Деньги или закон - Николай Леонов

Хозяин снял трубку после четвертого гудка, ответил удивленно, явно ему звонили редко.

- Здравствуй, Толик, тебе Илюшка поклон просил передать, - сказал Гуров.

- Спасибо, как его здоровье?

- Оклемался мужик. Бог его здоровьем не обидел. Встретиться надобно, ты меня к себе на Бронную не пригласишь?

- Хорошему человеку всегда рад, захвати пузырек, я чего-то неважно себя чувствую, не хочу на улицу выходить.

- Это можно, - в словах Толика Гуров почувствовал подвох, разгадывать не стал. - Я сейчас и буду, - Гуров положил трубку. - Голос у него молодой, думал, он старше будет, - сказал он сидевшему напротив Станиславу.

- Как же тебе Тура уломать удалось? Что деньги даст, я не сомневался, а вот мастера...

- Слова надо знать, Станислав. Для каждого человека свои слова требуются.

- Ясное дело, повезло. Давай я тебя подброшу, я дом посмотрю, покручусь там, мало ли что.

В машине Крячко неожиданно сказал:

- Ты знаешь, не нравится мне сестренка нашего клиента: молодая женщина, фигура в норме, красавицей, правда, не назовешь. А приданое? Да будь она на одной ноге и без глаза, вокруг нее мужики должны биться, как мухи на навозной куче. А у нее две подруги, а мужики вроде случайных прохожих, появится на вечерок-другой и исчезает.

- Может, лесбиянка? - предположил Гуров.

- Я даже книжку специальную достал, изучил вопрос. Вчера я из своей старой клиентуры отыскал профессионалку, хочу сегодня к мадам подвести, проверить.

- Молодец, Станислав, вопрос требуется прояснить. Но ведь у них тоже свои симпатии, антипатии имеются, - сказал Гуров.

- Да, но масть они угадывают точно.

- Останови около магазина, мне бутылку надо купить, и жди.

Толик оказался симпатичным мужчиной лет сорока с небольшим, примерно ровесник Гурова, только невысоким и с животиком. Поздоровались. Гуров, извинившись, обошел квартиру, увидел на входной двери мощную цепь. Довольно кивнул.

Сыщик выставил на стол бутылку водки "Довгань", хозяин одобрительно хмыкнул, убрал в холодильник, вынул запотевшую бутылку "Смирновской". Гуров, увидев, что в морозилке таких бутылок несколько, не удержался, спросил:

- Извини, Толик, к чему весь цирк с водкой?

- Не знаю. Лев Иванович, вроде все слова ты правильно сказал, но загадал. Если бутылку принесет, значит, действительно знает Илюшку, а ежели виски или что подобное, сызнова проверять будем.

Хозяин ловко накрыл на стол, не просто, с изыском. Пододвинул Гурову массивный стул, спросил:

- Ну, как он? Мне не ведено к нему являться, обговорили заранее.

Гуров перекрестился, он стал замечать, что крестится все чаще, раньше в шутку, сейчас вроде серьезно.

- В храм ходишь? - поинтересовался Толик.

- Захаживаю, по-серьезному не бываю, - ответил Гуров.

- А сам крещеный и верующий, - убежденно сказал Толик. - Только ты сам того еще не знаешь. С годами придет.

- Ты говоришь, словно в отцы годишься, - сказал Гуров.

- Возраст не годами мерится. Ну, за здоровье раба Божьего Ильи, - Толик ловко опрокинул рюмку. - Слушаю тебя, господин полковник.

Гуров прищурился, глянул на хозяина внимательно, о службе и звании разговора не было.

- Не держи в голове. Лев Иванович, - хозяин налил по второй. - Один живу, люди разные заходят, случается, деловые разговоры ведут, твое имя упоминали. Илюшка, как всегда, верный ход сделал, тебя точно определил. Не знаю уж, где правда, а где былины о тебе плетут, но ты в большом уважении у братвы. Отвлекся я, слушаю.

Гуров изложил историю кратко, точно, объемно.

- Значит, полагаешь, ищут меня? Захватят, пытать будут? - спросил хозяин, выпивая свою рюмку.

- Тобой серьезные люди заниматься начнут. Сделают укольчик, сам расскажешь.

- Супротив науки не попрешь. Может, мне в деревню уехать?

- Что ты мне про воров рассказал, молодец, а что они тебя знают - очень плохо: тут ни деревня, ни Кремль, ни Мавзолей не укроют. Им хорошо заплатят, везде достанут. А кроме того, мне парни, которые за тобой придут, нужны. Я тебя попрошу принять на постой двух ребят. Они в задней маленькой комнате устроятся, ты их слышать не будешь.

- У меня там мастерская... Ну, придумаю что-нибудь.

- Соседям скажешь, брат приехал, но говори про одного, их не различат, да и выходить они будут редко, и по одному.

- Мне такое в радость, скучно живу, бывает у меня одна, да и то не часто, - сказал Толик повеселевшим голосом - водка делала свое.

- И еще, как на улицу собрался, квартирантов предупреди, один раньше тебя выйдет.

- Господин полковник, вы готовитесь словно к войне. - Толик снова выпил, не закусывая, и сыщик опытным глазом определил, что мастер пьющий.

- Ты, Толик, с приятелями на улице или в кафе выпиваешь? - спросил он.

- Редко, однако случается. Живу-то один, скукота.

- Теперь ты будешь не один, жизнь станет веселее, и выпивку вне дома придется прекратить. Водка нынче плохая, в стакане черт-те что оказаться может, - Гуров увидел, что его слова не понравились хозяину.

- У нас во дворе только свои, - ответил он сердито.

- Только свои и продают. Илюшку тоже продали свои.

- Понял, не маленький. - Толик снова налил.

"Не повезло нам, - думал Гуров, закуривая. - Он нас в любой момент подведет, и не убережешься. Вот Русь непознанная, как золотые руки у человека, так он алкаш".

Глава вторая

Из машины Гуров по телефону нашел Мишу и Тишу, приказал немедля прибыть на Малую Бронную.

Через несколько минут после отъезда Гурова из подъезда вышел Толик и твердой поступью направился в магазин.

- Пойми человека, у него дома залейся, а он не ленится в магазин идти. Отправляйся за ним, взгляни на его дружков-приятелей, - сказал Гуров Крячко.

У магазина Толика встречали словно народного героя. И все стало понятно. Он угощал, местная "публика" его знала и любила, ходил он в магазин не выпить, а пообщаться, выслушать, какой он золотой мужик, узнать новости, которых по телевизору не сообщают, вообще глотнуть свободы. Станислав покрутился пять минут среди аборигенов, тут же стал своим, потолковал с сержантом милиции, который тоже не отказался выпить за чужой счет. Крячко понял, здесь с мастером могут сотворить что угодно, налить ему в стакан керосин, никто и не заметит.

Через пару часов прибыли оперативники. Толик в это время спал в похмелье, наконец открыл дверь на длину цепочки, выслушал пароль, пустил в дом, зло сказал:

- Ошейник надели, псы милицейские, да я с такими мордами грамма не выпью, - и упал в койку.

Оперативники обосновались в средней комнате, хозяин так и не успел перенести свою электронику. Тиша забрал водку из холодильника, дверь запер, ключ спрятал.

- Признайся, в гестапо служил? - съехидничал Миша.

- У меня батя от нее умер, - холодно ответил Тиша.

Давнишняя "подруга" Станислава в свои тридцать с небольшим была еще очень даже ничего.

- Если ты выполнишь мое задание, получишь столько зеленых, сколько в руках не держала, - сказал Станислав. - Сколько тебе требуется денег и времени, чтобы привести себя в полный порядок?

Катерина, так звали бывшего агента, взглянула на Гурова, который сидел в своем углу, спросила:

- Станислав, а посторонние должны присутствовать обязательно?

- Лев Иванович не посторонний, а наш с тобой Бог. И ничего предосудительного никто тебя делать не обяжет, - ответил Станислав.

- Полный порядок? - она вынула из сумочки зеркальце, осмотрела себя, вздохнула. - Лет бы пятнадцать, где ты раньше был?

- Кто старое помянет... Меня интересует женщина, ты ее видела, лет тридцати пяти.

- Кривоногая страхолюдина? Поняла, завтра к вечеру буду готова.

- Ты меня не поняла. Катюша. Это не разовое задание, ты не вернешься туда.

- Ха! Ты имеешь в виду шмотки и весь прикид?

- И забудь эти слова.

- Ладно, гони штуку зеленых, сделаю.

Гуров вышел из-за стола, усадил женщину на место Крячко, посмотрел ей внимательно в глаза. Катерина покраснела.

- Катюша, мы завтра вечером поедем с вами в дорогой ресторан. Я вас прошу соответствовать. Утром за вами заедет Станислав, отвезет вас в парикмахерскую, затем вы покатаетесь по Тверской, купите необходимое. Я прошу вас бриллиантов не покупать, но на вещах не экономить. Хотите, я вам дам женщину, и она вам поможет. Я бы лично не отказался, мода - дело хитрое.

- Вы меня за границу готовите? - женщина растерялась.

- Нет. Хотя, - Гуров пожал плечами, - черт его знает, может, придется и выехать.

- Да я судимая...

- Ничего не знаю, не слышал, меня ваше прошлое не касается.

Когда Станислав проводил Катерину и вернулся, то с порога спросил:

- Ну, как?

- Трудно сказать, меня больше всего беспокоит ее речь.

- А меня волнуют ее старые связи.

- Это ты брось. Сегодня все смешалось. Столько проституток выходит замуж за иностранцев, за разбогатевших бандитов. Наша девушка - песчинка на барханах Сахары.