Слуги света, воины тьмы - Эрик Ниланд

Пиццерия Ринго была поистине средоточием всевозможных нелепостей. Пицца, как известно, родилась в итальянском городе Неаполе, боулинг изобрели в Германии, а возможно — в Древнем Египте. Колониальная архитектура развилась под сильным влиянием искусства эпохи Возрождения. Так что слово «всеамериканский» выглядело на редкость нелогично.

Элиот и Фиона немного постояли у стеклянных дверей заведения Ринго. Фионе не хотелось входить. Ее там не радовало ничего: ни смешение стилей, ни тележки для грязной посуды, ни мытье тарелок и вилок.

Но незримая рука словно бы подталкивала их вперед. «Работа — краеугольный камень характера», — любила повторять бабушка.

Близнецы трудились в Дубовом доме, сколько Фиона себя помнила. Сначала они подметали и натирали до блеска мили паркета. Как только им исполнилось тринадцать, бабушка выхлопотала для них разрешения на работу (наверняка фальшивые) и устроила к Ринго.

Фиона ухватилась за ручку и открыла дверь, пропустив Элиота вперед.

— Входи, — сказала она брату. — Смена — всего четыре часа. Мы выдержим.

— Ага, — поморщившись, отозвался Элиот. — Это проще простого.

Он шагнул за порог, Фиона — за ним. Кондиционер дохнул на нее арктической стужей. Здесь всегда было слишком холодно. Она пожалела, что не надела свитер поверх платья.

Дневной менеджер Майк, стоявший за стойкой, скрестил руки на груди.

— Опоздали на пять минут, — возвестил он. — Я вычту с вас часовую плату.

Элиот шагнул было вперед, но Фиона толкнула его локтем. Это было предупреждение — держи рот на замке.

Они вовсе не опоздали; даже при том, что задержались около бомжа, все равно у них оставалось еще минут пятнадцать. Но с Майком желательно было не спорить. Начнут огрызаться, он придумает для них дополнительную работу.

Майк Пул приехал в Дель-Сомбру на лето. Он учился на втором курсе в Беркли. Шелковистые рыжие волосы, руки в веснушках — Майка можно было бы назвать красивым, если бы его глаза не смотрели так тупо, по-бычьи, и не светились такой жестокостью.

Он сунул тонкую книжечку под календарь, лежавший на стойке, но Фиона успела заметить название. «Макбет», издательство «Cliff's Notes».[6]

Свой томик с этой пьесой она перечитала десяток раз.

— Ну… Фиона? — Майк вышел из-за стойки. — Подумала насчет должности официантки? Я мог бы научить тебя. Это просто. — Он улыбнулся и смерил ее с головы до ног злобным бычьим взглядом. Взгляд был из разряда «раздевающих». — У тебя отлично получится.

Фиона отвернулась, опустила плечи и почувствовала, как пылают щеки.

— Нет, у меня с людьми не очень хорошо получается, — пробормотала она. — Спасибо. Мне нравится убирать посуду. Это просто здорово.

— Ну, как знаешь, — фыркнул Майк. — Тут кому-то из вечерней смены плохо стало, и тебе оставили банкетный зал. — Он перевел взгляд на Элиота. — Сегодня нужно мусорные баки почистить, малыш. Закончи с этим, а потом за посуду принимайся. Баки помой с хлоркой.

— Хорошо, — кивнула Фиона.

Она прошмыгнула мимо Майка. Элиот вошел в зал следом за ней. Дверь в противоположной стене вела в еще один зал, поменьше, — банкетный, а слева, за вращающейся дверью, находилась кухня.

Фиона чувствовала, что Майк смотрит ей в спину. Она решила, что глаза у него все же не бычьи. Это было бы несправедливо по отношению к крупному рогатому скоту. Глаза у Майка были крысиные.

Солнечный свет лился сквозь витражи окон. За пятью из пятнадцати столиков уже сидели обычные в это время посетители — люди в униформе туристов, посещавших винодельческий округ: мужчины в брюках цвета хаки и просторных шелковых рубашках; женщины в дизайнерских джинсах, свитерах и с шестнадцатью фунтами золотых украшений.

К половине двенадцатого пиццерия будет набита до отказа, а в двенадцать посетители пойдут толпами. Поэтому Элиоту с Фионой предстояло изрядно потрудиться, чтобы навести чистоту.

Пусть заведение Ринго представляло собой скопище несочетаемых стилей и сильно отдавало безвкусицей, но его выручало расположение. Оно находилось на живописной дороге, ведущей от Сан-Франциско к самому сердцу калифорнийского винодельческого округа. Словом, именно на том самом месте, где лучше всего выкачивать денежки из туристов.

Элиот наткнулся на Фиону. Просто шагнул вперед, словно ее не было. Она обернулась и поняла, в чем дело. Ее брат уставился на официантку, которая сегодня обслуживала столики. Линда была девушкой эффектной, на нее заглядывались многие парни.

Фиона схватила Элиота за плечи и подтолкнула к кухонной двери.

— Нам лучше приняться за работу, пока не явился Майк, — негромко проговорила она.

— Да, конечно, — смущенно заморгал Элиот.

— Держи голову над водой.

Это был довольно неприкрытый намек на его рост, неважное умение плавать и на гигантскую мойку, возле которой Элиоту предстояло провести ближайшие четыре часа.

Брат сердито сверкнул глазами, но тут же просиял, поскольку придумал, как поддразнить сестру.

— Ну у тебя-то работа почище, чем у меня, — съязвил он.

Он намекал на обязанности Фионы в заведении Ринго. Уборка со столов приводила к непосредственному контакту с пятнами соуса, пролитым оливковым маслом, комками кукурузной каши… и все это попадало на платье Фионы и на ее волосы, как бы ни старалась она работать аккуратно. И хотя девочка каждый вечер принимала душ, запахи накрепко приставали к ней.

Элиот пошел в кухню, а Фиона взяла тележку и покатила ее к банкетному залу.

Она бросила взгляд на Линду, болтавшую с посетителями о дороге и погоде. Посетители всегда смеялись над шутками Линды и обычно заказывали по ее совету фирменную пасту. Может быть, из-за того, как она выглядела. Идеальный макияж, короткие жесткие светлые волосы — она вполне могла бы стать моделью. Юбка, розовая блузка и длинные, чуть загибающиеся ногти прекрасно сочетались по цвету.

Линда умела отбиваться даже от Майка. Когда он останавливался слишком близко и пялился на нее, она ухитрялась улыбаться. И всегда находила причину, чтобы не пойти куда-нибудь с ним, но он никогда на нее за это не обижался.

Линда заметила Фиону, кивнула и улыбнулась ей, но тут же вернулась к разговору с посетителями.

Так же как Майк, Линда вела себя с Фионой вроде бы дружелюбно, хотя на самом деле никакого дружелюбия не было и в помине.

Фиона неловко помахала рукой и отвернулась. Она одернула подол платья, хотя как его ни оправляй, оно все равно выглядело мятым. Жаль, что ей не хватало смелости сказать Си, что она ненавидит одежду, которую та им шьет, но это разбило бы сердце старушке.

Фиона еще раз искоса взглянула на Линду. Та над чем-то смеялась вместе с посетителями. Они оставляли ей хорошие чаевые. И дело было не только в ее внешности. Фиона отдала бы все на свете за то, чтобы обрести такую, как у Линды, уверенность. Всякий раз, когда ей приходилось говорить с незнакомыми людьми, у нее так колотилось сердце, что она едва слышала свой тоненький голосок, пытающийся произнести нечто связное. Она не могла бы взглянуть собеседнику в глаза даже ради спасения собственной жизни и почти весь день смотрела себе под ноги.

Если бы стеснительность считалась болезнью, Фиону наверняка поместили бы в реанимацию и подсоединили к аппарату социальной искусственной вентиляции.

Она вздохнула и остановилась перед дверьми банкетного зала.

Что-то было не так. Двери оказались закрытыми.

Банкетный зал днем всегда оставляли открытым, чтобы посетители видели стол, за которым могли разместиться двадцать персон, бар и большой телеэкран. Возможно, они захотели бы арендовать этот зал для вечеринки в честь дня рождения или просмотра футбольного матча.

И тут Фиона почувствовала запах. Ваниль, перец и еще что-то кислое, уже не похожее на запах еды.

Девочка вдохнула, выдохнула и раздвинула створки дверей.

Сразу стало ясно, что здесь происходило вчера. Под видом вечеринки в честь дня рождения здесь заперли не шестилетних детишек, а компанию обезьян. Стены, пол и столы (последние реже) были перепачканы и усыпаны макаронами, корками пиццы, комками застывшего сыра и бледно-голубой глазури. Тут и там белели лужицы растаявшего мороженого, засыпанные разноцветным конфетти.

Один из углов зала был щедро забрызган чем-то оранжевым. Фиона поняла причину того, отчего кому-то из вечерней смены сделалось плохо, о чем ей говорил Майк.

Девочка толкнула тележку вперед и закрыла за собой двери. Не стоило показывать это зрелище посетителям.

Она нацепила на волосы сеточку и повязала поверх нее бандану. Потом надела длинный, до колен, белый льняной фартук и, наконец, толстые резиновые перчатки. Это были ее доспехи.

Она вымела конфетти, остатки еды и обрывки упаковочной бумаги с рисунком в виде крошечных роботов. Затем отскребла совком липкие пятна глазури и сыра.