Причуды южан. Ироничный фарс - Поль Сидиропуло

– Не то, что бульдожьи морды. Куколки, а не штиблеты!

В парке у озера, в живописном месте, проходил показ мод. Шорты и бикини сменили купальные костюмы, и на полуобнаженные стройные девичьи фигуры засматривались не только мужчины, но и женщины. Особенно выделялись две юные красотки, грациозно движущиеся друг за другом на помосте.

У Кати – милое овальное лицо, открытое и одухотворенное. Густые светлые волосы, собранные в конский хвост, плавно развевались над шелковисто белоснежной спиной. Рита, ее подруга, предпочитала короткую стрижку: волнистые, слегка позолоченные кудри, обрамляли аккуратную голову и прикрывали чуть продолговатое личико, на котором лежал трепетный подрумяненный загар. В отличие от сдержанной Кати ее не покидала вызывающая очаровательная улыбка.

Неисправимая зачинщица Рита уже при встрече с Катей обратила внимание на ее внешний вид: неудержимо вырывался наружу ее радостный настрой; излучали внутренний подъем крупные серые глаза. И, уединившись в раздевалке, поспешила заметить по секрету:

– У тебя все написано на лице! Говори же, чего же молчишь! – приставала Рита, повышая пронзительный голос. – Так что не пытайся скрыть. Прибыл?

– Тихо. Поговорим еще…

Катя зажмурилась от звонкого шепота подруги и не стала в сутолоке распространяться: одним словом не объяснить того, что у нее на душе. А девчонкам только дай повод посудачить: окружат, заклюют вопросами. Вон как навострили уши, несмотря на занятость…

– Даже походка изменилась, – подстрекательски явствовала Рита, пытаясь использовать каждую возможность, чтобы поддеть.

– Вот тихушница…

– Перестань! – отбивалась Катя.

– Ты его видела?

– Нет еще. Когда бы?

– Почему? – приставала Рита.

– Попозже.

…По окончанию показа Рита возобновила натиск:

– Смотри, девочка моя! Сегодня не упусти…

– С корабля на бал?! – покраснела Катя. – Скажешь…

– Бери быка за рога! – Рита вовсе повела себя вероломно.

– От меня это зависит? – всячески защищалась Катя.

– Время такое. Жизнь нас заставляет, – напирала Рита, – брать в свои руки инициативу. Сейчас самый подходящий момент…

– Момент, может быть. Только я… – окончательно оробевшая Катя увела глаза от подруги.

– Ну что же ты так, нерешительная моя глупышка? – перешла Рита на усыпляющий ласковый тон. – Любите друг друга. Разве важно, кто сделает первый шаг? Чуть-чуть изобретательности, женской тактики. А то, смотри, мужчины не приучены, как мы, долго воздерживаться, – провоцировала она. – Лихо переключится Спартак на другую, парень он видный. Охмурит его более прыткая, пока ты будешь охать и ахать, когда он созреет на подвиг. Вспомни Диму, своего двоюродного брата, когда он был в армии! Не мог дождаться субботы! Норовил и в часть меня увести… И дядюшка твой может заманит тебя в сети, как доверчивую рыбешку…

– Чему быть, того не миновать, – о чем-то своем думала Катя.

– Что это ты вспомнила о моем дяде? – дошло вдруг до нее.

– Ну, вот еще! Я тут из кожи лезу вон, чтобы вразумить тебя, а ты в облаках витаешь. Или ждешь, чтобы всемогущий Кира подобрал тебе суженного? – Рита не прекращала натиск.

– Какие глупости ты говоришь! – Катя не стала уточнять.

– И не такая уж я и покладистая, какой кажусь. Могу и ощетиниться. И пойти против всех…

– Не зарывайся, кукла моя! – Рита, казалось, науськивала подругу. – Даже Дима, прыткий смельчак и любимчик Киры, и тот не может пойти против воли его светлости. Куда уж нам, слабому полу!

– Или не знаешь, в тихом болоте – черти водятся?!

Светился огнями у реки ресторан «Савва». В субботне-воскресные вечера здесь всегда многолюдно, шумно, весело. Одна мелодия сменялась другой. Трое музыкантов охотно играли без перерыва.

Зеленая беседка, обвитая мелкими декоративными цветами, самое любимое место Киры и его друзей-компаньонов: Матвея, Александра. И много моложе их Иосифа. Сегодня имел честь с ними восседать и Дима. Впрочем, напросился с определенной целью, чтобы взять у дядьки новенький «Мерседес». Отцу не понравилось присутствие сына, но, как всегда и во всем, последнее слово за Кирой.

Должен был подойти еще и Андрей, если, конечно, быстро освободится от своих полицейских обязанностей. Разные и годами, и внешностью, и характером; общие – цели: поднять обувное производство и заработать побольше денег.

– Зелень, река, свежий воздух! Райское место! Что еще нужно простому человеку, умеющему хорошо поработать и славно посидеть с близкими друзьями, компаньонами! – слова Киры прозвучали гимном.

Друзья уважали его за солидную внешность и мудрость: в здоровом теле, говорили, здоровый дух. Почитали, как старшего в семье, как авторитетного отца, которого любят, но и побаиваются. Он был моложе Матвея, зятя своего, но старше Александра. Когда он говорил, смотрели на него с изумлением, оценивая каждое его слово с живым интересом. Дима, самый молодой среди них, – заглядывал ему в рот с благоговением. Родной дядя, материн любимый брат.

В центре продолговатого стола были водружены глубокие округлые ёмкости, переполненные салатом из крупно нарезанных овощей. Кира переложил себе в тарелку всего понемногу, посыпал солью, и принялся есть. Остальные последовали его примеру, и беседка на некоторое время наполнилась дружным хрустом.

– Ну, мои хорошие, что бы такого нам еще заказать? – возвестил бархатным баритоном Кира, и хруст за столом неожиданно стих.

– Для начала возьмем севрюги. Ассортимент теперь у нас самый изысканный и разнообразный. Рыбка откроет нам аппетит!

– Фосфор! – приложил палец к седому виску Александр, долговязый мужчина с орлиным носом и острыми глазами.

– Будем светиться, как фары, э! – попытался было сострить Матвей.

– Мозги, дорогой Матвей! – поправил его Александр.

– И не только мозги, дорогой Александр, – сделал замечание Кира. – Морские дары способствуют мужской силе! – подчеркнул он. – Ешьте больше и все женщины будут трепетать! Э-э-эх!

– Да вы что! – вскрикнул Дима. – А какие именно, дядя?

– Э-э! С отцом сидишь! – пригрозил сыну Матвей.

– Пусть резвится наш мальчик пока молодой, – поддержал его Кира.

– Слишком резвый, – напустил на себя строгости Матвей.

– Стал как мартовский кот…

– И блондинки, и брюнетки – все подряд! – оживился Александр.

– По-твоему женщины живность? – скептически заметил Матвей, маленький, с большим носом и небольшим брюшком немолодой мужчина со стальными волосами от обильной проседи.

– Любые, я хотел сказать. Верно, Кира? – изворачивался Александр.

– По этому поводу есть анекдот, – загадочно начал Кира улыбаясь. – В одной приятной компании произносит мужчина тост. Выпьем, говорит, за рыбу и воду. Что я этим хочу сказать? Рыба – это женщина, вода – это мужчина. Рыба не может жить без воды, как женщина без мужчины. Одна особа делает замечание тамаде. Простите, говорит она, я вот десять лет живу без мужчины и ничего. Простите, отвечает он, я не имел в виду копченную рыбу…

– Все-таки интересно… – робко вмешался в разговор Иосиф, пробиваясь сквозь громкий смех за столом, и задвигал мощными плечами так, что белая рубашка, казалось, вот-вот разойдется по швам.

Небольшая голова Иосифа не соответствовала его габаритам: ранний живот, и лицо по-девичьи нежное, с припухшими розовыми губами, делали достаточно повзрослевшего парня каким-то кукольным, не по-мужски слащавым. Коротко стриженые волосы и чубчик, вздернутый набок, как рожек бодливого бычка, и высокий голос все это никак не подходило к его массивному телосложению.

– Что именно? – наклонил в его сторону голову Кира.

– С едой у меня все хорошо, – румянец на щеках Иосифа стал погуще. – А как с подходом?.. К женщине нужен особый подход…

– Надо скидывать вес, дорогой Иосиф! – сердито посоветовал Матвей. – Еще нет тридцати, а уже такой вздобревший… – невольно вырвалось у него, будто подражал своей бесцеремонной жене, и смолк, не вникая в потаенные думы повзрослевшего парня.

– Всему свой час, мой мальчик, – понимающе обнадежил Иосифа Кира, сразу же уловив, что беспокоит юного компаньона. – Что закажем на горячее? – перешел он к делу. – Какие будут предложения относительно сегодняшнего меню?

– Что мы в думе, открываем депутатские слушанья!? – вмешался Матвей. – Как скажет Кира, так и будет! – он бросил горделивый взгляд на остальных.

– Матвей, дорогой, – поднял правую черную бровь Кира, – почему как скажу я? Есть и другие. Обсудим, если надо, мы не на планерке у нас на фирме. Одна голова хорошо, а две – лучше.

– Не в том смысле, как скажешь ты, дорогой Кира, – лицо Матвея тотчас покрылось румянцем и морщинами. – Говорю в том смысле, что ты понимаешь, как лучше.

– Матвей прав, – поддержал Александр. – Ты и кулинарию знаешь, как обувное дело. У тебя тонкий вкус.