Деньги или закон - Николай Леонов

- А меня волнуют ее старые связи.

- Это ты брось. Сегодня все смешалось. Столько проституток выходит замуж за иностранцев, за разбогатевших бандитов. Наша девушка - песчинка на барханах Сахары.

- Ты собираешься с ней в ресторан?

- С ней в ресторан пойдешь ты, а я пойду с Марией, мы будем сидеть с тобой порознь. По моим данным, сестренка Тура завтра собирается посетить "Космос".

Вечером в ресторане Гуров увидел Екатерину и в первый момент ее не узнал. Только взглянув на Станислава, который шел, смешно задрав подбородок, явно гордясь своей спутницей, сыщик подумал, что выбор сделан правильно.

- Хороша, только излишне напряжена, волнуется, словно новичок на премьере, - сказала Мария.

- А может, она в таком ресторане впервые в жизни, - как бы оправдываясь, произнес Гуров.

- Смотри, вон те двое ее знают. У Станислава могут быть неприятности.

Гуров лишний раз поразился наблюдательности Марии.

- Ну мало ли у кого бывают неприятности...

- Надеюсь, ты не собираешься ввязываться?

- Ну разве что к тебе пристанут вон те, за соседним столиком. Слюни-то рекой текут.

На сестру Турова никто внимания не обращал, ее спутником был загорелый красавец, атлет лет тридцати, который старательно ухаживал за своей дамой. Она же смотрела насмешливо, и он вскоре заскучал.

В зале появился Валентин Нестеренко - он стоял в стороне, изучал публику, потом сразу направился к столику, за которым сидели те двое мужчин, которых заметила Мария. Валентин сел за столик:

- Барсук, от тебя нарами пахнет, а ты думаешь, как заново?

- Не старые времена, начальник...

- А в старые ты за чужое чалился? - перебил Нестеренко. - Или ты диссидентом был, а не гоп-стопником?

- Обижаешь, начальник. - Барсук сменил тон.

- А вас к столу не приглашали... - начал было его сосед, но Барсук перебил:

- Умолкни, Лебедь. Мы что-нибудь сделали не так?

- Все так: ты Катюшу Сметанину никогда не знал, в глаза не видел, - сказал Нестеренко. - Понял?

- Вы какое-то имя назвали, начальник? - Барсук оказался прирожденным актером, на лице у него появилось искреннее изумление. - Вы о ком?

Нестеренко стер ладонью улыбку:

- Сережа, по одежде и закуске вижу - ты опустился в старое болото. Ладно, живи, как живешь, только срок тебя ждет.

Мария восхищенно наблюдала за Нестеренко.

- Газеты пишут, что вас, как кур, режут, а твой Валентин с двумя бандитами разговаривает, словно завуч с пятиклассниками.

- Профессионал, - уважительно ответил Гуров.

По залу прошла Катерина, остановилась у столика Туровой, пошутила, Турова улыбнулась, ее партнер громко захохотал.

- Воспитанная дама и выдержанна, - заметила Мария. - А что, она тоже из ваших? Что это вы гуртом в одном кабаке?

- А сегодня день милиции, - отшутился Гуров.

- Ладно, полковник, не темни. Кто эта дама?

- Сестра клиента.

- Значит, бриллианты в ушах настоящие.

- Ах, Маша, не устаю тобой восхищаться.

- Серьезно? А чего? Я талантливая.

- Я тоже.

- Ты прелесть, Гуров, не устаешь говорить глупости.

Вечер закончился без происшествий. Катюша не очень уверенно сообщила, что Елена - женщина нормальной ориентации и, судя по всему, не очень счастливая.

На следующий день Гуров отправился в больницу к Турову.

Было воскресенье, неожиданно в палате Турова появился новый "анестезиолог" и заявил, что приказано больному укольчик сделать, и мгновенно прыснул Туру в лицо из баллончика - миллионер отключился. Оперативник, дежуривший в палате Турова, сделал вид, что ничего не замечает.

"Анестезиолог" приготовил шприц, профессионально наложил на руку Туру резиновый жгут. Амбал в белом халате дежурил в коридоре, казалось, все было продумано.

Однако Гуров сразу увидел широкоплечую фигуру и ощутил знакомый сигнал опасности. К своему чувству предвидения Гуров относился двояко. С одной стороны, он благодарил Бога, что тот наградил его столь редким и ценным качеством, с другой - стыдился мгновенной слабости, которая накатывала в секунды смертельной опасности, но слабость мгновенно исчезала, и сыщик превращался в запрограммированный автомат, готовый к бою. Так и сейчас он, продолжая идти как ни в чем не бывало, переложил пистолет в карман халата и, поравнявшись с "санитаром", нанес жесткий удар стволом в живот. "Санитар" молча упал на колени. Гуров распахнул дверь, ударил склонившегося над кроватью "анестезиолога" рукояткой за ухо и, поймав ошеломленный взгляд опера, приказал:

- На пол, лицом вниз.

- Лев Иванович, - опер распластался, как лягушка.

Гуров забрал у него пистолет, замкнул наручники, то же самое проделал с врачом и санитаром. Тот пытался сопротивляться, и Гуров врезал ему носком ботинка в шею.

Ничего интересного от задержания Гуров не ждал. Но жизнь давно его научила: если тебе сегодня случайно повезло, значит, завтра жди неприятностей.

- Станислав, где у нас сегодня тонко и рвется? - спросил Гуров, закончив писать рапорт на имя Орлова.

- Мастер Толик, - ответил Станислав. - Факт. Если они его найдут, то два оперативника - не прикрытие.

- Может, увезти его, от греха подальше? - Гуров закурил, задумчиво глядя в окно.

- Или поселить в казарме ОМОНа, - не удержался, съязвил Станислав. - Мы защищаемся, а должны нападать. Где твоя интуиция, Лев, хваленые способности? Кто убил парня, где дискета? Реши вопросы, не надо будет никого охранять, отбиваться. Лев Иванович, давай, не спи, работай на опережение.

- Ладно, Станислав, не дави! - Гуров понимал, что Станислав прав.

Убили человека. Это серьезно, конечно, в Москве убивают ежедневно, а в Министерстве волну подняли, группу создали, полковника Гурова от иных дел освободили.

Миллиардером станет другой бизнесмен, зарплату учителям, врачам, ученым не выплатят, в Думе будут кривляться и нести чепуху, а по телевизору все так же показывать слюнявые сериалы и "Поле чудес".

Интересно, головастый Тур дал взятку министру, заместителю или кому-то повыше? Как это у них делается? Дают в конверте или переводят на счет? Он, полковник Гуров, взял из рук в руки. Исключительно для дела. Может, и высокий чиновник берет исключительно для дела?

- О чем задумался, гений? - спросил Станислав.

- О том, что человек способен оправдать любой свой поступок. Берет вся страна. Одни праведно, другие неправедно. А где грань?

Крячко смачно сплюнул в корзину для бумаг.

- Тебе бы в Думе заседать и речи говорить.

- Совесть не позволяет отнимать место у Мавроди. Ты прав, Анатолия следует спрятать. Твое мнение о сестре Тура?

- Вроде умная, порядочная. Однако спит с альфонсом. Дамочку следует разработать серьезно. Допустим, она не имеет прямого отношения к случившемуся, но где гарантия, что ее не использовали втемную?

- Прав, Станислав, - недовольно ответил Гуров и хотел добавить, что его уже сегодня тошнит от дела, но только вздохнул.

- Можно подумать, мне дело шибко нравится, - сказал Станислав. - Мы с тобой работу не выбираем. Нам приказано - мы исполняем. Скажут канализацию чистить - будем чистить.

- Удобно, зарплата хорошая, сон крепкий.

- Да! Я конформист! Меня воспитало данное общество, не иное. Надо будет - полезу на баррикады, но без "ура" и с небольшой охотой.

- Не наговаривай на себя, и сменим тему.

- Как прикажете!

- Поезжай на Бронную, приглядись. А я созвонюсь кое с кем, договорюсь, где Анатолия пристроить.

Глава третья

Семен Петрович Ярцев вчера отметил пятидесятилетие, с утра мучился похмельем. Он честно прослужил в утро четверть века, начал помощником опера, занимался рынками, карманниками, скупками, дослужился до заместителя начальника райуправления по розыску, получил папку и обходной лист на увольнение. Произошло это три года назад, обиделся Ярцев смертельно. В Управлении его звали "дедом", он же считал себя в самом расцвете лет.

Новый начальник Управления - сорокалетний генерал - на общем собрании заявил, мол, мы вольем в свои ряды свежую кровь и быстро докажем ворью и отребью, кто истинный хозяин в районе.

Ярцев в узком кругу коллег имел неосторожность сказать, что ворье и отребье промышляло в дни его молодости, а сегодня уголовными группировками руководят люди образованные, богатые и совсем не глупые. Видно, доносчик был некогда спортсменом, разговор происходил на первом этаже, генеральский кабинет - на третьем, полковника Ярцева вызвали на ковер минут через пять. Когда русские хотят, они работают быстро. Если бы полковник покаялся, хотя бы промолчал, то дело бы до увольнения не дошло. Но генерал был молод и крут, начал долбать не Ярцева лично, а уголовный розыск в принципе, напомнил, как полковник пожал арестованному руку, чем опозорил Краснознаменную, порядки теперь будут иными, начал объяснять, какие наступят порядки. Ярцев не сдержался, назвал генерала "мальчиком" в лампасах, который серьезного преступника не то что никогда не задерживал, а в глаза ни разу не видел.