Ночная мелодия - Би Джеймс

Губ, предназначенных для поцелуев, не для скорби.

Стараясь отогнать грешную мысль, Девлин О'Хара вдруг почувствовал сожаление, что не может изгнать сумрак из ее глаз и вернуть им блеск. Он, не задумываясь, назвал ее «леди Золотые Глазки», но подозревал, что в моменты необузданного гнева или любви эти глаза превратились бы в золотисто-коричневые глаза тигрицы.

Помимо воли его мысли снова вернулись к ее губам. Нежный изгиб нижней губы, влажной, как лепесток розы под росой. Как бы выглядела ее улыбка, предназначенная только ему? Какова она на вкус?

С некоторым усилием взяв себя в руки, он бросил кофе в корзинку. Какой уж он спаситель или любовник! Если она и возродится к жизни, это будет делом не его рук. Пожалуй, есть надежда, что когда-нибудь она отогреется. Сейчас она жила отшельницей, но это затворничество могло бы стать со временем и лекарством.

Сколько стран она прошла, в каких стремительно меняющихся обстоятельствах побывала? Сколько раз рисковала жизнью, когда только ловкость и Пол Брайс спасали ее? Сколько раз она была недооценена? Сколько раз нарушала обязанности подчиненного?

Отборное оружие Саймона. Опасное, предательски ненадежное существование с постоянной угрозой для жизни. То, что сближает партнеров, подстрекая их брать на себя чрезвычайные обязательства. Даже любовь.

Потеряв Пола Брайса, она словно потеряла часть себя, и пока не восстановит эту утраченную часть, она не вернется в реальный мир.

Но, похоже, в ней живет дух сопротивления. Девлин видел это в лице и глазах, слышал в ее голосе. Возможно, она была даже на полпути к пробуждению. Требовался только посредник, личность или обстоятельства, которые помогли бы ей пройти остаток пути. Оставалось лишь надеяться, что эта личность или обстоятельства появятся не слишком поздно.

Вдруг он осознал, что Кейт уже подошла к выходу, и тут же последовал за ней, держась на некотором расстоянии. Он не сумел бы объяснить, но уже не мог устраниться и уйти.

— Благодарю вас, цветы прекрасные. Но… — Ее низкий голос вывел его из задумчивости. Она задержалась у двери, заговорив с пожилой дамой, стоящей среди ведер и корзин, наполненных цветами всех вообразимых оттенков. Дама предлагала ей роскошный букет. Рядом стоял ребенок и очаровательно улыбался, показывая ямочки на щеках.

— Возьмите, возьмите. — Голос старой женщины был слабым, дрожащим. — Бог знает, много ли в вашей молодой жизни таких маленьких удовольствий?

— Но у меня нет мелочи.

— Я дарю их вам, — прервала ее женщина.

Кейт колебалась.

— Ну, ну, не стесняйтесь, — попросила женщина.

Со своего места Девлин разглядел, как из глаз Кейт неожиданно покатились слезы. Это его так потрясло, что он стал молиться, лишь бы она ко всеобщему удовольствию приняла цветы. Видимо, его молитвы подействовали: Кейт взяла цветы и поцеловала ребенка в щечку с ямочкой.

— Спасибо, Тесса. Никогда еще мне не дарили таких прекрасных букетов.

Тесса робко кивнула головой, но ничего не сказала. Даже когда Кейт прощалась, малышка не заговорила и не подняла глаз.

— Всего доброго, мэм, — попрощалась пожилая женщина за обеих.

— Спасибо. — Кейт помедлила у выхода. Поднеся цветы к лицу, она улыбнулась ослепительной, удивительной улыбкой. — Почему бы и нет?

Девлин еле перевел дыхание, настолько потрясающа была ее улыбка. Он машинально двинулся к ней, но его настойчиво окликнули.

— Ваша сдача, сэр. И ваш кофе.

— Оставьте себе, — бросил он через плечо. Выскочив на улицу, он успел увидеть, как предмет его беспокойства уезжает. Девлин плохо понимал свои поступки.

Он появился в этом прибрежном городе только потому, что дал слово. Все, что он собирался сделать, это уехать ненадолго из Чиспика, чтобы мельком взглянуть на последнего ягненка Валентины. И домой.

Если есть такое место.

И что теперь? Его план рухнул, как только он увидел Кейт Галлахер.

Мог ли он теперь уехать? С жалким подобием той усмешки, которая когда-то заставляла трепетать любое юное сердце, он подсмеивался над собственной моральной неустойчивостью.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Музыка затопила его, уходя и снова приливая, как вода. За то время, что он сидел на прибитой волнами к берегу пальме, настроение пианиста изменилось, темп ускорялся, музыка разрослась, заполняя эту пустынную часть берега своим настроением.

Сначала в ней слышалась невыразимая мука, потом отчаянный гнев, каждая нота звучала так, словно музыкант сражался с мелодией, инструментом и самим собой. Потом характер музыки опять изменился, успокоился. Девлин получил редкую возможность заглянуть в сердце Кетлин Мойры Галлахер, дочери дипломата. Когда-то — модель и воплощение красоты, одаренная пианистка и адвокат, агент «Черной стражи» и посредник Саймона, сейчас она была просто женщиной, чья душа страдала.

Когда он тайно следовал за нею от Равенеля до Саммер Айсленд, к воротам, ведущим к летним участкам богатеев из Белле Терра, он просто хотел удостовериться, что навсегда умер на Денали. Он приехал, чтобы справиться с врожденным рефлексом облегчать страдания других. Так он надеялся. Вместо этого он задержался в тот первый день.

Он еще не решил, останется ли здесь, когда упала ночь. Огни Белле Терра светились невдалеке, луна поднялась над морем и берегом, похожая на огромный золотисто-серебряный шар. Неожиданно для самого себя он оказался на этой части берега. Перед ним бежала цепочка следов, ведущих туда, куда он никогда не собирался идти. К Кейт.

Когда прозвучала первая нота, он повернул назад. Но сделать несколько шагов еще не значит уйти. Он не желал оставаться. И остался.

Присев на пальму, он слушал. Чары ее музыки кончились. Он мог уходить, но не уходил, глядя на ее почти не освещенный дом.

Он повернулся, чтобы на этот раз действительно уйти — нужно было еще сделать несколько звонков, которые подтвердят его пребывание на Саммер Айсленд. Удаляясь в темноту, прочь от скудного света, он не заметил, что на навесной террасе появилась женщина. Она медленно спустилась по лестнице на берег и встала на колени, рассматривая отпечатки его следов на песке, словно они могли ей все рассказать. Не увидел и того, что, встав, она озадаченно нахмурилась, глядя вслед удаляющейся знакомой фигуре.

— Нет. — Вопреки привычке Кейт сжала пальцами пульсирующие виски.

Столкновение с опасно привлекательным, но чрезвычайно раздражающим человеком не помогло. Кстати, о чем это говорил недавно Жерико Риверс, шериф Белле Терра и прилегающих окрестностей? Якобы на остров приезжает новый резидент, добрый малый и человек с большими связями. Высокая оценка для скупого на похвалы шерифа.