Добавим маме изюминок - Томас Брецина

Звонить не требуется!

Направьте мне мысленно дружеское послание, и я сразу же к вам выйду!

Над ней была прибита прямоуголь­ная деревянная табличка с надписью:

МАЛЬЧИШКАМ ВХОД

СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!

Лисси и Тинка сами смастерили ее на уроке труда, чтобы братьям было абсо­лютно ясно, насколько неуместным бу­дет их появление здесь.

У девочек не было ключа, да он им и не требовался. Достаточно было улыб­нуться, и ворота распахивались сами со­бой.

Сад за забором казался заколдован­ным: узловатые стволы деревьев были похожи на мускулистые тела мужчин, кусты и цветы образовывали заросли и скрывали от посторонних глаз дом.

Осень уже заявила о себе. На ветках висели желтые листья. Кусты почти от­цвели, и первые цветки осеннего безвре­менника появились на лужайке.

Галька хрустела под ногами девочек, пока они шли по дорожке к дому.

Собственный дом. Это необыкновен­ное и в высшей степени прекрасное чувство обладания своим собственным до­мом. Даже если у него нет ни одной прямой линии и крыша напоминает вя­заную шапку. Покрытая блестящей че­репицей крыша сияла в солнечных лу­чах, а бело-зеленые ставни придавали окнам вид широко раскрытых любопыт­ных глаз.

Входная дверь красного цвета была укреплена тремя широкими коваными полосами. При внимательном рассмот­рении бросалось в глаза, что на двери нет ни ручки, ни дверного замка. Тот, кто хотел войти, должен был просто по­просить об этом.

Скрип дверных петель звучал как протяжное: «Про-хо-ди-и!»

В прихожей все сияло и блестело. На длинных стеллажных полках были расставлены кристаллы разной величи­ны. Некоторые преломляли свет, па­дающий из-за двери, и от этого на сте­нах плясали желтые, как мед, бледно-голубые или рубиново-красные точки. Другие, казалось, горели изнутри. Воз­дух был наполнен мерцанием и свече­нием, будто в нем кружились тысячи светлячков.

У ног Тинки и Лисси что-то заурчало, напоминая моторчик маленькой швей­ной машины. Кто-то мягкий и теплый терся об их икры.

— Привет, Казимир, — поприветство­вали они невидимого кота.

Из полуоткрытой двери появился клубок из белых полосок. Когда-то Тин­ка приняла их за привидения, пока не поняла, что это — котята Казимира. Их мамой была обычная сиамская кошка, и поэтому частично котята были видны. Но только частично.

Лисси опустилась на пол, и тотчас же белые полоски проворно начали лазить по ее ногам, как по площадке для игр.

Снаружи послышалось сиплое кар­канье.

Вороны? — Лисси постучала пальцем себе по лбу. — У них, по всей видимости, сумасшествиит. Слишком рано для ворон. Они должны прилететь только зимой.

Крики ворон стали громче. Тинка вышла за дверь и посмотрела в небо.

Лисси, быстрее! — закричала она. — Вороны что-то держат в когтях! — При­смотревшись, она добавила: — Это ка­кая-то рама для картины. И мне кажет­ся, они несут ее нам.

Выстрел нарушил послеобеденную тишину, царившую в саду.

Казалось, время остановилось. Тинка задержала дыхание и уставилась широко раскрытыми глазами на сосед­ский сад, над которым пролетала стая. Рядом, открыв рот и не дыша, сидела Лисси.

Вороны прекратили кричать. Возник­ло ощущение, будто они зависли в воз­духе.

Звук выстрела слышался недолго и быстро стих. Птицы испуганно закарка­ли и разлетелись в разные стороны. Три вороны, державшие раму, вырони­ли ее. Кружась и вращаясь, рама упала в сад, примыкающий к участку Лисси и Тинки.

Одна ворона перешла в пикирующий полет над домом колдуньи и приземли­лась прямо перед Тинкиными ботин­ками.

Она посмотрела на Тинку снизу вверх взглядом, полным упрека, и обви­няюще каркнула.

Тинка, которую чувство вины охва­тывало даже тогда, когда она ничего дурного не делала, беспомощно пожала плечами:

Там живут Лидофские, которые...

У которых тяжелый случай сумасшествиита. — Лисси опять вставила свое любимое словцо.

Ворона энергично указывала клювом на соседский сад и делала движения, будто щипала траву.

Что это значит? — спросила Лисси тихо.

Она хочет нам что-то сказать! — предположила Тинка.

Как в игре в шарады, девочки нача­ли угадывать: «Дергать? Рвать? Полоть сорняки?»

Ворона трясла головой, как будто ей до сих пор ни разу не доводилось слы­шать столько вздора. Когда Лисси и Тинка высказали достаточное количест-44 во неверных предположений, ворона, немного нервничая, подскочила к сло­манному сучку и подобрала его клю­вом.

—   Поднять? — спросила Тинка. Наконец-то ворона кивнула.

Все понятно! Мы должны поднять раму! — догадалась Тинка.

Ворона в изнеможении вздохнула.

Да, мы заберем ее. Но что даль­ше? — допытывалась Тинка.

Ворона не собиралась ничего объяс­нять. Ее спутники уже едва виднелись вдали, и она поднялась в воздух, чтобы догнать их.

Ты пойдешь на ту сторону? — спросила Тинка у Лисси, смущенно те­ребя прядь волос.

Трусиха, — прошипела Лисси. — Опять я должна идти в логово льва. Я имею в виду сад Лидофских.

Она принесла лестницу, стоявшую у стены дома, но тут Тинка кое-что при­думала.

Стой, не надо! — решительно оста­новила она Лисси. — Эти сумасшедшие стреляли. Значит, у них есть пистолет. Как только Лидофские увидят твою го­лову над изгородью, они, чего доброго, примут тебя за ворону и выстрелят снова.

Ты имеешь что-то против моей прически? — заворчала Лисси, теребя разлохмаченные волосы.

Нет, я переживаю за тебя, — увери­ла ее Тинка.

Из-за живой изгороди послышался удаляющийся голос госпожи Лидофски:

Наверняка дерзкие девчонки раз­бросали в своем саду пищевые отходы, чтобы привлечь этих ужасных птиц.

Лисси, язвительно ухмыляясь и строя гримасы, передразнивала соседку.

На счастье, для воров у меня име­ется пугач, — радовался господин Ли­дофски. — Эти бестии сразу же исчезли. Я все правильно сделал?

У меня уши болят от выстрела, — пожаловалась госпожа Лидофски.

Извини, извини! — залепетал ее муж.

Пугач, — тихо повторила Лисси. — Если бы вороны знали, то непременно вернулись бы и оставили небольшой «подарочек» на память. — Она отстави­ла свой зад и издала неприличный звук.

Идем в дом. Все остынет! — ско­мандовала госпожа Лидофски.

Затем послышался стук закрывшейся двери.

Теперь вперед! — Лисси потерла руки и принялась искать в живой изго­роди место, где могла бы перелезть к со­седям.

Ей самой не очень нравилась эта идея. У нее не было желания быть пой­манной на участке Лидофских. От сосе­дей можно было ожидать чего угодно. Вдруг они поймают ее и сообщат в по­лицию? Они не раз грозились подклю­чить все возможные инстанции, чтобы прогнать Тинку и Лисси из их дома.

Нерешительно-вопросительное карка­нье донеслось с водосточного желоба дома колдуньи. Тинка и Лисси посмот­рели туда и узнали ворону, с которой недавно имели дело.

Тинка обратилась к птице, как к че­ловеку:

Мы хотим забрать предмет, кото­рый вы принесли. Но Лидофские про­сто демоны.

Впрочем, ружье ненастоящее. Оно только издает звук выстрела, — добави­ла Лисси. И ей стало смешно оттого, что она разговаривала с вороной.

Черная птица взлетела и сильными рывками начала набирать высоту. Ока­завшись над садом девочек и став раз­мером с воробья, она издала призывное карканье.

Вскоре остальные птицы вернулись назад. Темной тучей они зависли в небе над соседским домом. Карканье смолкло.

Тинка и Лисси услышали, как откры­лась дверь.

— Муни, бестии вернулись! — завопи­ла госпожа Лидофски.

Тяжело дыша, на террасе появился ее муж. Раздались многократные ме­таллические щелчки. Господин Лидоф­ски корпел над пистолетом, который никак не делал того, чего он от него добивался.

Вороны подняли раму с земли и, взмахнув крыльями, перелетели через забор. Тинка лишь протянула руку и за­брала ее у них. Затем стая развернулась и еще раз пролетела над участком Лидофских.

Долгий, пронзительный вопль огла­сил весь переулок, когда птицы сделали именно то, о чем говорила Лисси. Над участком соседей выпал «дождь из бе­лых пятен».

Лисси и Тинка смеялись и махали вслед воронам, которые попрощались с ними громким «кар-кар».

Я вызову санэпидемстанцию! — грозилась госпожа Лидофски. — Навер­няка у этих дрянных девчонок водятся крысы.

Тинка осмотрелась по сторонам. Про­тив крыс даже она была бы не прочь что-нибудь применить.

Успокойся, у нас есть кошки! — развеяла ее опасения Лисси.

Девочки вернулись в дом, потому что чувствовали: у них в руках оказалась не простая рама для картины. Никто не должен их видеть, пока они будут тща­тельно ее осматривать.

В доме Лисси и Тинки имелась гос­тиная, уютней которой нельзя было во­образить. Это была прямоугольная ком­ната с тремя окнами. На полу один на другом лежало множество пушистых ковров. Маленькая софа, высокое крес­ло и низкий табурет были тоже накры­ты коврами.