Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001 - Сергей Долженко

Нервы его были на взводе и, несмотря на ранний час, он поспешил к приятелю Нефедову, рассказал о ночной бойне, потом позвал к себе и дома показал сумки с товаром. На ближайшие недели наркотой они были обеспечены.

Тайны из своих подвигов Алексей не делал. Похвастался и Димке Фролову, и Жанне. Почти все его друзья знали, кто стоит за бойней в «Юном технике». Разумеется, никто из них не побежал в милицию. Выражаясь их словами, это было бы «западло». Еще пример полнейшего равнодушия. Жанна так отвечала следователю:

– Слышала, но меня, кроме собственной судьбы, ничего не интересует.

Да, если бы Дима донес на друга, он был бы стукачом, предателем, все товарищи от него с презрением отвернулись бы. Но если бы он это сделал, его мать была бы жива!

Второго декабря в десять утра «мясник» заглянул к Фроловой. Не просто так. Дима проговорился, что мать продала свою квартиру в каком-то районе и выручила за нее несколько тысяч баксов. Соколов не знал, что эти денежки друг хранил у себя, он полагал, что они все еще у Надежды Петровны.

После убийства он обшарил всю квартиру, но долларов не нашел. Тогда скатал два ковра, набрал посуды, не погнушался даже чайными ложками.

Он вернулся к убитой на следующий день (не пропадать же добру!), заглянул еще через несколько дней. Подыскал покупательницу на холодильник Фроловой!

Тетка вместе с носильщиками зашла в квартиру, брезгливо принюхиваясь, – пахло тошнотворной гнилью, – прошла на кухню, проверила холодильник, потребовала паспорт на него. Соколов вошел в зал, где за столом все еще лежал труп несчастной, отыскал в серванте документ, вынес его. И счастливая покупательница потащила приобретение к себе.

В этом юноше с пустыми от постоянного употребления наркотиков глазами уже ничего человеческого не оставалось. Он так и говорил следователю:

– Если бы меня не арестовали, я убивал бы и убивал. Я перестал бы убивать, если бы только оказался на необитаемом острове.

Он и убивал. 28 декабря зашел к знакомой Полшковой, ударил ее в лицо и, когда она упала, задушил поясом от ее же халата. А потом ходил к ней в квартиру и выносил вещи.

Перечень статей, по которым Алексей Соколов привлекался к уголовной ответственности, занял в обвинительном заключении шесть строк! Областной суд приговорил его к двадцати пяти годам лишения свободы. Божий суд оказался куда жестче – врачи признали у него тяжелую форму туберкулеза легких.

«Крестная мать»

Две сестренки, Юля и Лена, поссорились с мамой и убежали из дома. Жили они в небольшом поселке, а рядом, огромный и богатый, раскинулся город, в котором можно было попытать счастья. Нижний Новгород не принял беглянок. Ночевали они в подъездах, лифтовых, где придется. Попрошайничали, караулили у киосков сердобольных людей, выклянчивая «рубль на хлебушек». Таковы отвратительные штрихи современной жизни, к которым мы, кажется, начинаем привыкать.

Мир не без «добрых» людей. Как-то познакомились они с симпатичной девушкой Катей, и та взяла их к себе на квартиру. Пожить, пока отношения с мамой у сестренок не восстановятся. Катя работала проституткой и сама себя обеспечивала. Юля с Леной наглядно убедились в том, что для сытой жизни не обязательно хорошо учиться в школе.

Знаменитое Канавино. Улица Советская – от Московского вокзала до гостиницы «Центральная». Обычный маршрут для этих девчонок, которым не было на тот момент даже четырнадцати. По три-четыре клиента за вечер.

На допросе Катерина Меленина показала, что «девочки стали куда-то уходить, затем возвращались за полночь с едой и деньгами». Якобы она, невинная душа, понятия не имела, чем ее юные гостьи занимались.

Очень сильно Катерина испугалась, когда однажды в квартиру постучали пьяные парни и потребовали малолеток. Видно, Лена с Юлей рассказали клиентам, где их можно было aнайти. Меленина была не только симпатичной девушкой, но и умной: мигом сообразила, что эти несовершеннолетние потаскушки подведут ее под статью. И выдворила сестер.

На том же многолюдном пятачке, вокзал – гостиница, подобным ремеслом занималась и некая Виктория Рудакова. Выйдя из колонии в апреле 1998 года в двадцать семь лет, она осталась без жилья и без работы. Надо было как-то выживать в этом сложном мире, и Вика принялась торговать тем, чем ее наградила природа – своим телом.

Весна, лето – самый сезон для нижегородских проституток мелкого пошиба. Но и конкуренция в это время высокая. Вика приметила двух замарашек, которые шли нарасхват у мужиков. Познакомилась с ними, благо частенько стояли на одном и том же месте – трамвайной остановке «Сад им. 1 мая». Слово за слово, узнала их нехитрую биографию.

Сестрам Вика понравилась. Не пьянь какая-то, прилично одета, не курит, с пониманием, в жизни разбирается. В общем – подружились.

Когда приблизились холода, Рудакова, снимавшая квартиру, пригласила девчонок к себе. И, как значится в показаниях, «путем уговоров, обещаний легкой жизни и материальных благ, используя личный авторитет», Вика предложила им работать совместно.

Юля с Леной вошли в новую жизнь. Умытые, приодетые, девчонки теперь жили в квартире, это тебе не в подъезде на корточках ночь коротать, питаться стали регулярно. Проблему договариваться с клиентами взяла на себя их «мамочка». Крутая, хваткая. Заплатил, пользуйся, нет денег, проходи мимо.

Представляете, как дочки порадовали свою маму, когда приехали в свой родной поселок. Рассказали ей, что наконец-то им повезло, устроились на работу распространителями печатной продукции, у них очень хорошая начальница.

А своим подружкам, которые все еще, дурочки, сидели на уроках, писали сочинения, да решали скучные задачки, расписали все прелести своей новой жизни. Сколько вы имеете? Рупь в день на пирожок в школьном буфете? А я вот и «сникерсов» куплю себе сколько угодно, и кофточку, и даже джинсы. Да не надо было рассказывать, подружки все сами видели. И Наташа Синицына, которая училась в спецшколе с физико-математическим уклоном, тоже решила присоединиться. Только на каникулах, подработать, иначе родители что-то заподозрят.

«Мамочка» с удовольствием приняла пополнение. Дело раскручивалось с таким успехом, которого она даже не ожидала. Малолетки у пресыщенных мужчин шли с особым успехом. За вечер каждую девочку она продавала по три-четыре раза. Брали в сауны, в офисы, везли на квартиры. Девочки шли по 150—250 рублей за час.

Вика сняла новую квартиру у метро «Пролетарская». Семья постоянно увеличивалась – появлялись новые семи-, восьмиклассницы, как, например, Евдошина и Развилкина, которые приезжали на два-три дня «подзаработать». Дисциплину «мамочка» поддерживала твердую. На квартире не то что пить, курить запрещала. Никаких мужиков. Работа только на выезде. Девочек деньгами не баловала. Давала немного на личные расходы, на дискотеку, мороженое.

Гнойное пятно детской проституции расползалось. Следствием твердо установлено пять несовершеннолетних, которые находились «под опекой» Рудаковой. Но были и другие, выражаясь юридическим языком, «неустановленные лица, не достигшие тринадцати лет».

Вряд ли эти «неустановленные» девочки, как впрочем и установленные, бросили бы свои семьи, школу и кинулись в проституцию. Элементарный страх бы остановил. А что со мной сделают эти дяденьки? А вдруг изобьют, искалечат, а где найти порядочного, чтобы не унизил, заплатил. Тысячи вопросов остановят подростка! А тут приезжают рудаковские воспитанницы и радостно сообщают – беспокоиться не о чем, все культурно, пристойно, отвезли на красивой тачке, привезли обратно, «мамочка» в обиду не даст и заплатит хорошо – хорошо по меркам неизбалованного подростка. Никаких проблем!

И снимались последние препятствия перед прыжком вниз.

Проблемы все же возникали.

На квартиру приехала мама Юли и Лены. Посмотреть, как живут ее доченьки, как они распространяют журналы и газеты. Рудакова не стала обманывать ее, и та сама все увидела. Постучали ребята, зашли, выбрали ее детей и увезли. Девочки вернулись поздно и сразу же легли спать. Мать просидела всю ночь на кухне одна, ничего не сказала. Утром поднялась, постаревшая лет на двадцать, и уехала. Затем, конечно, приезжала не раз, скандалила, но уже ничего не могла поделать с дочерьми, вкусившими «сладкую жизнь» путанок.

Развилкина Аля стала пропускать занятия в школе, потом пришла с подружкой Евдошиной и сказала маме, что их класс едет на несколько дней на экскурсию в Дивеевский монастырь. Маленькие обманщицы знали, во что уж точно поверит родительница и отпустит. А куда на самом деле отправились детишки, мы догадываемся.

История притона с несовершеннолетними закончилась в феврале 1999 года. «Крестную» мать вместе с подопечными взяли прямо на остановке около полуночи, когда она предлагала свой живой «ассортимент» проезжавшим мимо водителям. Вика испугалась, назвала вымышленную фамилию, утаила адрес и была помещена в приемник-распределитель для установления личности.