Козыри мсье Венса - Станислас-Андре Стееман

Молодая женщина выслушала его спокойно.

— Вы не всегда придерживались этого мнения! — возразила она, доставая сигарету из шкатулки.

Фредди Доло краем глаза наблюдал за ними.

— Мой дорогой, нельзя иметь сразу все: счастливый брак и удачу в игре! — сказал он.

— Но очень даже можно не иметь ни того, ни другого! — с горечью парировал Жорж д’Ау. — Что вы намерены делать? Вы поднимаете ставки или выходите из игры? Мы здесь не для того, чтобы развлекаться!

Эктор Дезекс оттолкнул свой стул. Он смотрел только на Катрин.

— Будьте любезны! Останьтесь с нами… — сказал он ей.

Она улыбнулась сквозь дымовую завесу от сигареты и спросила:

— А что вы сделаете, если я не послушаюсь? Побьете?

Жорж д’Ау откинулся на спинку стула, чтобы получше их разглядеть.

— Ну же, Эктор! Поухаживайте за ней! Поднажмите!.. Может быть, это принесет мне тройку! — пошутил он.

Эктор Дезекс медленно повернулся к нему и произнес:

— Вы отвратительны, Жорж! Вам об этом уже говорили?

— Частенько! — признался д’Ау. — Заметьте, в данном случае я не понимаю, в чем меня можно упрекнуть. Каждый дурак знает, что вы мечтаете умыкнуть мою жену.

Ссора, казалось, была неизбежна. Но вмешался Ясинский:

— Полноте, господа!.. Вам охота посмеяться?

Ясинский умело разрядил напряженную атмосферу.

— Разумеется! — сказал д’Ау, наполняя свой стакан. — Мы комики. Хорошо бы только узнать, кто будет смеяться последним.

Дезекс собирался ответить, когда дверь снова открылась.

— Доброй ночи, господа! — произнес с наигранной веселостью вошедший Анжо. — Я проходил мимо… и увидел свет… Я подумал, что мой добрый друг Доло находится среди вас, а вы, наверное, знаете, какое удовольствие я испытываю, когда встречаюсь с ним, жму ему руку, беседую о добром старом времени. Вы не против, если мы сыграем впятером?

Он хотел поприветствовать Катрин, но та уже выскользнула из комнаты, как тень.

— Вы очень кстати, Анжо! — пробормотал д’Ау. — Присаживайтесь. Нет, не там, рядом с Фредди!.. Между Ясинским и Дезексом! Я думаю, это будет менее… опасно!

Анжо повиновался, ничего не ответив. С неизменной сигарой в зубах, он не отрывал взгляда от Фредди Доло.

— Вы, как всегда, всюду поспеваете, насколько я понимаю? — вежливо заметил последний.

— А почему бы и нет, приятель? — Анжо побагровел и подался вперед, как цепной пес. — Никто ведь не мешает разгуливать таким фраерам, как ты!

Жорж д’Ау наблюдал за ними, втайне торжествуя.

— Не знаю, заметили ли вы, но стоит необычайно засушливая для этого сезона погода… Земле нужен хороший ливень, — сказал он.

Дым еще более сгустился, несмотря на легкий ветерок, раздувавший тюлевые занавески на приоткрытом окне. Пепельницы были переполнены окурками, а зеленое сукно на ломберном столе усеяно пеплом. Кто-то, опрокинув стакан, промокнул спиртное своим платком и отшвырнул его в угол. Пустые бутылки, одна из которых была обезглавлена, выстроились в ряд возле камина, подобно кеглям.

— Три валета! — торжествующе объявил Анжо.

— Две плюс три десятки! — отозвался Фредди Доло, с удовлетворением раскладывая свои карты. — Мой бедный Анжо!.. Если только фортуна не изменит мне и дальше, я скоро выиграю у вас больше, чем должен!

Задумчивая Катрин сняла с себя в спальне темно-синее платье. Она на секунду отвлеклась, чтобы включить крохотный радиоприемник, стоявший в изголовье ее кровати.

Тихо заиграла танцевальная музыка.

— Плюс сто тысяч, — сказал Жорж д’Ау.

Ясинский, Анжо и Фредди Доло отказались последовать его примеру.

— Я манкирую, — сухо произнес Эктор Дезекс.

Двое одновременно раскрыли карты.

— Женский покер, — объявил д’Ау, выложив девятку, трех дам и джокера.

— Королевский покер, — объявил Дезекс, выложив семерку, трех королей и джокера.

На какое-то мгновение воцарилось всеобщее замешательство, которое вскоре прервали восклицания.

— Негодяй! Шулер! — выкрикнул бледный д’Ау.

Доло хотел вмешаться, но было уже поздно…

Резво обогнув стол, Дезекс схватил д’Ау за лацканы пиджака, заставив его встать, и ударил по лицу.

Катрин читала в постели при свете лампы, стоявшей в изголовье.

Она выключила приемник и прислушалась.

Слышен был только отдаленный звук голосов.

Она снова включила приемник и прочла следующую фразу: «Оба они, подавленные, погрузились в молчание, размышляя о сложности жизни, тщете добрых намерений, столкновении различных точек зрения».

Эктор Дезекс провел рукой по глазам и лбу.

— Я… надеюсь, не слишком сильно его ударил? — спросил он взволнованно.

Фредди Доло опустился на колени возле Жоржа д’Ау, лежащего на спине без сознания.

— Нет, — сказал Фредди, поднимаясь. — Он просто в стельку пьян.

— Что… Что же могло произойти? — спросил Ясинский. — Два джокера!

— Это мы узнаем завтра, когда Жорж будет в состоянии говорить.

— Может быть, предупредить Катрин?

— Ни к чему. Я сейчас уложу его в постель.

— Погоди, Фредди! — вмешался Анжо. Он показал на груду жетонов, разбросанных по столу. — Нам бы очень хотелось, чтобы ты занялся д’Ау, а не банком!

Фредди Доло призвал других игроков в свидетели:

— Оцените банк… Я запру его на ключ, а ключ оставлю здесь… Разберемся с этим делом завтра…

Анжо отозвал его в сторону:

— Я также советую тебе — и по-хорошему — вернуть мне долг, в противном случае я не дам за твою шкуру и пяти франков!

— Не уверен, что она их стоит…

— Кстати, — Анжо тщательно подбирал слова. — Хочу только предупредить! Тебя разыскивает твой братан, он очень тобой недоволен! Похоже, ты портишь ему коммерцию?

Фредди вздрогнул:

— Что? Мартен?

— Ага, он самый, — сказал Анжо, довольный тем, какое впечатление произвели его слова. — Я не советую тебе на него нарываться! Для агента по сбыту свечек у него мощный удар!

Ясинский и Эктор Дезекс, взявшись под руки, двинулись по монументальной лестнице с перилами из кованого железа, которая вела в вестибюль.

Эктор Дезекс был удручен.

— Не убивайтесь! — посоветовал Ясинский и добавил неуверенным тоном — Все уладится.

За ними нехотя последовал Анжо.

— Я задаюсь вопросом: а не благоразумнее ли оставить их наедине?.. — произнес Анжо.

— Кого? — спросил Ясинский. — Д’Ау и Фредди?

— Нет. Фредди и деньги.

— Где Ка… Катрин? — пробормотал Жорж д’Ау, находившийся в полубессознательном состоянии.

Фредди Доло удалось дотащить его до комнаты, соседствующей с курительной, и снять с него — не без усилий — часть одежды.

— Этажом ниже, — ответил он. — Она спит.

Жорж д’Ау, в трусиках и носках, едва не вырвался из его объятий.

— Я… Я хочу пойти к ней, — произнес он.

— Каким образом? — поинтересовался Фредди шутливо. — На руках?

Д’Ау бросил на него убийственный взгляд и спросил:

— Что такое… Что произошло?

— Мне бы тоже очень хотелось это знать! — вздохнул Фредди. — Я куплю себе такую же колоду.

— Колоду… ка-какую колоду?

— С фокусом.

Часы пробили половину третьего, когда Фредди сумел наконец натянуть на д’Ау пижаму и уложить его в постель.

— Не двигайся! — посоветовал он, проходя в соседнюю комнату.

— Что ты… что ты делаешь?! — крикнул Жорж д’Ау из постели.

Дверь в комнату осталась приоткрытой.

— Я убираю содержимое банка, — объяснил Фредди, перемешивая жетоны на ломберном столе.

Жорж д’Ау приподнялся на локте:

— Эк… Эктор свинья… Второй тип… ик… который меня ударил, тоже!

— Никакого другого типа не было, Жорж! У тебя двоилось в глазах.

Анжо замедлил шаг и раскурил потухшую сигару.

— Расстанемся здесь? — предложил он.

С тех пор, как он и его спутники покинули особняк д’Ау, Эктор Дезекс молчал.

— Мне чертовски хочется вернуться туда! — вдруг сказал он.

— Вы сошли с ума? — произнес Ясинский. — Объяснитесь завтра…

Фредди Доло вытер пот со лба шелковым платком и, взявшись за дверную ручку, оглянулся, чтобы убедиться, что он ничего не забыл.

Лампа в изголовье отбрасывала мягкий свет, одежда, которую удалось кое-как стащить с д’Ау, теперь была аккуратно разложена на стуле.

— Приятных сновидений, Жорж! — сказал Фредди, тихо закрывая за собой дверь.

Жорж д’Ау, до подбородка укрытый простынями, лежал с блаженным видом. Он ничего не ответил.

VII

Из газетных сообщений:

Господин Жорж д’Ау, известный клубмен, был найден сегодня утром в своей постели без признаков жизни; он умер в результате выстрела в висок из револьвера.

В изголовье обнаружено письмо, в котором он заявляет, что покончил с собой.