Компас для младенца. Педагогика первого года - Виктор Кротов

Родители-специалисты незаменимы. Они не имеют права пренебрегать своей специальностью. Нельзя позволить себе быть дилетантом в том, в чём никто не может тебя заменить.

Педагогика затруднённых обстоятельств

Профессиональная педагогика, в отличие от семейной, обычно действует в специально созданных условиях. Семейное воспитание, напротив, происходит в калейдоскопической пестроте всевозможных обстоятельств. Вряд ли какая-нибудь педагогическая теория способна предусмотреть все их сочетания. И чем сложнее те жизненные условия, которые воздействуют на жизнь семьи, тем меньше надежды найти в книгах подсказку. Можно было бы выделить целый раздел педагогики, который каждому приходится составлять самостоятельно: педагогику затруднённых обстоятельств.

Педагогика затруднённых обстоятельств – это поиск нестандартных, особых подходов к воспитанию, которые отвечали бы особым обстоятельствам в жизни ребёнка и его семьи.

Этот особый раздел педагогики посвящён тому, как быть воспитателем тогда, когда это трудно и даже когда это кажется невозможным. Если у тебя сложные квартирные условия, нужно не только добиваться их изменения, но и приспосабливать свою жизнь с ребёнком к этому затруднённому обстоятельству – так, чтобы оно действовало не во вред, а на пользу. Если ребёнок болен, и обычные возможности воспитания приторможены, ты ищешь новые, сориентированные на ситуацию, временные формы взаимодействия с ним. Если не удаётся добиться понимания и сотрудничества от близкого человека, то и он становится как бы внешним затруднённым обстоятельством, требующим особого поведения. Что бы ни случилось, необходимо учиться действовать в сложившихся условиях. Развитие ребёнка не отложишь на потом.

Опираясь на радость

Год хлопот и забот – с него начинается родительская жизнь, после чего понимаешь, что дальше хлопот и забот будет ещё больше. Что же главное в родительской жизни: «трудно», «сложно», «непривычно», «утомительно»?.. Я бы предложил слово «радостно». И если радость подавлена нелёгкими житейскими обстоятельствами, нам нужно суметь высвободить её в себе, суметь опереться на неё в сопротивлении большим и малым трудностям.

Умение радоваться, конечно, хорошо и само по себе. Оно становится замечательным подспорьем в любом деле. Но в педагогике, особенно в семейном воспитании, радость нужна непременно. В общении с ребёнком способность радоваться необходима, как воздух. Только радость может перекинуть эмоциональный мостик от взрослого мира к детскому. Она не обязательно должна быть бурной и улыбчивой. Она питает своим особым током и тихое созерцание, и настойчивое детское любопытство, и наше с малышом внимание друг к другу. Взрослый человек, не способный на радость, отделён от детской жизни невидимой и непреодолимой преградой. Он находится при ребёнке, не зная толком, что значит быть вместе с ним.

Радость не может быть самоцелью, но она помогает ориентироваться. И для детей, и для взрослых она чаще всего является природным стимулом, побуждающим к выбору верного поведения. У ребёнка инстинкт познания подкрепляется радостью познания, инстинкт общения – радостью общения. У взрослого, который руководствуется уже не одними инстинктами, радость говорит о том, что он действует согласно внутреннему строю своей личности. И те волны радости, которые снова и снова захлёстывают сердца родителей, подсказывают им, что они заняты одним из главных дел своей жизни.

Если радость не приходит сама по себе, если хлопоты и заботы вытесняют её на сомнительное «потом», если обыденность заслоняет смысл того, чему она служит, у нас всё-таки есть все шансы исправить положение. Ведь у нас есть бесценный помощник в овладении искусством радоваться. Есть с кого брать пример.

Самоотверженность или самоотвержение?

Родительский статус, особенно материнство, начиная с беременности и родов, в той или иной степени неминуемо связан с самоотверженностью. Женщина идёт на риск физических страданий. И отец и мать идут на многочисленные житейские осложнения и хлопоты. Из русла малых и больших жертв, в которое входят родители, им предстоит выбраться нескоро, если предстоит вообще. Всё это естественно и замечательно: мы так зарастаем эгоизмом, что остаётся только благословлять те чувства и те повороты судьбы, которые с нас его соскребают.

Нередко случается и так, что родительская самоотверженность принимает обострённо-искажённые формы. Самоотверженность оборачивается самоотвержением. Жизнь ребёнка выдвигается на первый план, жизнь матери или отца становится её фоном. Чаще всего это связано с тем, что человек сосредотачивает на ребёнке или на детях все свои жизненные интересы. Его личностный горизонт постепенно сужается, что плачевно сказывается в первую очередь на его педагогических возможностях. В других случаях парадоксальной причиной подобной ситуации является ощущение материнской, отцовской или общей социальной неполноценности, стремление во что бы то ни стало доказать себе и другим обратное. Но какова бы ни была причина родительского самоотвержения, оно воздействует на ребёнка, вопреки родительским устремлениям, отрицательным образом. Оно наносит ущерб и его общему развитию и, со временем, его нравственной ориентации.

Стремясь быть полезным ребёнку, надо ещё не заблудиться в тупиках бесполезного усердия. Может быть, к этой проблеме сводятся в каком-то смысле и все предыдущие. Каждая из родительских задач состоит в поиске такого поведения, которое наилучшим образом соответствует естественному ходу событий на всех уровнях человеческого существования. Не увиливать от своей работы, от своей ответственности за происходящее – и в то же время не суетиться, не считать, что всё зависит исключительно от тебя. Многие природные законы пока скрыты от нас, многие лишь слегка нам приоткрыты. Все они требуют уважения и осторожности. Помогая развитию нового человека, мы что-то можем сделать и чего-то не можем. Искусство родительской педагогики разворачивается вблизи границ наших возможностей. Сломать эти границы или преодолеть их усилием воли невозможно. Но чем больше сил и внимания мы вкладываем в воспитание, тем шире становятся наши возможности, тем просторнее и полнее становится наше общение с ребёнком.

Глава 2. Эти девять таинственных месяцев

От двух жизней к новой

Как-то мне попалась в руки большая нарядная книга, изданная в Швеции и посвящённая беременности. Фотографий больше, чем текста, и они оказались выразительнее любых слов. Не знаю, какие технические средства помогли получить эти фотографии, но сделавший их мастер давал возможность заглянуть в невероятный мир начала человеческой жизни.

Здесь можно было увидеть поток живых искр-сперматозоидов, несущих в себе отцовскую тайну навстречу тайне материнской. Увидеть, как самый энергичный из этих посланников входит в ожидающую его яйцеклетку, как начинается её странная метаморфоза – превращение в новый организм. И вот уже идёт рост, идёт развитие.

Через несколько дней зародыш похож на свернувшегося рыбьего малька, но не проходит и нескольких недель (невероятнее всего сроки, указанные возле фотографий!) – и перед нами портрет человека. Человека, на лице которого видны печаль и умудрённость, покой и ожидание. Чем-то он старше нас, этот новый человек, – наверное, своей соединённостью с природой, с космосом, от которых нас самих отделяет наша взрослость, наша кажущаяся самостоятельность. Один из лучших снимков говорит именно об этом: на чёрном космическом фоне плацента и прозрачный околоплодный шар похожи на звёздные туманности, и мы ощущаем в облике человеческого существа с высоким лбом и закрытыми глазами то знание, о котором сами уже забыли…

Недаром японцы отсчитывают возраст человека не от появления на свет, а от зачатия. Можно ли отрекаться от первых месяцев нашей жизни, исполненных важнейших событий? В это время человек обретает сердце и нервы, руки и ноги, рефлексы и способности к восприятию… Это не эмбрион-вообще, это уже живой человек, новая индивидуальность. Родители ещё не дали ему имени, они могут пока лишь догадываться, мальчик это или девочка, но природе уже известно о нём очень многое – о нём, именно об этом ребёнке.

Идеализм без иллюзий

Много прекрасных слов можно сказать о материнстве и о том времени, когда природа совершает в женщине свою таинственную внутреннюю работу. О том, как жизнь наполняется новым смыслом. О том, как велика глубина этого преображения, как порою отступает прежнее недомогание, рассеиваются комплексы, открываются новые силы и способности. Можно вспомнить образ «очарованной души», нарисованный Роменом Ролланом: образ женщины, которая, вынашивая ребёнка, окутана облаком тихой сосредоточенности, набирается сил и, готовя его к жизни, сама готовится к своей новой судьбе. Материнству необходим идеализм, наполняющий светом взгляд на жизнь, несущий женщине и ребёнку радость, настраивающий на любовь всё материнское существо.