Последняя надежда - Илья Деревянко

– Ах ты старая, вонючая кошелка, я тебе выдеру твои гнусные гляделки!

– Кто старая, да я моложе тебя на триста лет!

– По тебе этого не скажешь, Мария, сразу видно, что ты была раньше портовой шлюхой!

– А ты, Лолита, и в шлюхи не годишься, посмотри на свою рожу!

Раздался злобный визг и звон бьющейся посуды. Та, которую звали Лолитой, вцепилась Марии в волосы, и они, кусаясь и царапаясь, покатились по полу, обрушив при этом сервант, где хранился фамильный хрусталь графов Дракула.

– А ну, цыц, шалавы! – в ярости завопил Дракула. – Завтра без обеда оставлю!

Вампирши испуганно притихли.

Злобно выругавшись, Дракула запустил в них подвернувшейся под руку берцовой костью какого-то рыцаря. Кость попала Марии в голову. Послышался жалобный вой.

– Проклятые бабы! – Дракула в сердцах треснул кулаком по гробу. – Все настроение испортили! – Посмотреть, что ли, в волшебное стекло, узнать, что в округе делается?

Чутье подсказывало графу, что ничего интересного в радиусе ближайших двадцати километров быть не может. Всех местных жителей он давно сожрал. Остался только лесник, но от него так пахло портянками, что вампир им брезговал, приберегая на самый черный день. С каждым годом, чтобы добыть пропитание, Дракуле приходилось летать все дальше и дальше. Правда, охотник сегодня забрел, толстый такой, вкусный! Но подобное везение не каждый день бывает. Тем не менее он достал волшебное стекло и произнес заклинание. Так и есть, в округе не было по-прежнему ни людей, ни зверей!

– Ну ты, осколок ночной посудины, – лениво произнес Дракула, зевая во весь рот и обнажая окровавленные клыки, – скажи-ка, есть тут для меня что-нибудь скусненькое?!

К его великому удивлению, стекло неожиданно замерцало, и в нем появилось изображение комнаты в доме лесника-вонючки. На узкой кровати, положив под голову кулачок, сладко спала принцесса Диана. Дракула почуял, как у него потекли слюни.

– А-а!!! – обрадованно завыл он, хлопая себя по ляжкам. – Эй вы, крысы, сюда! – завопил он, обращаясь к двери в соседнюю комнату. – Да не бойтесь, бить не буду!

Через несколько минут две огромные летучие мыши, громко хлопая крыльями, вылетели из окна замка и направились на юг.

…Когда Волына добрался до избушки лесника, там царило смятение. Лесник, держась за сердце, валялся в углу. Бывший оборотень Митька, подвывая, бегал по комнате, держась руками за голову.

– Хозяин! – завопил он, увидев Волыну, и с рыданиями бросился на колени. – Не вели казнить, благодетель! Не уберегли мы нашу лапочку, птичку нашу певчую! Не убивай, о светлейший принц, – проскулил он и забился в истерике.

Приведя его в чувство хорошим пинком, Волына наконец узнал, в чем дело.

Где-то час назад Митька проснулся от ледяного холода. Дрова в очаге ярко горели, но тем не менее в комнате веяло могильной сыростью. Митька натянул поплотнее тулуп, который ему одолжил лесник, и собрался снова уснуть, как вдруг волосы на его голове встали дыбом. Окно со звоном разбилось, и в комнату влетели две огромные летучие мыши. Их глаза горели адским пламенем. Мыши захохотали дьявольскими голосами, смерчем закружились по комнате и неожиданно превратились в двух прекрасных женщин, красоту которых, правда, несколько портили красноватые глаза и свежие царапины на лицах. Одна из них, блондинка, хищно улыбнувшись губами цвета свежей крови, направилась к Митьке, при этом изо рта у нее показались длинные, острые клыки. Дрожа от страха, он попытался перекреститься, но вампирша пригвоздила его к месту жутким взглядом. Бедный парень почувствовал, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. И уже приготовился к страшной смерти, как вдруг другая красотка с руганью вцепилась блондинке в волосы.

– Ах ты, грязная шлюха, – завизжала она, – почему ты всегда лезешь первая, кривоногая кобыла! Это моя добыча!

Блондинка не осталась в долгу, и они, сцепившись, как две разъяренные кошки, некоторое время дрались посреди комнаты, поливая друг друга отборной бранью. Наконец вампирши устали и в изнеможении опустились на лавку.

– Ладно, – сказала блондинка, – этот все равно никуда не денется, пусть хозяин нас рассудит, а пока сделаем, что он велел!

Бросая друг на друга злобные взгляды, они направились в соседнюю комнату и вскоре вернулись, волоча огромный мешок, из которого слышался жалобный плач принцессы Дианы. Превратившись обратно в летучих мышей, вампирши подхватили мешок когтями и вылетели в окно.

– Они унесли нашу голубку в замок графа Дракулы, откуда нет возврата, – добавил Митька и снова зарыдал.

– Что?!! – в ярости завопил Волына, уразумев, что награды от короля Влада ему не видать теперь как своих ушей. – Я его, гада, петухом[1] сделаю! Где живет этот козел?!

Затем он выспросил у бывшего оборотня все, что тот знал о повадках вампиров, запасся необходимым снаряжением и, волоча за собой в качестве провожатого испуганного Митьку, направился к замку Дракулы.

До рассвета оставалось полчаса.

Вампирши на одном дыхании долетели до замка Дракулы и, пронесясь по пустынным переходам, вытряхнули мешок в подземной тюрьме замка. Затем, приняв человеческий облик, они глумливо захохотали над своей жертвой и, крепко заперев за собой дверь, побежали докладывать хозяину.

Дрожа от страха, бедная принцесса Диана съежилась на охапке гнилой соломы в углу темной сырой камеры. В камере было холодно и пахло гнилью. Древние стены покрылись плесенью, а в углах, высунув морды из нор, гнусно ухмылялись крысы.

Через некоторое время щелкнул наружный засов, ржавая дверь визгливо заскрипела, и на пороге появился граф Дракула собственной персоной. Это был высокий крепкий старик с хищными чертами, мертвенно бледным лицом и красными глазами. Подойдя к принцессе на расстояние двух шагов, он гнусно ухмыльнулся, обнажив окровавленные клыки. Несчастная девочка в ужасе зарыдала.

– Не плачь, принцесса! – прокаркал Дракула. – Я подарю тебе вечную жизнь, мы будем вместе пить горячую, сладкую кровь, а днем крепко спать в своих гробах!

Принцесса зарыдала еще сильнее.

– Ты моя, выхода нет! – продолжал вампир, облизываясь. – Сейчас уже поздно, скоро рассветет, мне пора на покой, но сразу после захода солнца я приду сюда снова и выпью твою кровь!

Затем он рассмеялся дьявольским смехом, вышел из камеры и задвинул засов.

Диана услышала, как удаляются по коридору его тяжелые шаги.

Воцарилась зловещая тишина.

Захлебываясь слезами, Диана читала молитвы, умоляя Господа спасти ее от участи более страшной, чем смерть.

Крысы по углам тем временем осмелели и все ближе подбирались к дрожащей принцессе. Неизвестно, сколько прошло времени (Диане казалось, что целая вечность), как вдруг по коридору вновь затопали шаги. Решив, что это вернулся вампир, Диана в ужасе забилась в угол. Лязгнул засов, дверь распахнулась, и в камеру ввалился улыбающийся Митька.

– Приветствую тебя, о принцесса! – радостно завопил он. – Блистательный герой наш рыцарь Волына победил злодея! Пойдем быстрее наружу, а то здесь дышать нечем!

– А где наш сиятельный принц? – робко спросила девушка. – Я хочу его увидеть!

– Он, это, как тебе сказать, – Митька смущенно закашлялся. – Ну, в общем, принц сейчас несколько занят и сказал, чтобы мы направлялись к леснику, а он, как только освободится, нас догонит.

Диана была послушной девочкой, поэтому не стала возражать, хотя ей очень хотелось узнать, чем все-таки был занят блистательный герой.

А тем временем в покоях графа Дракулы происходило следующее. Хозяин замка, извлеченный из гроба, где он наслаждался заслуженным отдыхом, был крепко привязан к стулу. Лицо его, на котором застыло выражение глубокого ужаса, украшал огромный синяк. Две красавицы вампирши поскуливали от страха, хотя их никто не трогал. Убежать они не могли, поскольку, как известно, с восхода и до заката солнца вампиры прикованы к своим гробам. Посреди комнаты, перед стулом графа, стоял Волына, опираясь на остро заточенный осиновый кол.

– Значит, принцессу ты украл, пидор штопаный, а платить теперь не хочешь? Возмещать мне моральный ущерб!

Дракула, что-то простонав, уперся в Волыну магнетическим взглядом, пытаясь загипнотизировать его, однако толстокожему громиле это было до лампочки.

– Ну чего зенки таращишь, козел! Не хочешь по-хорошему, поговорим по-другому.

Волына отложил на время кол, порылся в кармане и что-то достал. Поняв, что это, вампир в ужасе завыл.

– Ага, не любишь, значит, – ухмыльнулся Волына и сунул графу под нос головку чеснока[2], – нюхай, падло, нюхай! Не нравится? Тогда говори, где лавы спрятал?

Задыхающийся от отвратительного чесночного запаха, Дракула был готов отдать все что угодно, но дело в том, что он давным-давно, будучи еще человеком, все богатства свои пропил и проиграл в карты.

– Я не-не, – жалобно заскулил вампир.