Книга огня - Анна Гурова

Грег хмуро покосился на нее. В его рубашке и штанах девица похожа на подростка-бродягу. Одежда добротная и теплая, но слишком большая и сидит на ней как на пугале, тонкая шея торчит из ворота. Воронье гнездо из встрепанных мокрых волос, взволнованный взгляд широко распахнутых серых глаз… Перепуганная маленькая горожанка, которая еще не оправилась от пережитого. Чудо, что она вообще сохранила разум! Ну а то, что она выжила, и вовсе не поддается объяснению…

И такая упрямая! Скорее сама себя с ума сведет, но от своих бредней не отступится. Зря он затеял этот разговор — только разбередил ее воспоминания. Почему он сразу не повез ее к Вальтеру, как собирался? Зачем он вместо этого повернул на север, почему они сидят на этой горе, вместо того чтобы ехать в Каррену?

При этой мысли Грега словно коснулась холодная тень. Опять, уже не первый раз. Первый был тогда, в Вишневой Лорете, когда девушка открыла глаза.

«Мне до сих пор иногда кажется, что он смотрит»…

Грег обвел взглядом прогалину. Вокруг стоял лес, и ветер был северный, но временами дымом попахивало даже здесь. Деревья загораживали вид на равнину и черное пятно на склоне зеленого холма, но он знал, что они никуда не делись.

Так почему они не едут сейчас в Каррену? Дул ветер с гор, и вся равнина была в дыму. Пусть немного развеет, а там уж… Но сейчас Грег осознал — дело было вовсе не в этом. В тот самый миг, когда Аличе открыла глаза на крыльце базилики, Грега коснулось ощущение близкой опасности. Это чутье иногда просыпалось в нем, и брат говорил, что ему следует доверять. Что бы ни уничтожило город, Грег почувствовал: лучше покинуть его побыстрее и уйти как можно дальше.

Но куда? К югу — голая, как стол, равнина, великая, плодородная Пианура, что протянулась до самых Огненных гор. Поля, луга, пастбища, редкие рощицы плодовых деревьев, хутора, деревеньки…

И совершенно негде укрыться.

Потому-то Грег и решил подняться в горы. И теперь не знал, что делать дальше. Спускаться на равнину по-прежнему не хотелось. Торчать в лесу?

Грег поглядел на тушки кроликов. Для начала, пожалуй, можно было бы перекусить.

— Что это ты делаешь? — встрепенулась Аличе, глядя, как Грег надевает тушки на прутики и достает кремень с кресалом.

— Собираюсь приготовить нам завтрак, а что? Хочешь помочь?

Грег наклонился над сложенными шалашом сухими ветками и ударил кремнем. На сухую траву посыпались искры.

— Не делай этого!

— Почему? — изумленно спросил Грег.

— Не надо! — девушка подскочила и схватила его за руку. — Прошу, никакого огня!

Грег устало вздохнул.

— Знаешь что? Иди, погуляй по лесу…

Отстранив ее, он снова чиркнул кресалом. Искры просыпались на сухую траву, та затлела, почернела и начала скручиваться. Аличе хотела отвернуться, но не успела. Вспыхнул язычок пламени, — как-то уж слишком ярко, — золотой огонек в дыму…

…в дыму, который с каждым мгновением становился чернее и непрогляднее, который душил крики сгорающих заживо. Ночь, хаос и крики, ужас и паника, горящие крыши, и дракон смотрит прямо на Аличе.

Огромный красный дракон с золотыми глазами.

А она — на него в упор, глаза в глаза. Без страха, без отчаяния — все это осталось где-то за чертой, перечеркнувшей ее жизнь. Она уже мертва, и ее сердце наполняет гибельный восторг. Какой там морок! Дракон совершенно реален, до последней багряной чешуйки. Он ужасающе красив. Живая стихия, которая ограничивает себя сама — если захочет. Красота извергающегося вулкана, огненный потоп, река пламени в берегах собственной воли.

Он сиял и убивал своим сиянием. Взгляд его был так же смертоносен, как его дыхание. Он был воплощенной смертью, и при этом — прекрасен. В каждой черточке, в каждом движении — совершенство, благородство, абсолютная жестокость, безупречная гармония. В нем было нечто такое, чему можно было поклоняться, как богу. Что можно было полюбить…

И она, легко простившись с жизнью, протянула руки и шагнула к нему навстречу:

— Я здесь! Приди, возьми меня!

Сколько он смотрел на нее? Время в тот миг не существовало.

А потом он выдохнул пламя…

Огонек вспыхнул, пробежал по сухим веткам — и взорвался изнутри.

Словно невидимое огненное кольцо прошлось по полянке, опалив все, чего коснулось. Вспыхнула трава, корни, зеленые листья и еловые лапы, тушки кроликов… Грег почти не заметил этого. Рядом с ним Аличе, не сводя взгляда с огня, поднялась на ноги, вскинула руки и шагнула прямо в костер.

— Я здесь! — раздался ее восторженный крик. — Приди, возьми меня!

Грег, не раздумывая, сгреб ее в охапку и швырнул через всю полянку с крутого берега в ручей. Огонь взметнулся в вихре пепла и потянулся за ней, как будто пытаясь догнать. Грег сорвал с торчащего корня мех с водой и выплеснул ее на костер. Пламя забилось отчаянно, как живое, злобно зашипело и погасло.

Грег остановился, тяжело дыша. В груди пекло, горло перехватило так, что не вздохнуть, в животе — ощущение, что дали под дых. В воздухе висел запах паленой шерсти, повсюду кружились, медленно опускаясь, серые снежинки пепла.

«Какой удар! Это же чары! — повторял он про себя, стараясь отдышаться. — Мощнейшая стихийная магия!»

Теперь можно было не сомневаться в словах Аличе. Никто из смертных не смог бы применить огненную магию такой силы и уцелеть после этого. А вот дракон огненной стихии — запросто.

Но тогда…

Если где-то поблизости красный дракон, только что уничтоживший целый город… Если он выследил девушку через огонь…

Рука Грега невольно потянулась к рукояти меча. Он поднял голову и огляделся, хоть и понимал, что глазами тут ничего не увидеть. Где же враг?

«Нельзя, — подумал он, вспомнив предостережения брата. — Ни при каких обстоятельствах не позволить себя заметить драконам! Особенно красным! Но что делать? Бежать — как можно быстрее, как можно дальше…»

За спиной послышался плеск и кашель. Аличе выбралась из ручья, мокрая с ног до головы. Ее шатало, взгляд был мутный — однако уже вполне осмысленный.

— Что случилось? — кашляя, спросила она. — Откуда столько дыма?

Бросив взгляд на кострище, она охнула и прижала руки ко рту.

«Опять начинается!» — разозлился было Грег, но, проследив за ее взглядом, понял причину. Среди обгорелой коры и почти нетронутых поленьев по земле змеилась глубокая трещина.

Грег осторожно приблизился и заглянул внутрь, но там было черно, только дым сочился. Дым пах серой…