История одной деревни - Ольга Лапина

«Не выселили?» – переспросила я ее удивленно.

Так мы и пришли к теме выселения немцев из Джигинки 28 сентября 1941 года. Когда немцы были вынуждены бросать свои дома, все нажитое добро, семейные архивы. Когда им на сборы дали всего 24 часа. Потом посадили в товарные вагоны и отправили в Восточный Казахстан. Там, в Восточном Казахстане, родители Иды Готлибовны погибли от голода. А сама она попала в трудармию.

В общем, статья началась с кухи, а закончилась тем, как выживала Ида Балько в трудармии на Урале.

Ида Готлибовна оказалась удивительной рассказчицей. Например, она рассказывала мне историю, когда ей уже в Восточном Казахстане привезли повестку в трудармию. Как подъехала к ней женщина на лошади. И силуэт этой всадницы, этого грозного вестника, ярко чернел на фоне полыхающего заката. Ида Балько, которая до этого момента говорила достаточно односложно, рублено и суховато, вдруг стала говорить картинками, ярко, художественно. Словно не Ида Балько сидела передо мной, а Татьяна Толстая или, к примеру, Авдотья Смирнова. Не меньше…

Главный редактора журнала «Анапа сегодня» не только пропустил эту статью в новогодний (воздушный, прелестный, праздничный) номер, но и попросил меня развить тему, описать более подробно перипетии жизни Иды Балько в трудармии и в Восточном Казахстане. Что я и сделала.

Журнал со статьей вышел перед Новым годом. И теплый еще журнальный номер я торжественно вручила Иде Готлибовне. Мне было приятно видеть, с каким удовольствием она рассматривала свою фотографию в журнале, как внимательно слушала меня, когда я вызвалась прочитать для нее статью вслух.

В декабре 2010 года на Всероссийском конкурсе работников СМИ «Родная речь» эта работа получила главный приз конкурса. Церемония награждения состоялась в Тульской области, в родовом поместье Л.Н. Толстого Ясная Поляна. И здесь тема немецкого Рождества получила неожиданное продолжение. Нужно сказать, что на конкурсе в качестве жюри и приглашенных гостей были имена весьма известные – Дмитрий Быков, Ирина Петровская, Владимир Вишневский, Леонид Каганов и другие. Информационным же партнером конкурса был ТК «Культура». ТК «Культура» представлял Владислав Флярковский.

И на вечернем, очень красивом и вдохновенном банкете Флярковский взял слово и стал говорить тост.

Тост получился развернутым, переходящим в перечисление фактов биографии Владислава Пьеровича. Впрочем, затяжной характер тоста принимался на «ура» ввиду того, что «докладчик» говорил необыкновенно красочно и артистично. И вдруг – что же я слышу?

«…Мой дед был из немцев… сослан в Башкирию… репрессии…»

Словом, я слышу отголоски истории «Немецкого Рождества». Казалось, что эта тема начинает неотступно следовать за мной.

Наконец, однажды я перелистывала очередной номер журнала STORY и наткнулась на статью, главным героем которой был Альфред Кох. К этому моменту я знала о нем ровно столько, сколько знали о нем все обыватели в России. Но знала я и то, что его корни следует искать в Джигинке.

Мне удалось выйти на Альфреда Коха, и вскоре между нами состоялся телефонный разговор.

И на все мои пространные рассуждения (что, мол, бедная Джигинка, бедные немцы, никому их история не интересна) я услышала в ответ спокойное:

– Почему же «никому не интересна»? Мне, например, интересна…

И вот я уже в Германии. Любопытно то, что в Германию я попала именно в дни рождественских праздников. Ни больше ни меньше. То есть с чего все началось, к тому все и пришло. От Рождества к Рождеству. Хотя это совпадение было почти случайным. «Почти», поскольку подсознательно мне, конечно, хотелось увидеть эту страну в волшебном ореоле рождественских праздников.

Но к этому, «германскому», Рождеству мы еще вернемся. А пока перенесемся в 60-е годы позапрошлого века.

Начало. «Маленькая Германия»

Русское государство обладает тем преимуществом перед другими, что оно управляется непосредственно самим Господом Богом, иначе невозможно объяснить, как оно существует.

В далеком 1868 году, 26 июля, в 30 км от Анапы остановились три подводы, крытые войлоком, на которых находились девять семей немецких переселенцев.

Картину, которая открылась путешественникам, нельзя было назвать радостной. Степь, кручи, бурьян, вой голодных волков. Змеи, кишащие под ногами…

Нет, не такой представляли себе переселенцы свою новую родину. Но двигаться дальше у них не было ни сил, ни средств.

И руководитель экспедиции Иоганн Шельске принимает решение остаться на новом месте.

…Трудно поверить, но через 20 лет это унылое местечко превратится в цветущее немецкое поселение с непривычным для местных жителей названием – Михаэльсфельд. Скоро, очень скоро здесь будут свои мельница, маслобойня, добротные просторные дома под черепицей, кирха, школа…

А пока путешественники распрягают лошадей, снимают с обозов свой небогатый скарб и начинают рыть землянки, в которых они будут жить первые дни на новой родине.

Кто они, первые поселенцы?

О первых переселенцах, основавших колонию Михаэльсфельд, достоверно известно немногое. По разным причинам. В частности, по той причине, что в годы Великой Отечественной войны немцы Джигинки были депортированы (как ненадежный элемент или, точнее, враги народа) в Восточный Казахстан. На сборы им тогда дали сутки. Документы и фотографии брать с собой не разрешили. Таким образом, семейные фотографии и документы по большей части были сожжены, брошены, потеряны, уничтожены.

Лишь в немногих семьях джигинских немцев остались уцелевшие дневники, письма, заметки, семейные фотографии.

Екатерина Николаевна Шрамова, руководитель джигинского школьного музея, например, рассказывает, что от местных жителей она узнала, будто церковная книга, где отмечались все факты рождения, смерти, венчания, была-таки вывезена в Восточный Казахстан. Но, успешно совершив длительное и опасное путешествие, книга та погибла позже. Позже, когда ссыльные немцы, доведенные до отчаяния (и временами терявшие веру в свое счастливое будущее спасение), жившие минутами и мгновеньями, зачастую закручивали в пожелтевшие от времени листы церковной книги табак и с жадностью затягивались этой, быть может, последней в своей жизни папироской.

Так (или примерно так) пропали многие документы. Хотя, разумеется, очень аккуратные, обстоятельные немцы не могли не вести записи, дневники, не могли педантично не фиксировать хотя бы хозяйственные расходы.

Тем не менее некоторые документы, свидетельства того времени, уцелели. В частности, в этой книге приводятся цитаты из дневников и воспоминаний Эммануила Фельхле и Андрея Пропенауэра. Эммануил Фельхле был родом из семьи немецких переселенцев, которые приехали на берега реки Джиги в числе первых. Андрей Пропенауэр приехал в Джигинку позже, но в своих воспоминаниях сообщает немало интересных фактов из истории Джигинки, свидетелем которых был он сам или знал их из рассказов очевидцев. В книге приводятся и цитаты из воспоминаний жительницы Джигинки Клары Пропенауэр. Эти воспоминания Клара Фридриховна писала уже в Германии, куда уехала с дочерью в 1990-е годы. Казалось бы, в Германии, где она поселилась в милом курортном местечке, Клара Пропенауэр могла быть наконец счастлива. Позади были ссылка, трудармия, неустроенность. Но Клара Пропенауэр отчаянно тосковала в Германии. Не только потому, что в России осталась могила ее мужа, остался ее сын и внуки. По сути, в России осталась ее родина, ее земля, с которой она была связана, как оказалось, накрепко. Ванда, ее дочь, купила однажды простую клеенчатую тетрадь, в которую Клара Пропенауэр и стала записывать все, что помнила, что знала об истории своей семьи и истории Джигинки. Кроме того, в книге приводятся и воспоминания ныне здравствующих Иды Балько, Альмы Герман, Марии Прицкау и других русских немцев, в судьбах которых отразилась вся судьба Джигинки.

Так что же известно о первых переселенцах?

Начнем с того, что, согласно имеющимся документам и свидетельствам, первые переселенцы прибыли на берега реки Джига (приток реки Кубань) из Бессарабии и земель Таврической губернии.

Вероятно, нужно было иметь вескую причину для того, чтобы сорваться с обжитых земель Бессарабии и Таврической губернии и устремиться на далекие и незнакомые им земли Кубани «в поисках счастья». Но что это была за причина?

Из справки Государственного архива Краснодарского края

«…Село Джигинка было основано немецкими колонистами в 1868 году в Темрюкском отделе Кубанской области как колония Михаилсдорф (Михаэльсфельд)… Первоначально колония была заселена немцами-лютеранами, переселившимися сюда из немецких колоний в Бессарабии и Таврической губернии…»