Точка Скольжения. Архипелаг. Часть первая - Егор Майндер

Звонок. Жена. Сейчас будет ругаться. Она ждёт меня с работы, приготовила ужин. Она старалась сделать всё к моему приходу, который откладывается. Я потом извинюсь, и она, конечно, всё поймёт. Но она ревнует меня к работе. Она не понимает, что это – призвание. Наверное, просто ещё не нашла своё. Или нашла, и это – муж с работы вовремя, сытый, довольный, играющий с детьми…

Как ей объяснить, что эта картина – не про меня?

Константин опоздал, но появился, когда я уже собрался на выход. Я ожидал увидеть что угодно, но не милиционера. Под пуховиком, что он повесил на спинку стула напротив меня, оказались погоны старлея.

Мы знакомимся, начинаем разговор, переходим на «ты», пьём кофе. Говорим о музыке, о моей передаче, обсуждаем разные рок-команды. Чего угодно можно ожидать от милиции, кроме одного:

– Как насчёт чего покрепче?

Я пересчитываю деньги в бумажнике. Последняя тысяча и три дня до аванса – если не задержат. Надо бы отложить, сэкономить – но в этом весь я, важность момента намного значимее туманного завтра. Что-нибудь придумаем… потом.

Я согласился, ничего не понимая. Его телефон, мой ноутбук, общий коньяк и лимоны в сахаре, безвкусная обстановка, болтает радио у стойки, беспроводная передача данных и вот я уже смотрю запись с видеокамеры с ночным видением, а Костя поясняет, что я там вижу.

– Прислали в область, – поясняет он, имея в виду Областное Управление МВД, – Типичный «висяк», его закроют, скорее всего. Это – плотина, камера на крыше поста охраны. Смотри, вот сейчас, – показывает на дисплей.

В кадре – парень. Пролезает через колючку ограждения, цепляется, рвёт пуховик, но даже не обращает внимания. Спустя пару минут я понимаю, почему: увязая в сугробах по колено, подходит к краю плотины, перелезает через перила, стоит там пару минут, а затем….

Наклоняется вперёд, держась за спиной за поручни, задерживается на мгновение, и – разжимает пальцы, падает. И – следом, вдруг! – ослепительная вспышка, словно внизу кто-то работает электросваркой – и наступает темнота, словно ничего и не было. Видео обрывается.

Я поднимаю на Костю недоумевающие глаза.

– Дело веду я, – сообщает он, – Похоже на самоубийство, правда?

– Да, – отвечаю я, – Насколько могу судить.

– А вспышка на что похожа?

– Короткое замыкание, видимо. Либо сварка.

– В три часа ночи? Сварка? И потом, что можно сваривать за пару секунд? Нужно ведь больше времени. Вот ты, как электромеханик, что скажешь?

– Тогда короткое замыкание, – отвечаю я, – Плотина же, высоковольтка.

Костя кивает.

– Ну да. Похоже, что парень упал на высоковольтные провода и те замкнули. Там и вправду внизу подстанции, высота, с которой парень падал, сорок два метра. А теперь скажи: может ли тело в одежде, попав под высокое напряжение, испариться?

Я чуть не поперхнулся.

– Нет, конечно.

– Ну, а если там дуга какая?

– Однозначно нет. Понимаешь, физика – тело, ведь это, по сути своей, сопротивление на проводах. Чтобы испарить, нужны значения тока в …, – и, видя, что он ничего не понимает, говорю попроще: – А почему ты спрашиваешь?

– Потому, – Эгрегор наклоняется вперёд и переходит на полушёпот, – Что тела нет. И следов внизу – тоже нет. Вообще. Ровные сугробы. Если бы даже тело кто-то забрал, остались бы следы, понимаешь?

Я молча наливаю коньяк, предлагаю помянуть парня – но на самом деле мне это нужно, чтоб хоть как-то привести мысли в порядок.

– Это прикол какой-то? – уточняю я.

– В том-то и дело, что нет. У тебя на страничке в соцсети полно таких случаев. Тут явная чертовщина – парень шагнул с плотины на камеру, но до земли не долетел. Кроме тебя, я даже не знаю, с кем об этом говорить. Это всё между нами, хорошо?

Я смотрю на молодого старлея и понимаю – не врёт. Переношу взгляд на дисплей, отматываю видео, пускаю замедленно, смотрю на таймер внизу проигрывателя. Вот ноги парня срываются с края. А вот – вспышка. Одна целая и тридцать три сотых секунды.

Ускорение свободного падения – девять целых и восемь десятых метра в секунду. Это значит, что за первую секунду парень преодолел десять метров до подстанций. На вторую секунду скорость должна была удвоиться, выходит, что вспышка имела место быть, когда тот не долетел до проводов метров двадцать пять.

Я открываю файл видео одним редактором. Вторым. Нет, в видеомонтаже я не смыслю совершенно, но вот звуковая дорожка… Если там есть места, где она разорвана и склеена, где в неё что-то вставлено – я их увижу. Но ничего подобного нет. Видео – подлинник.

– Вспышку видело несколько человек. Понятно, что первым делом подумали, что авария, – сказал Костя, – Но оборудование работало в штатном режиме, в журнале никаких записей о коротких замыканиях, пробоях и что там ещё? Тебе виднее, в общем. Парень оставил друзьям предсмертную записку. Вёл дневник. Там на целое уголовное дело по доведению до самоубийства можно нарыть, при том, что местная «братва» постаралась. Друзья его такого порассказали, что…

– Послушай, – перебиваю я, – На дворе у нас две тысячи шестой год. Двадцать первый век и нанотехнологии в каждый дом, сотовая связь в каждый угол. Какая, к чёрту, «братва»?

– Это у всего нормального мира двадцать первый век. А в таких городишках до сих пор девяностые, бандиты и крышевание, Бандитский Петербург и Бригада верхом на Чёрных «Бумерах».

– Чего ты от меня хочешь? – не выдерживаю я.

– Объяснения. Куда делось тело.

Я откидываюсь на спинку стула, закуриваю сигарету.

– Твоему начальству моя версия не подойдёт, – предупреждаю я его.

– Для начальства я и сам придумаю, – Костя, оказывается, тоже курит.

Я собираюсь с мыслями.

– Что ты слышал о Вилюйской Аномальной Зоне? – спрашиваю я его.

– Ничего. Погоди… Вилюй – приток Лены, так?

– Так, а у него есть боковые притоки. Значит, смотри. Вот она, на западе, Тунгуска. Восточнее – Лена. А вот, горизонтально, Вилюй. Получается этакий квадрат. Так вот, всё это место – от Тунгуски до Лены – почище лесов Амазонки, такое же малоисследованное и безлюдное, а интересного тут происходит очень много. Возьмём самолёт, о котором ты у меня прочитал. Вспомним Тунгусский Метеорит – знаешь, что там странного? Деревья повалены не от, а к эпицентру взрыва от падения метеорного тела. То есть, никакой это не взрыв, понимаешь? Дальше. К северу от Вилюйского водохранилища есть «Долина Смерти» – слышал, может? Куча свидетельств, первое – аж в тысяча восемьсот пятьдесят третьем, речка «Алгый Тимирбить», что означает «большой котёл утонул», где действительно находятся гигантские «котлы» из «меди». О нём упоминает один путешественник, имя не помню. В тысяча девятьсот семьдесят первом, когда строили Вилюйскую ГЭС, действительно нашли сферу из жёлтого металла – но это была вовсе не медь, потому что медь мягкая, и стальной молоток оставил бы на ней следы. И даже не сталь, потому что молоток – он из стали инструментальной, с высоким содержанием углерода, а потому – твёрдой. На обычной конструкционной стали он тоже оставил бы след. А на этом жёлтом металле – ничего. В архиве национальной библиотеки Республики Якутия тоже нашлось свидетельство о странных металлических «котлах», от некоего Корецкого из Владивостока. Он ещё упоминает об аномальной растительности вокруг них, не похожей на остальную, окружающую природу. Папоротники ростом с человека – и это в тайге! Было несколько экспедиций, все подтверждают, вот только места, где видели «котлы» – разные. Стало быть, это не одна аномальная зона, их несколько, пятачками. Понимаешь? И вот ещё странность – электроника в таких местах всегда «глючит».

– На плотине вышли из строя все рации охраны, наручные часы, некоторые персональные компьютеры. Камера, с которой мы видео смотрели сейчас с тобой, тоже накрылась.

– А откуда видео тогда?

– С сервера.

Ну да, сервер же обязательно заземлён. А вот компьютеры могли повключать, как попало: есть розетка с заземлением – хорошо, нет – не страшно!

– Ты хочешь сказать, что у нас тут типа Бермудского Треугольника? – спросил Костя, – Зона 51, зелёные человечки, или как там? Росвилль?

– Розуэлл, – поправляю, – И человечки были серыми. Но тут не обязательно они. Возможно, что и «человечков» от нас с тобой не отличить. Вот смотри – у всех животных Земли есть мех – у нас нет. Терморегуляция у нас – испарением влаги. Диапазон «рабочих» температур от 20-ти до 26-ти градусов, ниже – холодно, выше – жарко. Про перепады температур просто от сезона, думаю, говорить не нужно? Далее – солнечный ультрафиолет, вызывающий рак кожи, возрастные болезни позвоночника. Есть мнение, что мы – человечество – не отсюда вовсе, слишком уж для нас среда неблагоприятная. Это вкратце если. А про Бермуды… Скорее, у нас тут Клинтон-Роуд. Бермудский треугольник – это Карибы, Флорида. Море. Половину того, что там пропало, следует искать на дне. Хотя есть и случаи иного рода. Мария Целеста, например. Корабль есть, экипаж исчез. Или похожий случай в тысяча девятьсот девяносто шестом – недалеко от Коста-Рики видели «СС Котопакси» – а корабль исчез аж в тысяча девятьсот двадцать пятом. Очевидцы говорят, что корабль выглядел «старомодно», но не «старо». То есть, представляешь, как бы его изъела коррозия за семьдесят лет? А тут – даже краска не облезла. И случилось это неподалёку от того места, где пропало «Звено 19» в 45-м. А через два десятка лет – точно так же пропал другой самолёт, с-119. У нас здесь, на станции Половина, в девяносто четвёртом видели паровоз с надписью латинскими буквами, по описанию свидетеля, он видел кондуктора в странной одежде. И вот то, что рассказал свидетель, напоминает ту форму, в которую одевались в начале прошлого века кондукторы в Италии. Поезд этот состоял из трёх вагонов – точно такой же пропал в тысяча девятьсот одиннадцатом при въезде в тоннель, в нём было сто четыре пассажира. Может, это, конечно, и байка, но вот тоннель этот замуровали на полном серьёзе. А уже потом всплыла информация, что в Мексике в тысяча восемьсот сороковом году объявилось как раз сто четыре человека, говорящих по-итальянски, и все они утверждали, что прибыли на поезде из Италии.