Вкус яблока - Роберта Хиккетс

И вот, будто проблем сына ей недостаточно, судьба уготовила еще один неприятный сюрприз - она встречает Гарда и узнает, что именно он арестовал ее сына... За что ей все это, с горечью подумала женщина. Когда она решила вернуться с Аланом в Стампу, в глубине души надеялась, что никогда больше не увидит когда-то близкого ей человека. Да она не смогла бы смотреть ему в глаза после всего того, что натворила! Не нашла бы слов, чтобы объяснить, почему так резко и так малодушно порвала с ним.

Но точно так же, как много лет назад она предала Гарда, сердце предало сейчас ее. Вернулась домой, и на нее нахлынули старые воспоминания, самые дорогие из которых хотелось забыть, чтобы они, не дай Бог, никак не помешали ее счастливому браку. Ведь именно здесь, в Стампе, она впервые узнала, что такое любовь. Здесь когда-то была счастлива. По приезде выдержала недолго всего лишь неделю, а потом притащила домой городской телефонный справочник и открыла его на букве "Б". Хотя Брустеров в нем было предостаточно, Гарда среди них не оказалось, а как зовут родителей и где они живут, она никогда не интересовалась. Так и не узнала ничего, вплоть до сегодняшнего дня...

- Ну разумеется, - раздался голос следователя, отвлекая Мэйбл от невеселых мыслей. - Он должен быть где-то в участке, но если уже уехал по маршруту, помощник дежурного может вызвать его по рации.

Мэйбл кивком поблагодарила следователя и вышла за Аланом в коридор. Через несколько секунд та догнала их.

- Миссис Роллинс, лейтенант Брустер уже едет сюда.

- Спасибо, - она вспомнила, как грубо Гард вел себя полчаса назад. Что ж, не стоит устраивать здесь представления, особенно в присутствии людей, с которыми он работает. Откашлявшись, сказала: - Я... я подожду на улице.

- И зачем тебе с ним разговаривать, мам? - спросил Алан, когда они вышли за дверь. - Ты ведь уже знаешь, что произошло. Может, поедем домой?

Строго взглянув на сына, мать натянула жакет, вытащила из кармана ключи и сунула их ему в руку.

- Иди в машину, негодник. Домой поедем, как только я поговорю.

Понурив голову, мальчишка подошел к машине и забрался в салон. Он выбрал заднее сиденье, так что ей был виден только его непослушный вихор. Может, не надо было с ним так резко, подумала она. Он, похоже, и сам не рад, что попал в такую историю. Ничего, пусть-ка помучается, решила мать. Впредь неповадно будет. Нужно заставить его дать клятвенное обещание, что такого больше не повторится.

Вздохнув, женщина прислонилась к низенькой бетонной стене, окружавшей полицейский участок. Ей казалось, что она спит. Вот бы сейчас проснуться и обнаружить, что все случившееся просто дурной сон. Что на самом деле сын не совершал никакого преступления. Что ему не грозит предстать перед комиссией по делам несовершеннолетних... Неужели это уже не тот невинный, наивный, милый мальчуган, каким она его считала?

Господи, что если она и вправду вырастила преступника? Ведь всегда учила его отличать добро от зла, объясняла, что такое хорошо и что такое плохо. Наказывала за вранье, постоянно твердила, что нужно быть честным. Старалась привить ему бережное отношение к истинным ценностям, которыми дорожила сама. Она была образцовой матерью даже в то время, когда Реджи полностью ушел в свои проблемы и вообще перестал быть каким бы, то ни было отцом.

А может, это развод так повлиял на ребенка? Или переезд из Мемфиса в Стампу полгода назад, необходимость приспосабливаться к новым условиям жизни сделали свое черное дело?

Может, нужно было уделять ему больше внимания? Хотя, Господь свидетель, как только сын появился на свет, он стал и поныне остается для нее самым дорогим существом...

Мэйбл взглянула на часы. Половина третьего. Она понимала, что разговор с Гардом будет коротким - уж он-то об этом позаботится, - так что скоро они с Аланом будут дома. В четвертом часу уже лягут спать. Завтра воскресенье, можно будет подольше оставаться в постели, а когда встанут, предстоит долгий серьезный разговор. Он ей все расскажет и даст обещание, что...

Белый с синей полосой по кузову "лендровер" въехал на стоянку и, осветив фарами, фасад здания, дал задний ход. Вот Гард вышел из машины, что-то приказал собаке - та, беспокойно озираясь по сторонам, сидела на заднем сиденье - и направился к дверям. Никогда бы не подумала, что человек, которого она так хорошо знала, станет полицейским, мало того, будет служить в военной полиции. А уж что задержит сына, ей и в страшном сне не могло присниться. Он хоть и был неплохим парнем, к властям относился с полнейшим пренебрежением. Так что Гард и полиция казались понятиями несовместимыми. Впрочем, как говорится, пути Господни неисповедимы. И живым доказательством тому является сам Брустер - в форме, с револьвером на боку.

Он изменился за последние тринадцать лет. Да и кто бы остался прежним? Она и сама иногда чувствовала себя так, будто за последние пять лет постарела на двадцать. И все же узнала бы его где угодно. По-прежнему худощавый, но отлично сложенный, красивый - густые каштановые волосы, пронзительные серые глаза - и, бесспорно, как и раньше, полон сексуальной привлекательности. С самого первого дня их знакомства она почувствовала к нему непреодолимое влечение. И даже после всего того, что произошло между ними, оно не исчезло, усмехнулась про себя Мэйбл.

Она подождала, пока он дойдет до двери, и вышла из тени. На сей раз не проронила ни слова - пусть заговорит первый. Он бросил на нее взгляд, полный такой ненависти, будто окатил ледяной водой, и попытался обойти ее сбоку.

Мэйбл шагнула ему навстречу.

- Я занят, - холодным тоном заявил он.

- Это я попросила, чтобы тебя вызвали. Хотела с тобой поговорить.

- Что тебе нужно?

Какой злой голос... У нее мучительно сжалось сердце. Раньше, когда они встречались, у них редко доходило до ссор, но если вдруг они и случались, Гард никогда не позволял себе такого тона - презрительного, полного ненависти. Он мог подтрунивать над ней, поддразнивать ее, но всегда нежным, ласковым, любящим голосом.

Что же, тогда он ее любил, а теперь ненавидит.

Мэйбл вдруг почувствовала страшную усталость. Может, сделать, как предложил сын, поехать домой, забраться в постель и не вылезать оттуда, по крайней мере, месяцев шесть. До тех пор, пока дело это не забудется, образ полицейского не улетучится у нее из головы, и она найдет в себе силы жить дальше.

Но как смотреть людям в лицо, зная, что ее милый мальчик, ее любимый сын смог обворовать учреждение - ни много, ни мало на сумму более тысячи долларов?

Вздрогнув - какая холодная ночь! - Мэйбл поплотнее запахнула жакет и сунула руки в карманы. Глубоко вздохнув, отступила на шаги тихо сказала:

- Давно мы с тобой не виделись.

- Не так уж давно.

Ну, конечно, подумала она, ему бы век ее не видать.

- Ты знаешь, Алан мой сын.

- Догадался, - сухо бросил он. - Какая ирония судьбы, тебе не кажется? Твои родители всегда считали, что по мне тюрьма плачет. А оказалось, по твоему сыну. Мало того, еще я его и арестовал.

- Он неплохой мальчик...

- Ну, ясное дело!

- Нет, правда, - повторила она, от всей души желая, чтобы полицейский ей поверил. - Сын был в гостях у своего приятеля Джеффри и тот втравил его в это дело. А сам он никогда бы до такого не додумался. - Женщина замолчала и уже не так уверенно, с болью в голосе спросила: - Что ему грозит?

На лице полицейского появилась мерзкая усмешка.

- Да ничего! Попросишь своего муженька позвонить окружному прокурору. А еще лучше свекра. Его всякий знает! Он-то уж постарается отмазать твоего дражайшего сьночка или на худой конец устроит так, чтобы тот не очень пострадал.

- А если серьезно, Гард, что ему будет? Нетерпеливо вздохнув, лейтенант принялся монотонным голосом объяснять:

- Поскольку он малолетка, его дело будет направлено в комиссию по делам несовершеннолетних округа Стенфорд. Преступление, совершенное в первый раз, обычно влечет за собой наказание в виде общественно полезного труда и возмещения убытков. - В голосе его появились стальные нотки. - Но ведь мы-то с тобой понимаем, что Роллинсы не дадут делу зайти так далеко. Ну, что ты хочешь знать?

Хоть бы намеком дал понять, что помнит об их былой дружбе, если конечно, их отношения можно назвать этим словом, подумала Мэйбл. Как же, ему уже на все наплевать... Она печально покачала головой.

- Извини, что побеспокоила тебя.

Не дожидаясь ответа, повернулась и зашагала к машине. Какое счастье, что ключ уже торчал в замке зажигания, - руки тряслись так, что она не смогла бы его вставить. Резко потянула ремень безопасности, пристегнулась и, включив двигатель, выехала со стоянки. С трудом подавила желание взглянуть на Гарда в последний раз.

Они уже подъезжали к караульной будке, когда Алан наконец сел прямо и обратился к матери:

- Что ты сказала этому полицейскому? - робким, дрожащим голосом спросил он.