Только разум - Борис Наумов

Глубокой ночью загорелся коровник. Сильный ветер быстро донёс едкий дым до деревенских домов. Первым проснулся ночевавший на сеновале Анастас. Не зная ещё, чем можно помочь, он прибежал к охваченному пламенем строению. Шум бушующего на ветру пламени и тревожный рёв задыхающихся в дыму животных делали жуткой и без того страшную картину.

Не помня себя, Анастас кинулся к большим воротам, пытаясь отбросить подпиравшее их бревно. Сил не хватало, видно давно не пользовались этим выходом. Анастас подбежал к сторожке, рванул дверь и услышал богатырский храп ночного сторожа. Схватив в темноте за босую ступню сторожа, Анастас тянул и тянул его, пока не прекратился храп.

– Кто-о тут?

Мальчик не часто сталкивался с пьяными, но здесь он безошибочно признал такого.

– Пожар, горит коровник! – закричал он, – надо открыть ворота.

– Уйди прочь, – промычал сторож.

– Увидев на столе, освещённом через открытую дверь заревом, связку ключей, Анастас не задумываясь, схватил её и выскочил во двор. Где-то с криком бежали люди.

Анастас вдоль стенки сарая пробрался к центральным воротам и начал лихорадочно совать ключ в громадный висячий замок.

Здесь, вблизи, обстановка была совсем адская. Порывы ветра то с одной, то с другой стороны приносили шквалы горячего, обжигающего воздуха. Треск полыхающего дерева и истошное мычанье обезумевших коров сливались в один сплошной рёв.

Мальчик дрожащими руками всё искал и искал тот единственный ключ, который бы оживил висящую на дверях громадину. Наконец, замок щёлкнул и с грохотом соскользнул вниз. Анастас потянул на себя обе половины и ворота медленно распахнули черный зев. Едва Анастас успел отскочить в сторону, как живая лавина вырвалась из темноты и потекла прочь, угрожая смести всё на своем пути. Кто-то схватил Анастаса за руку и с силой потянул от ворот. Несколько человек с ведрами и лопатами тут же остановились в темноте. Теперь уже никакие вёдра не помогут и ломы бесполезны в такой круговерти.

Когда поток из ворот схлынул, два человека юркнули вовнутрь сарая. Анастас тоже поспешил за ними. Там в дальнем углу пламя бушевало вовсю, а в противоположной стороне сбились в кучу молодые телята и несколько коров. Они никак не хотели идти к выходу, упорно жались друг к другу. Люди пытались их гнать, кричали, били палками – только ещё более создавалась толчея и неразбериха.

Анастас сумел оторвать от стада одного телёнка и погнал его к выходу. Тут же за ним побежали другие молодые, потом взрослые, животные. Они сбили Анастаса с ног, отшвырнули его в сторону и также лавиной повалили в ворота.

С трудом, превозмогая боль, поднялся Анастас на ноги и, опираясь на палку, стал пробираться к выходу. К нему подбежал один из находившихся здесь же людей, подхватил его на руки и легко понёс, словно это был сноп соломы.

А минуту спустя, пламя охватило всё помещенье и ни одно оказавшееся бы там существо, не осталось бы живым…

Анастас с матерью были связаны более, чем родственными связями. Их объединяла искренняя, человеческая дружба. И когда он учился в десятом классе, жизнь нанесла ему второй сокрушительный удар. Автомобиль, в котором Татьяна Анастасовна совершала очередную поездку по району, внезапно потерял управление и, перевернувшись, упал в реку. Никто из пассажиров не спасся. Только водитель чудом сумел выплыть, на свою беду, ибо через несколько дней он лишился рассудка и уже больше не смог вернуться к нормальной жизни. Анастас только через месяц вновь появился в школе. И хотя все старались уделить ему внимание, поддержать добрым словом, мальчик замкнулся и почти всё свободное время проводил в одиночестве. Рисованье и изобретательство отвлекали его от мрачных мыслей и постепенно размягчали душу…

Нелёгкая жизнь Анастаса без отца, трезвость и справедливость матери во всех делах закалили характер и воспитали самостоятельность мальчика. При всей хрупкости фигуры Анастас смело отстаивал свои убежденья. Вот только силу, как способ решения споров, презирал и иногда пасовал перед нею.

Однажды в институте, рискуя репутацией, Анастас встал на защиту студента, которому грозило исключение за неуспеваемость. Женя Усаченко был старшим в семье. Больная мать и трое братьев нуждались в уходе и средствах для существования. Отец бросил их и скрылся в неизвестном направлении. Женя был способным парнем, страстно хотел учиться, но постоянные домашние заботы и ночные дежурства на «скорой помощи» забирали много сил и времени. Сохраняя академическую задолженность за третий семестр, Женя пропускал занятия и всё более отставал в четвертом семестре.

Когда стало известно о готовящемся решении деканата об исключении Усаченко, Анастас бросился его защищать. Он пошёл в деканат, доказывал там несправедливость и ошибочность мнения об Усаченко, но успеха не добился.

– Ребята, мы не можем допустить, чтобы Женю исключили из института, – говорил после этого Одинцов на собрании группы. – Никто из нас не достоин быть медиком более чем он. Мы только собираемся принести пользу медицине, а он её уже приносит и делает это страстно, не раскаиваясь в выбранном пути.

– Но, ведь он отстающий, – попытался возразить Костик Трубенов, – «очкарик».

– У него хвосты, – поддержала его Люся Гвоздикова – безнадежная зубрила.

– Да, хвосты, – не сдавался Одинцов, – но это не волчьи хвосты, а хвосты ящерицы. В любой момент их можно сбросить. Женя способен это сделать, но ему сейчас трудно, надо помочь ему.

– Среди нас ящерица завелась, – не унимался Трубенов, – надо в зоопарк её.

Никто из студентов не поддержал «очкарика».

– Правильно, ребята, мы что, разве не друзья ему?

– Жалко Женьку, надо помочь ему, – раздались голоса из последних рядов.

– Вот и я говорю, – продолжал Одинцов, – надо группой поручиться за него и пойти к ректору.

Сам Женя на собрании не присутствовал и о решении ребят ничего не знал. Предупреждённый деканатом, он смирился со своим исключением и занятия не посещал.

Трое ребят во главе с Анастасом на приёме у ректора горячо ратовали за своего друга, сумели убедить всех, что Женя Усаченко рождён для медицины, что его неуспехи временные и преодолимые.

Результатом такой борьбы были не только отмена подготовленного решения об исключении, но и назначение стипендии этому студенту. Ректор сказал Одинцову, что если Усаченко не исправится, то придётся всю стипендию, им полученную, вычесть с Одинцова.

– Согласен, согласен на такие условия, – воскликнул Одинцов, понимая шутку ректора и в то же время, будучи уверенным в способностях Усаченко.

С удвоенной энергией после этого взялся за учебу Усаченко, сократив теперь, благодаря стипендии, ночные дежурства.

Закончив институт с отличием, Усаченко был первым кандидатом в аспирантуру, но попросился направить его туда, где больше всего нужны были его руки…

Что заставляло здесь, в лесу, воссоздавать в голове Анастаса эти и другие картины его жизни, непонятно. Ясно одно, что многое из прошлого он переживал снова и с не меньшей силой, чем в давно ушедшем прошлом.

Потом Анастас вспомнил, как он пришёл сегодня на лесную поляну, чтобы сделать зарисовки и, увидев здесь нечто необычное, потерял сознание. Он открыл глаза, посмотрел вокруг себя и попытался подняться на ноги. Монотонный, журчащий шум снова напомнил ему об утренних видениях.

Поднявшись, Анастас сквозь шум начал улавливать отдельные слова какой-то непонятной речи. Потом слова стали отчетливее, громче и он услышал фразу, обращённую к нему:

– Не пугайся, человек, и не пытайся пока увидеть меня. Стой на этом месте и слушай, что я тебе скажу.

Хотя Анастас понял слова, сказанные ему, он всё же сначала повернул голову направо, потом налево, поднял глаза кверху и, никого не увидев, снова прислушался к голосу.

Этот голос слышался не совсем обычно – он не имел источника, не воспринимался ушами, как органами человеческого слуха. Голос как бы возникал сам по себе в голове Одинцова и сразу ощущался слуховым центром головного мозга.

Ты пока не видишь меня, но можешь со мной разговаривать. Можешь мне отвечать и даже, если захочешь, спрашивать. Не надо напрягать свои голосовые связки, говори со мною мысленно, я тебя слышу и понимаю.

Анастас, словно оцепенелый, стоял и слушал рождающиеся в голове слова:

– Я с тобою уже немного знаком. Первая встреча у нас была здесь вчера, только я не давал о себе знать, чтобы не разрушить твои мозговые клетки. Из опыта нам известно, что существо, подобное человеку и обладающее мозгом, не может сразу войти с нами в контакт. Это смертельно опасно для него. Поэтому я сделал две попытки приблизиться к тебе, вчера вечером и вот сегодня утром. Второй контакт был более близким и, может быть, слишком сильным, поэтому ты потерял сознание. Но я поспешил оставить тебя, чтобы не причинить большего вреда. А вот теперь, в третий раз, я могу смелее сблизиться с тобой. Твой мозг начинает приспосабливаться и может работать со мной на одной частоте.