Космический блюститель - Аскольд Якубовский

С ними я пробежал историю Человека, вылезшего в виде ящерицы из Океана и в мучительных трудах создавшего Общество, Закон, Науку и Ракету.

Не скажу, чтобы Знание Аргусов дало мне счастье. Наоборот, во мне поселилось беспокойство. Вот в чем сила Аргусов: нас стало двенадцать, опытных, решительных людей - во мне одном.

. ...Мы знакомились, мы говорили друг с другом.

Их голоса вошли в меня сначала как шорох, тень моих мыслей. "Я Аргус, - думал я. - Как странно".

- Еще, не стал, - шепчет один. - Не стал...

- Ты будешь им, - сказал второй.

- Ты Аргус... Аргус... Аргус, - заговорили они, вся их шепчущая толпа. Голоса росли. Громом они прокатывались во мне, оглушая... Аргусы говорили со мной.

Аргус-9 говорил, что я все, все узнаю о человеке, Аргус-7 предлагал рассказать мне о мирах. Они твердили советы - разные.

"Если ты хочешь пользоваться пистолетом, двинь красную кнопку, что на его рукояти"... Говорят о том, что, получив Силу Аргусов, ее надо расходовать бережно, будучи сильным, надо беречь, а не ломать волю человека.

Аргус-11 твердил мне об истине. Аргус-10 о нас самих: "Мы все друзья, все судьи..." И кстати, напомнил о том, что Закон имеет исключение.

- Я Аргус-1, - говорил чуть хриплый голос. - Я был убит, тогда мы еще не имели бронежилета. Тебе расскажут, друг, о его свойствах. Я же стану говорить о Законе.

...В эти часы я прожил одиннадцать жизней, взял их опыт в себя. Я постарел в тот вечер, побелели мои волосы. Но на один вопрос они не ответили. Не пожелали.

Откуда брался страх, рождаемый мной? Я предельно добр.

Что это? Отзвук силы? Могущества? Излучение? Или еще одна сторона доброты?

Наши огромные собаки, нападавшие и на моутов, боялись меня. А я так люблю их. Вот! Вот они заскулили, пробуют выть, затягивая хором, глубокими, плачущими голосами. Тим орет на них:

- Да успокойтесь вы!

И думает: "Я слышал, слышал об этой проклятой способности, но не верил. Как изобретатели смогли увязать телепатию и гипноз с такими новинками, как его жилет и каска?

В воздухе стыл голубой дождь сетки. Ночники ползали по ней. Разевая рты, они бросали звуки в меня (своим криком ночники убивают пищу). Они раздувались, они чуть не лопались от усилий. Мелькали языки, дрожали мембраны. Свет и звал и убивал их. Умирая, они скатывались по сетке в ров. Там их пожирали какие-то существа, хрустя и чавкая.

Белая плесень стала вползать по сетке. Она совала ложноножки во все ячейки. Сейчас, сейчас она вольется внутрь.

Но щелкнул разряд (автореле!), и плесень упала вниз большой мучнистой лепешкой.

Шла глубокая ночь, светилась равнина. Я ходил. Биостанция поставлена на самом высоком здешнем холме. Я видел голубое свечение равнины, а в нем холмы в виде темных вздутий. Они вливались в небо кронами деревьев.

Пустынные места... Выходит, они не были пустынными.

За четверть диаметра от нас, на западе, была колония, а в ней Зло. Там жили люди, прилетевшие с планеты Виргус. Тайно от нас (почему?) колония освоена три месяца назад.

Утром я пойду в колонию. Я раздавлю Зло, такова цель.

Мне нужна помощь в дороге, нужен Тимофей, собаки, "Алешка".

Согласится ли Тим?

Ничего, уговорю. Как он там? Лежит, закинув руки за голову. Вот думает о моем превращении. Затем некоторое время размышлял о судьбе щенят Джесси их нужно отнять у матери и переводить на нормальный режим. Спасибо, Тим, за такое соседство!..

Вот улыбнулся,в темноту - воображает себе лица коллег, когда он вернется к ним через пять-десять лет с Люцифера.

Вот думает о Дарвине и Менделе.

- Я вас перепрыгну... обоих... - шепчет он. И снова я не верю себе: скромняга Тим - и такое. Шепчу: - Спи, спи, милый Тим, завтра ты дашь мне собак и поведешь машину. Сам.

А Люцифер?

Люцифер! Ты алмаз среди венка мертвых планет этого солнца. Ты обмазан Первичной Слизью, тебе еще предстоит сделать из нее отточенно прекрасных зверей, насекомых и рыб (это только их эскизы - моут и прочие). Но твою судьбу могут исказить виргусяне.

...Штохл! Я вижу тебя, твой черный профиль. Ты словно вырезан из бумаги - в тебе два измерения. И мне предстоит уточнить, насколько ты глубок. Поберегись!

А-а, ты держишь в руках сейсмограмму. Уже знаешь: садилась ракетная шлюпка. Озабоченность морщит твой покатый лоб. Ты жалеешь, что не был готов к такому быстрому повороту дела. Ты ждешь возможности удара.

Думаешь так: "Мне дорого время, нужно год, два, три повертеть шариком, и тогда все убедятся в моей правоте и силе и примирятся со мной".

...Тимофей, славный мой человек. Ты не можешь уснуть?

Да? Так спи, спи... до утра. Позавтракав, ты предложишь мне и себя и собак. А еще мы возьмем ракетное ружье, его понесет Ники. Решено!

Я прошел в дом. Храпел Тим. Глядели на меня и жались в теплую мягкую кучу собаки, милые, добрые...

ВТОРОЙ ДЕНЬ АРГУСА

За десертом Тимофей огладил бороду и защемил ее в кулаке. Дернув вниз, спросил: - Что намерено делать ваше величество? Сидеть здесь? Ты что, решил пребывать в Аргусах вечно?

("Сейчас ты предложишь мне помощь".)

- Видишь ли, - сказал Тимофей, кося глазами. - Ты рад полученному могуществу, оно есть, мне снились всю ночь твои распрекрасные очи. Но, голубчик, за такое могущество дорого платят. Я слышал, этот жилет... Короче, тебя невозможно убить. Это, конечно, ложь. А все-таки безопасно ли долго носить на себе вещь таких странных свойств? Посему бери меня, собак, карету. Ты хоть приблизительно знаешь, где эта треклятая колония?

- Я их вижу. Понимаешь, я вижу место, ландшафт, особенно его. Но не координаты, конечно.

- А найдешь на карте?

- Запросто. Там характерная развилка реки и... плато с выходами синих горных пород. По-моему, это плато Синее.

- У меня есть фотокарта, я даже разбил координатную сетку. Примерно, конечно.

Тимофей стал открывать ящик за ящиком, разыскивал карту (у него всегда беспорядок). Говорил в то же время: - На собак я надену суперы.

"...А сейчас ты мне расскажешь о Штохле и Глене. Они с твоей земли".

- Занятно, - говорил Тим, роясь в ящике. - Мелькнуло имя Штохл... Звать Отто?

- Ага! Плюс Иванович... Чех, немец, русский - все намешано. Сутулый, быстрый, подбородок и нос образуют профиль щипцов.

- Вспомнил! Встречал я его - эгоцентричная штучка! Но зачем ему делать зло? Властолюбие? - рассуждал Тимофей. - Нет, стремление всегда настоять на своем. Вот одна его фразочка: "Тысячу раз скажу, а продолблю в голове дырочку".

Мозг его какой-то безводный - формулы, принципы, системы. Но вдруг короткое замыкание - и загадка поведения. Он еще выступал со статьями о колонизации планет. Глен... Это сторонник биологической колонизации... Вот она, карта! Глен, хирург, селекционер, генетик, он будущая знаменитость, мой враг и, наверное, гений.