замелькала быстрая молния. Тоскливый ропот ветра промчался, как предвестник бури, гром стал раздаваться все ближе и ближе, и молнии, как казалось, стали повсюду разыскивать именно Бари, притаившегося под густыми ветвями ели. Это была его вторая буря. Когда была первая, то он ее ужасно испугался и далеко забился под свой валежник. Единственно, что он мог сделать теперь, это — отыскать углубление под старыми корнями, залезть в него и жалобно визжать. Это был чисто детский плач — плач по матери, по дому, по теплу, по родному гнезду и уюту, и пока он так плакал, буря неистовствовала над лесом.

Бари никогда еще не слышал столько шума в природе и не видел таких ярких молний и такого проливного дождя, какие бывают в июне. Ему казалось, что весь мир охватывался пламенем, и что земля сотрясалась и раскалывалась на части от грома. Он перестал плакать и съежился в комочек под своим корнем, который только лишь отчасти укрывал его от потоков дождя, скатывавшегося по стволу с самой вершины дерева. Теперь стало уже так темно, что если бы не молнии, которые делали яркие прорывы в темноте, то он не смог бы увидеть стволы деревьев даже в двадцати шагах от себя. Футах в сорока от него находился громадный старый пень, который, всякий раз как молнии рассекали небо, казался привидением, делавшим вызов огненным рукам, которые могли его поразить и все-таки одна из них под конец поразила его! Голубоватый язык рокового пламени пробежал сверху вниз по старому пню и как только коснулся земли, то произошел ужасный взрыв над вершинами всех деревьев сразу. Массивный пень задрожал и затем, точно его срубили одним ударом гигантского топора, повалился набок. Он так близко упал около Бари, что земля и щепки посыпались на него дождем, и, дико вскрикнув от ужаса, испуганный щенок еще глубже забился под корень.

Разрушив старый кедр, гром и молния, казалось, насытили этим всю свою злобу. Точно на колесах десятков тысяч тяжелых телег, гром покатил далее над вершинами лесов на северо-запад и унес с собою и молнии. Дождь все еще лил, как из ведра. Еще с час после того, как Бари в последний раз увидел молнию, он шел, не переставая. Норка, в которую он забрался, была полна воды. Он промок до костей. Зубы у него стучали, и он покорно стал ожидать, что будет дальше.

Ждать пришлось довольно долго. Когда дождь прекратился, и небо прояснилось, то была уже ночь. Когда Бари высунул, наконец, голову и поглядел наверх, то увидел над вершинами деревьев звезды. Но он не решился покидать своей норы. Потянулись длинные часы. В полном изнеможении, чуть не утопая в воде, голодный и с болью в ногах, он не мог пошевельнуться… Под конец он забылся тревожным сном, в котором то и дело тоскливо и как потерявшийся ребенок звал свою мать. А когда он все-таки вылез из своей норы, то было уже утро и ярко светило солнце.

В первую минуту Бари едва мог стоять. Ноги подкашивались под ним все кости ломили и точно разъединились там, где у него из уха сочилась и запеклась кровь, оно было, точно деревянное, а когда он попробовал было сморщить нос, то закричал от боли. Он выглядел хуже, чем чувствовал себя. Вся шерсть на нем превратилась в какие-то спутавшиеся неприятные клочья, он весь был в грязи и, еще вчера толстенький и блестящий, представлял собою сегодня самое жалкое и несчастное создание в мире. К тому же он был голоден. До сих пор он не знал, что такое настоящий голод.

Когда он отправился дальше все в том же направлении, какого держался и вчера, то находился в самом удрученном состоянии. Он уже больше не поднимал головы, не настораживал ушей и был далек от всякого любопытства. Он не только испытывал физический голод психический голод по матери побеждал в нем все. Он хотел своей матери так, как не хотел ее раньше никогда. Ему хотелось прижаться к ней своим маленьким, иззябшим телом как можно ближе, почувствовать на себе теплую ласку ее языка и услышать над собой ее материнское поскуливание. Ему хотелось также и к Казану, и к своему валежнику, и к тому большому голубому пятну на небе, которое висело над ними среди леса. Он тосковал по ним, как только может тосковать малое дитя, и все время шел вдоль берега ручья.

Через некоторое время лес поредел, и это немного обрадовало его. К тому же и от солнечного тепла стало меньше болеть его тело. А голод давал себя знать все больше и больше. До сих пор Бари в пропитании целиком зависел от Казана и от Серой волчицы.

Они по-своему очень нянчились с ним. Причиной этому была слепота Серой Волчицы, так как с самого дня его рождения она перестала выходить с Казаном на охоту, и было вполне естественно, что Бари занимал все ее внимание и постоянно был при ней, хотя его несколько раз и подмывало бросить ее и убежать вслед за Казаном. И вот теперь суровая природа предъявила Бари за это счет. Путем тяжкой борьбы она старалась внушить ему, что для него настал час, когда о своем пропитании он должен был позаботиться сам. Медленно, но настойчиво она старалась — вдолбить ему это, и он стал вспоминать о том, как несколько дней тому назад ему удалось найти в камнях у ручья, невдалеке от кучи валежника, трех или четырех слизняков и съесть. Пришла ему на ум также и двустворчатая раковина, которую он нашел там же и в которой оказалось нечто мякое, сладенькое и вкусное. И им овладело новое возбуждение. Кончилось тем, что и он стал охотником.

По мере того как редел лес, ручей становился все мельче. Он бежал теперь по песчаным отмелям и по мелким камням, и Бари стал совать свой нос под каждый камушек. Долго он не мог добиться успеха. Те немногие слизняки, которых ему удалось обнаружить, оказались такими быстрыми и вертлявыми, что ему не удалось их схватить, а двустворчатые раковины закрылись так плотно, что их не могли бы раскусить даже и сильные челюсти Казана. Было уже около полудня, когда он поймал первого в своей жизни рака, величиной с мизинец. Он с жадностью его сожрал. Вкус этой пищи побудил его к новой ловле. В течение половины дня он поймал еще двух раков. К вечеру он уже выгнал из-под кочки кролика, и будь он на месяц старше, он успел бы его схватить. Все-таки он был еще очень голоден, потому что три рака на протяжении целого дня не могли удовлетворить его настойчиво возраставшего голода.

С наступлением ночи к нему опять возвратились его страхи и безграничная тоска одиночества. Еще до сумерек ему удалось найти для себя убежище под большим камнем, где лежал теплый, мягкий песок, который мог бы послужить для него постелью. После своего поединка с молодой совой он прошел уже очень порядочное расстояние, и камень, под которым он нашел для себя на эту ночь приют, находился от его родной берлоги под валежником по крайней мере милях в восьми или десяти. Он возвышался на открытом месте в долине ручья, по обеим сторонам которой стенами стояли сосновые и кедровые леса; и когда взошла луна и высыпали на небе звезды, Бари мог видеть, как ярко сверкала в ручье вода; было ясно как днем. Прямо перед Бари, вплоть до самой воды, тянулся широким ковром белый песок. По этому песку полчаса спустя прошел громадный черный медведь. Пока Бари еще не натыкался на семью выдр, игравшую в луже, точно покрытой маслом, все его представления о лесе не шли дальше Серой Волчицы, Казана и таких созданий, как совы, кролики и небольшие пернатые существа. Выдры не испугали его, потому что он измерял всех животных по величине, а Некик был ростом вдвое меньше Казана. Но медведь оказался гигантом, в сравнении с которым Казан был пигмеем. Это действительно была фигура. Если природа употребила именно этот метод, чтобы познакомить Бари с тем, что, кроме собак, волков, сов и раков, в лесах обитают еще и другие, более важные существа, то в данном случае она, пожалуй, перехватила через край. Ибо медведь весил целых пятнадцать пудов, тогда как в самом Бари едва насчитывалось три фунта. Он был толст, и шерсть на нем лоснилась от беспрерывного питания рыбой в течение целого месяца. При лунном освещении он блистал своей черной шерстью, точно был одет в бархат, и шел, забавно переваливаясь с боку на бок и низко опустив голову. Но хуже всего было то, что, идя к ручью, он остановился на песчаной отмели как раз в том самом месте, где всего в каких-нибудь десяти футах от него дрожал под своим камнем, точно в лихорадке, Бари.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 41
Перейти на страницу:
Тут вы можете бесплатно читать книгу Сын Казана - Кервуд Джеймс Оливер.
Комментарии