Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции - Кирилл Гусев

Взрывом на Екатерининском канале завершилась целая эпоха в развитии русской общественной мысли и освободительного движения — эпоха гегемонии разночинной интеллигенции, эпоха революционного народничества. «…Революционеры исчерпали себя 1-ым марта, — писал В. И. Ленин, — в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой организации, либеральное общество и на этот раз оказалось настолько еще политически неразвитым, что оно ограничилось и после убийства Александра II одними ходатайствами»43.

Лишенные поддержки масс, народовольцы оказались не в состоянии продолжать борьбу. Неравный бой закончился их поражением, после которого наступила полоса реакции. «Народная воля» была разгромлена и распалась, однако идеология народничества как политического течения и направления общественной мысли не исчезла с политической арены Российской империи, хотя характер ее существенно изменился. Главной причиной живучести народнических взглядов было наличие в России благоприятной почвы для этой разновидности мелкобуржуазного домарксистского социализма, в которой сочетались антикрепостническая тенденция и мелкобуржуазная субъективистская критика капитализма.

Подчеркивая особенности расстановки политических сил в России и отличие русского мелкобуржуазного утопического социализма от западноевропейского, В. И. Ленин указывал: «…на Западе речь идет почти исключительно о крестьянине в капиталистическом, буржуазном обществе, а в России — главным образом о крестьянине, который не менее (если не более) страдает от докапиталистических учреждений и отношений, страдает от пережитков крепостничества. Роль крестьянства, как класса, поставляющего борцов против абсолютизма и против пережитков крепостничества, на Западе уже сыграна, в России — еще нет»44.

Борьба крестьянства против всех остатков средневековья была борьбой прогрессивной, в которой мелкобуржуазные лозунги выступали как лозунги демократические, революционные. Вместе с тем народническое мировоззрение было утопическим, так как не учитывало конкретной действительности и тенденций ее развития, не опиралось на соответствующую расстановку классовых сил и роль каждого из этих классов в отдельности, а исходило при построении общественного идеала из желаемого. Но в этой утопии выражалось стремление «трудящихся миллионов мелкой буржуазии совсем покончить с старыми, феодальными эксплуататорами и ложная надежда «заодно» устранить эксплуататоров новых, капиталистических»45.

Философской основой народничества была одна из разновидностей субъективного идеализма, так называемый субъективный метод в социологии, сущность которого заключалась в отрицании объективной закономерности исторического прогресса и роли масс в истории.

Ведущей силой исторического развития создатели «субъективного метода» считали интеллигенцию, которая, по их мнению, не зависела от материальных интересов какого-либо определенного класса и поэтому была способна «тащить историю по другой линии», в соответствии с «социальным идеалом», выработанным выдвинутыми из ее среды «критически мыслящими» личностями.

Наиболее характерными чертами народнического мировоззрения были, во-первых, отрицание прогрессивной роли капитализма, который объявлялся упадком, регрессом, и вытекающее отсюда стремление задержать его развитие. Во-вторых, народники верили в самобытность, в особый путь России, поскольку в ней сохранилась община, представлявшая собой ячейку будущего социалистического общества. В-третьих, они идеализировали крестьянина и признавали его «стихийным социалистом», а крестьянство — главной силой социалистической революции. И наконец, народники отрицали классовый характер государства, связь самодержавия с материальными интересами определенных классов и делали из этого вывод, что достаточно свергнуть царя, чтобы Россия пошла по социалистическому пути.

Главным в программе революционного народничества был переход всей земли к крестьянству и равномерное распределение ее между теми, кто обрабатывает землю своим трудом. Что же касается политических требований, то они были весьма расплывчатыми, что естественно для организации, отрицающей значение политической борьбы. «Отнятие земель у помещиков и бояр, — говорилось в передовой статье первого номера «Земли и воли» (1878 г.), — изгнание, а иногда и поголовное истребление всего начальства, всех представителей государства и учреждение «казачьих кругов», т.е. вольных автономных общин, с выборными, ответственными и всегда сменяемыми исполнителями народной воли — такова была всегда неизменная «программа» народных революционеров-социалистов: Пугачева, Разина и их сподвижников. Такова же, без сомнения, остается она и теперь для громадного большинства русского народа. Поэтому ее принимаем и мы, революционеры-народники»46.

Причисление Пугачева и Разина к социалистам само по себе говорит о характере народнической программы, но ее утопичность выступает еще более рельефно, если принять во внимание данное тут же определение социализма как высшей формы всеобщего человеческого счастья, которая только когда-либо вырабатывалась человеческим разумом.

Созданная в 1879 г. «Народная воля» вынуждена была ходом событий выдвинуть более определенные политические лозунги. «Мы полагаем, — говорилось в ее программе, — что народная воля была бы достаточно хорошо высказана и проведена Учредительным собранием, избранным свободно, всеобщей подачей голосов при инструкции от избирателей. Это, конечно, далеко не идеальная форма проявления народной воли, но единственно возможная в настоящее время на практике, и мы считаем поэтому нужным остановиться именно на ней».

Далее в программе предлагалось ввести широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей и экономической независимостью народа; сельская община (мир) должна была стать самостоятельной экономической и административной единицей; земля объявлялась принадлежащей всему народу; предполагалось осуществить систему мер в целях передачи заводов и фабрик в руки рабочих и заменить постоянную армию территориальной; провозглашались полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций, предвыборной агитации и всеобщее избирательное право без сословных и имущественных ограничений47.

Конкретные политические требования, изложенные в этом документе, — по сути дела требования демократических преобразований. В то же время целью этих преобразований объявлялось достижение социализма. Таким образом, в программе народовольцев смешивались демократические и социалистические задачи. Источником этой ошибки являлась неразвитость в России классовых антагонизмов буржуазного общества, подавляемых антагонизмами крепостничества, которые порождали солидарный протест и создавали иллюзию об отсутствии большого различия между демократическими и социалистическими задачами. Народники еще не смогли увидеть, что ушло то время, «когда демократизм и социализм сливались в одно… целое»48.

Борьба крестьян против пережитков феодализма вызывала у идеологов народничества представление о революционно-демократическом крестьянском движении как движении прямо и непосредственно социалистическом. Они были убеждены, что его победа будет означать ликвидацию всякого угнетения вообще, и грезили призраком социализма, который бродит по России в крестьянской сермяге. Этот мираж толкнул их на провозглашение несбыточного курса на крестьянскую социалистическую революцию. При этом народники исходили из предпосылок о преимуществах отсталых стран и самобытности России, из которых вытекало, что народ Российской империи ближе к социализму, чем народы Западной Европы.

Народнический социализм — политическая утопия, т.е. такого рода пожелание, «которое осуществить никак нельзя, ни теперь, ни впоследствии, — пожелание, которое не опирается на общественные силы и которое не подкрепляется ростом, развитием политических, классовых сил»49.

Поскольку народничество выражало интересы мелкого производителя, а социальным слоем, в который уходили его корни, было крестьянство, В. И. Ленин квалифицировал мелкобуржуазный, утопический социализм революционных народников как «крестьянский социализм». «Вера в особый уклад, в общинный строй русской жизни; отсюда — вера в возможность крестьянской социалистической революции, — вот что одушевляло их, поднимало десятки и сотни людей на геройскую борьбу с правительством. И вы не сможете упрекнуть социал-демократов в том, чтобы они не умели ценить громадной исторической заслуги этих лучших людей своего времени, не умели глубоко уважать их памяти»50, — писал В. И. Ленин о революционных народниках. «Крестьянский социализм» был знаменем крестьянской демократии в борьбе за общедемократические требования и ликвидацию остатков феодализма, против самодержавия и крепостничества. Однако боевой, прогрессивный демократизм сочетался в нем с реакционной утопией о самобытности России и закреплении крестьянина в общине, со стремлением задержать развитие страны в капиталистическом направлении.