Многоликие - Осьминожкин Александрович

   Дядя Саша одобрил выбранную капсулу, если эту махину так можно назвать. Даже убедил врача, что сам будет ее обслуживать, а когда его не будет в городе, то тогда уж будут приезжать работники. Дотошно расспросил врача о всех возможностях капсулы, мерах безопасности, о моем питании, снабжении капсулы, возможные неполадки и прочее, прочее. Из всего мне запомнилось, что капсула поддерживает связь с интернетом на высоком уровне, а также пожаробезопасна, даже если квартира сгорит, я в геле останусь не тронутым, даже не вспотею, но при этом связь не прервется, я смогу все равно подать сигнал бедствия. Дядя остался доволен.

   Мы оба сошлись на том, что мою двухкомнатную квартиру надо сдавать в наем и эти деньги пойдут на оплату капсулы. Я возражал, чтобы он меня вез к себе, в его однушке и так тесновато, а куда еще такую махину там засунуть не представляю. Но дядя Саша, как и отец, не терпит возражений, я высказал пожелание, чтобы поставили меня лицом к окну, а то выныриваешь из игры и упираешься взглядом в стену, будет не приятно.

   Для вида я держался бодрым и независимым, но крайне рад, что дядя решил поместить меня к себе поближе. У меня кроме него никого ведь больше нет. Пару раз я сумел увидеть в его взгляде похожие мысли. Что он готов спать согнувшись в своей же квартире лишь бы быть поближе к остаткам семьи.

   Мои слабые протесты, что не хочу учиться пользоваться протезом для левой руки дядя Саша отмел молниеносно. Пришлось осваивать механическую кисть, через неделю уже сносно мог ей писать, хотя до этого я никогда левой рукой не писал, но тесты заставляли именно писать тонким и крайне хрупким карандашом. На левую кисть натянули силикон, цвета моей кожи, так что теперь я стал чуть менее ущербным. Порой даже забывал, что там не моя кисть, надо почесать за ухом, не проблема, разница только в том, что ощущения с одной стороны, от головы, от руки ничего.

   Соседа, Виталия Борисовича, выписали, он на протезах на прощание мне даже станцевал лезгинку, показывая, что жизнь инвалида может быть радостной и веселой. Обещал заходить в гости, когда буду дома, но я отказался. Пришлось объяснить, что буду жить в игре, если захочет пообщаться, то либо через интернет, либо персонажем в игре. Он хмыкнул, обещал позвонить, на счет игры я решил не уточнять, не так сильно мы сблизились, чтобы он полез в виртуальность ради меня.

   Друзья по прежнему продолжали атаковать мои каналы связи, я даже один раз хотел ответить, но дядя Саша запретил, сказал, что кому нужен был бы, те бы нашли, чай не в другой стране, а специально сообщать больницу и номер палаты это уже глупость. Настоящие друзья найдут сами, а если у моих рвения хватает только на то, чтобы сидя на диване написать сообщение, то такой помощи мне не нужно, даже не стоит и надеяться на таких, лучше сразу рвать отношения. И как не хотелось хоть немного окунуться в прошлую жизнь, узнать как у кого дела, но решил послушаться дядю Сашу, он всегда знает, что говорит. И через две недели поток сообщений стал уменьшаться, пошли сообщения с претензиями, что молчу, не отзываюсь и что я вообще неправильно себя веду, бросая друзей. И раз так с ними, то и они не видят резона в такой дружбе. Что ж не долго пришлось прощаться с прошлой жизнью.

   Порезы зажили, сломанные кости вроде бы срослись и врач дал добро на выписку. Дядя сказал, что капсула уже стоит в квартире, осталось только доехать. На мою просьбу повидаться с родителями он лишь кивнул.

   Кладбище. Дядя медленно прокатил меня по дорожке между чьих-то могил, у каждого камня фотография и даты жизни, на некоторых пожелания для следующей жизни, у других слова скорби от оставшихся в живых родных.

   Два серых гранитных камня с именами Глеб Борисович Крохин и Марина Павловна Крохина оказались на самом краю могильного ряда. Дядя хлопнул по плечу и куда-то отошел. Отец на фотке в военной форме, строгий, властный. А мама жизнерадостная и добрая, такая же, как была при жизни.

   Слезы мешают смотреть, все плывет. Посмотрел вниз на земляные холмики, где-то там их тела, но голова сама поднимает взор вверх, взгляд пытается найти их среди облаков, которые сносит ветер. Знаю, что их не вернуть, но ветер, пожалуйста, не сейчас, пусть побудут еще немного рядом.

  --Спасибо, - тихо произнес я, надеясь, что облака меня услышат.

   Я благодарен за все. За рождение, за обучение, за заботу многие годы и что в последний момент жизни все равно думали обо мне, спасая меня, жертвуя собой. Мне никогда не отплатить, но я постараюсь быть хорошим сыном. Я обещаю быть достойным человеком. И мам, у тебя будут внуки, я обещаю.

   Я повернул коляску в сторону, дядя молча стоит и смотрит в небо, между пальцев не зажженная сигарета. Увидев меня, тряхнул головой и быстро направился ко мне.

  --Поехали? - спросил дядя, заходя за мою коляску.

  --Да, - тихо ответил я.

   +++

   +++

Глава 2

   На огромную конструкцию капсулы я уставился не как пользователь, а как страждущий. Для меня это не кровать, не игровая капсула, а вход в мир, где я снова стану нормальным человеком. Я не хочу привыкать к инвалидному креслу, не хочу учиться принимать душ на одних только руках, не хочу переносить свое тело на унитаз, не хочу, не хочу, не хочу еще сотни вещей, которые врач мне пытался объяснить. Дядя, сделал все необходимые усовершенствования в квартире, но я не хочу всем этим пользоваться. Я хочу быть нормальным и здесь вход.

   Техники провели инструктаж, самому мне из нее без помощи не выбраться, собственно не очень то и хотелось. Я не хочу возвращаться в старую квартиру, где все будет напоминать о родителях. За все годы я лишь пару раз был у дяди в гостях, да и собственно, что у него дома делать ребенку? Его аскетичный образ жизни даже на моего отца нагонял тоску, но дядя так и не оброс вещами, сколько ему не намекали, если что и дарили, то оно очень часто случайно ломалось.

   - Максим, давай поговорим, - сказал дядя, усаживаясь на свою новую кровать, старую пришлось выкинуть, иначе моя капсула не вмещалась.

   Я смог повернуться с третьей попытки, на инвалидной коляске и в ограниченном пространстве, это не так-то просто.

   - Ты думаешь там для тебя спасение? - проникновенно спросил дядя и показал на капсулу.

   Я кивнул, смысла скрывать правду не вижу, да и кому может понравиться жизнь инвалида.

   - Ты не прав, - спокойно произнес дядя. - Я позволяю тебе туда залечь, чтобы ты смог в себя прийти. Думаешь ты теперь беспомощный инвалид, который никому не нужен?

   Я поднял взгляд, наши глаза встретились. В его взгляде читалось "не уходи". Я понял, что я ему дорог в этом мире, как часть его жизни здесь, а не куском мяса в капсуле, когда сознание бродит где-то в виртуальности. Также его взгляд попросил обо всем этом подумать. Но это только его сторона, а есть еще и моя, где жизнь в сломанном теле это невыносимое бремя каждый день. Лежа на кровати в больнице я осознал, что люди, когда выписываются, то возвращаются к нормальной жизни, а у меня теперь всегда так, как в больнице, я больше никогда не пойду своими ногами.

   - Мне тяжело, - ответил я и отвел взгляд.

   - Понимаю, - тихо сказал дядя, - но ты должен с этим справиться. Ноги это еще не вся жизнь. Да, будет сложно, но терпимо.

   - А там я буду полноценным, нормальным, - тихо возразил я, не поднимая головы.

   - Там, - задумчиво произнес дядя, - там ты изначально ущербный. Там нет твоей уверенности, нет реализации твоих возможностей, там ты играешь в чужую игру. А жизнь она здесь и сейчас. Никто за тебя не решит, как тебе жить. Уж поверь, мне как военному это виднее. Приказы надо выполнять, но из всего бывают исключения. А в том мире у людей нет морали, нет целей, ведь они могут пересоздать персонажа, начать играть заново. А в жизни так не бывает, за каждую ошибку приходится платить, себя не пересоздашь.

   - И что мне теперь, тут торчать? - спросил я со злостью, слегка ударил по колесам инвалидной коляски.

   - Нет, - смягчил голос дядя, - но находясь там, помни, что твоя жизнь здесь.

   Я посмотрел на него с недоумением.

   - Я уже более двадцати лет в армии, - проникновенно сказал дядя, - но каждый день я помню, что моя жизнь здесь, а не в казарме. Я получаю деньги за службу, но трачу их здесь. Находясь там, я думаю о том кого встречу здесь, о чем буду говорить, что хочу посетить. Там я служу, а душой я живу здесь.

   - Предлагаешь воспринимать игру, не как мир, в котором поселюсь, а как место службы? - спросил я.

   Дядя немного подумал.

   - Ну, в принципе, да, - неуверенно ответил он. - Чем-то похоже. Ты ведь там будешь не только по головам монстрам бить и пиво хлестать?

   - Нет, конечно, - быстро возразил я. - Постараюсь хорошо зарабатывать и выводить деньги в реал. Только быстро это не получится.

   - За это не беспокойся, - успокоил дядя.

   Дядя посмотрел задумчиво на капсулу, что занимает полкомнаты.