Главные вопросы. Беседы о христианстве - Александр Балыбердин

Приведу два простых примера.

День выборов. Вы пришли на избирательный участок, чтобы выбрать депутата – «вашего человека во власти», которому предстоит хотя бы немного приблизить мир к идеалу. На что вы будете ориентироваться? На какие критерии будет ориентировать вас информация о депутатах, размещенная на этом участке? Возраст. Образование. Карьера. Доход. Ученая степень. Почетные звания. Но любит ли он Бога и ближнего? Способен ли будущий депутат полюбить своих избирателей и «положить за них свою душу»? Об этом в информационных материалах не будет сказано ни слова. Да и как об этом рассказать? Только между строк.

Другой пример. Ваш сын или дочь впервые идут «в первый раз в первый класс», и вам предстоит выбрать для них школу. По каким критериям вы будете её выбирать? Где лучше подготовят к ЕГЭ, а, значит, помогут поступить в престижный ВУЗ, стать начальником, быть ближе к власти и деньгам? Или школу, где вашему ребенку помогут «самореализоваться», раскрыть таланты, развить творческие способности? А, может, вы выберите школу, где педагоги, в первую очередь, будут стремиться научить вашего малыша дружить с одноклассниками, уважать старших, заботиться о младших, любить родителей, жить в мире с другими людьми?

Понимая, что на самом деле в школе, как и в жизни всё это переплетено, всё же хочу спросить: «Какова ваша «идеальная модель выпускника»? Каким в будущем вы видите вашего ребенка, в первую очередь – умным? талантливым? добрым? Какая школа, в первую очередь, вам нужна – умная? талантливая? добрая? Сделайте ваш выбор. Таким будет и ваше будущее. Ум без любви обернется расчётливостью. Талант без любви превратится в жажду славы. Хорошо ли будет жить среди расчетливых и горделивых, никого не замечающих вокруг себя людей, «credo» которых – доживших до конца времён – можно будет выразить словами «Odi, ergo sum» – «Ненавижу, следовательно, существую»?

Поэтому, если мы не хотим, чтобы будущее наших детей и внуков стало жизнью без любви, то должны всегда помнить о ней, а, если забыли, то поскорее вспомнить и уже больше никогда не забывать. Иначе будущее может, просто, не наступить.

Церковь как Мир любви

Именно для этого в мире существует Церковь, которая есть новый мир и новая жизнь – жизнь с любовью к Богу и ближнему и мир, созидаемый этой новой жизнью. Мир любви – Царство Небесное, которое, по слову Христа Спасителя, ныне приблизилось к покаявшимся (Мф. 4, 17), то есть переменившим свое сознание и жизнь.

Если внимательно приглядеться к жизни Церкви, то видно, что она открывается нам как Мир любви буквально с первых наших шагов и даже раньше, когда мы ещё сами не умеем ходить, и родители приносят нас в храм для Крещения. Причём делают это свободно, никем ни принуждаемые, возможно, ещё не вполне осознающие суть происходящего, но неизменно желающие нам добра.

При этом в крестные родители выбирают не «академиков от веры», а самых обычных, но обязательно близких людей – бабушек и дедушек, старших братьев и сестер, друзей семьи. Не потому что будто бы эти люди обладают какими-то уникальными или даже тайными знаниями, а потому что, будучи близки нашим родителям, и нас также принимают как своих ближних и готовы заботиться о нас. Хотя во время крещения, впервые оказавшись на их руках, мы орём как «резаные» и машем всеми частями тела, как боец кунг-фу. Но они на это ничуть не обижаются, потому что хотя, бывает, и видят нас в первый раз, но уже любят, почти как своих родных детей.

Также и батюшка, у которого это крещение уже десятое на дню, а всего 12 345-ое. Ему бы устать или даже заунывать оттого, что из десяти крещаемых завтра принесут причащать только одного. Впрочем, как всегда. «А ведь так быть не должно! – думает батюшка, глядя на пришедших в храм людей. – И сколько им уже всего сказано и рассказано! Только в присядку не танцевал и детей на спине не катал. А ведь так хочется, чтобы все они – как малые, так и старые – поняли, что „без Бога не до порога“, и Бог не где-то далеко-далеко, а совсем рядом, как сказал Христос: „Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них“ (Мф. 18, 20). Где же мы собираемся во Имя Христа? В Церкви да еще в семье, если семья верующая. Вот и ходите всей семьей в Церковь. Собирайтесь во Имя Христово. Молитесь Ему. Исповедуйтесь Ему. Причащайтесь Его Тела и Крови и будете „иметь жизнь вечную“ (ср. Ин. 6, 54), как обещал Сам Христос».

Посмотрит батюшка на народ. Вздохнет, задумается – нет, пожалуй, детей на спине я все-таки катать не буду, не по чину это. А затем улыбнется в бороду и неожиданно скажет: «А давайте я вам напоследок стих прочитаю:

На заре двадцать первого века,средь чудес неподвластных уму,как же надо любить человека,чтобы взять и приехать к нему7.

Люди заулыбаются, а батюшка скажет: «Ведь, как в жизни – если кого-то по-настоящему любишь, к тому и прийти не трудно. Правда? Вот и вы, родные, если любите Христа, не ленитесь – приходите к Нему в Его Церковь, приезжайте и детишек приносите. Бог детей любит, и вас тоже любит и ждёт. И я вас тоже подожду. Ну, всё. Крещение окончено. До встречи в храме!»

Возможно, кто-то скажет, что такие священники бывают не в церкви, а в сказке. Не говоря о прихожанах, которые, порой, так посмотрят, что «мало не покажется». Что сказать? Да мы это умеем. Но, во-первых, не считаем это нормой, а во-вторых, знаем, что Бог собирает нас в Церковь не для того, чтобы всё время «гладить по головке», а, когда нужно, то и вразумить. Как вразумляет сына любящий отец, не переставая при этом его любить. И если кто-то из служителей Церкви или прихожан забывает о том, что главный в Церкви – Бог, Который есть любовь (1 Ин. 4, 8) и, следовательно, главная любовь, то для того в ней и поставлены епископы, чтобы напоминать об этом.

Одним из «таких» архиереев был митрополит Вятский и Слободской Хрисанф (1937—2011), рядом с которым мне довелось трудиться в «нулевые» годы. Помню как однажды – возможно, это было жарким летом 2010 года – владыка Хрисанф приехал в епархиальное управление необычайно взволнованный. Вошёл в кабинет, пригласил к себе, жестом указал на стул – садись! – и рассказал примерно следующее:

«Представляешь! Подъезжаю сейчас к епархии, и вижу, как через весь Трифонов монастырь к Успенскому собору идёт парень (по украинской традиции, владыка Хрисанф часто называл молодых людей „парнями“) лет двадцати, такой высокий и… в шортах! Я так за него испугался. Думаю, сейчас парень зайдет в собор, и наши бабушки налетят на него – ты ведь знаешь наших бабушек! – сделают замечание, наговорят чего-нибудь, и этот парень больше никогда в церковь не придёт. Я подобрал рясу и, как могу, побежал за ним (а надо сказать, что владыке Хрисанфу уже было за семьдесят). Вхожу в собор и точно – бабушки уже заметили парня и со всех сторон устремились к нему, но заметили меня и стушевались, подошли под благословение. Слава Богу! Успел! Благословил бабушек, подхожу к парню. И, знаешь, мы так хорошо с ним поговорили. Оказывается, он местный. Учится в институте. Хочет жениться и пришёл узнать про венчание. Ну, я ему всё и рассказал, а на прощание говорю – ты заходи, не стесняйся. И он говорит – я приду. А если бы я не успел, представляешь, что могло бы произойти?».

Представьте себе картину, как пожилой, седой и грузный митрополит спешит в храм, чтобы «спасти» от бабушек «парня», зашедшего в него одетым «не по уставу». Понимаю, что так поступил бы не каждый. А вот владыка Хрисанф поступил. Это не означает, что ему было всё равно, в чем люди приходят в храм. Помню, как владыка не раз сокрушался, говоря: «Сколько служу на Вятке, не могу понять, почему здесь, приходя в храм, принято одевать самую серую и невзрачную одежду. Сколько помню свое детство и юность (а они прошли на Украине, в Ровенской области) мы всегда одевались в церковь, как на праздник. Одевали не худшее, а лучшее. И, почему на Вятке по-другому, не понимаю». Тем не менее, никто не слышал, чтобы за 33 года служения на вятской кафедре митрополит Хрисанф хоть раз кому-то сделал по этому поводу замечание. Поскольку понимал, что «в церковь ходят за любовью» и, потому даже правильные слова, произнесенные с раздражением, без любви, могут ранить человека так глубоко, что он больше уже никогда не придет в храм.

Вспоминается другой замечательный архипастырь современности – митрополит Антоний Сурожский, который более полувека окормлял православную Британию. За эти годы небольшой православный приход в Лондоне превратился в Сурожскую епархию, объединившую не только русских эмигрантов, но и многих англичан. В 1983 году Совет Московской духовной академии присудил митрополиту Антонию степень доктора богословия за совокупность его богословских и проповеднических трудов. Тогда же было подсчитано, что за 34 года пастырского служения он прочитал в инославных общинах, храмах, студенческих и иных группах свыше 10 тысяч лекций. После этого владыка Антоний служил и проповедовал еще 20 лет, вплоть до своей кончины в августе 2003 года.