Пища богов (пер. Тан) - Герберт Уэллс

Чета, выбранная мистером Бенсингтоном для того, чтобы быть первой распространительницей «Пиши богов» на земле, оказалась не только довольно дряхлой, но и крайне неопрятной. Этого последнего обстоятельства наш ученый не заметил, потому что в обыденной жизни ученость вообще не совместима с наблюдательностью.

Чета звалась Скиннерами — мистер и миссис Скиннер. Они приняли Бенсингтона в маленькой грязной комнатке с герметически закупоренными окнами, с разбитым надкаминным зеркалом и несколькими чахлыми цветами в горшках.

Миссис Скиннер оказалась очень маленькой старушкой, с грязными седыми волосами, зачесанными назад и туго притянутыми к затылку от маленького, сморщенного личика, которое благодаря отсутствию зубов и крошечному подбородку превратилось почти в один только нос. На ней надето было серое — или, по крайней мере, когда-то бывшее серым — платье, заплатанное на локтях красной фланелью. Впустив Бенсингтона, она принялась его «занимать», пока мистер Скиннер приводил в порядок свой туалет. По ее словам, они с мужем долгое время занимались искусственным разведением кур, имели собственную ферму, прекрасно изучили все, касающееся инкубаторов, и разорились только из-за отсутствия учеников.

— Ученики, знаете ли, составляют главный доход в этом деле, — прибавила старушка.

В эту минуту появился мистер Скиннер, худой, широколицый, плохо выбритый старик, в рваных домашних туфлях и куртке, которая так же, как и его рубашка, была совершенно лишена пуговиц, так что он вынужден был поддерживать ворот рукою. Вдобавок ко всем своим преимуществам мистер Скиннер был косоглаз и косноязычен. Один глаз его смотрел в потолок, а другой подозрительно осматривал фигуру мистера Бенсингтона. Одна рука была занята придерживанием воротника, а указательный палец другой что-то чертил на клеенке, покрывающей стол. Общее выражение — тупое и угнетенное.

— Жначит, вы, шер, не желаете получать доходов ш фермы? Так, шер. Нам это вшо равно. Опыты, шер? Прекрашно!

Чета готова была хоть сейчас же отправиться к месту своего служения, так как в городе ей было нечего делать. Старик портняжничал, но это занятие не приносило хорошего дохода.

— Мешто неудобное, шер, далеко от центра, жаказчиков хороших нет, так что, ешли вам угодно…

Одним словом, через неделю мистер и миссис Скиннер были уже на ферме, вместе с плотником из Хиклиброу, которому поручено было привести в порядок дом и построить курятники. Понятное дело, что за время пребывания плотника на ферме чета Скиннер успела обсудить с ним характер и поведение мистера Бенсингтона со всех сторон.

— Я его еще плохо жнаю, — говорил мистер Скиннер,

— но по вшему видно, что это прошто дурак, ешли не сумашедший.

— Да, кажется, он немножко тронулся, — подтвердил плотник.

— Воображает о шебе много! Думает, что, кроме него, и жа курами никто не ухаживал! Эка невидаль, подумаешь!

— Напялил очки, да и думает, что видит лучше других, — ответил плотник.

Подвинувшись ближе к слушателю и смотря одним глазом в небо, а другим на свой нос, мистер Скиннер добавил с глуповатой улыбкой:

— Велел каждый день вжвешивать цыплят. Каждый день! Это чтоб жнать, как они раштут… А? Каково? Каждый день!

И, прикрыв рот рукою, мистер Скиннер засмеялся, а затем, вероятно для того, чтобы запечатлеть в памяти плотника свои слова, еще раз прибавил:

— Каждый день вжвешивать!

— От этого с ума сойдешь, прямо с ума сойдешь! — закончил плотник.

2

Экспериментальные работы тянутся вообще ужасно долго, так же как и доклады о них в ученых обществах, поэтому прошло много времени, прежде чем мистер Бенсингтон увидел первые признаки осуществления своей мечты.

— Ну, ражумеется, шер, ешли вы шерьежно…

В конце концов, однако, Бенсингтон дождался успеха, о чем его известило длинное письмо от Скиннера.

«Новый выводок вылупился, — писал последний, — и не похож на прежние. Цыплята здоровенные — гораздо больше, чем те, которых кормили из старой жестянки. Надо признаться, что и те были недурны, пока кошка их не съела, ну, а эти уж и не знаю! Никогда таких не видывал. Растут как лопухи. Клюются так здорово, даже через сапог, что я вам и описать не могу. Настоящие гиганты, и едят прорву. Скоро все зерно у нас выйдет. Не видывал, чтобы цыплята так ели. Больше, чем куры. Ежели так и впредь пойдет, то их можно будет на выставку послать, хотя они и простые. Вчера ночью подумал, что кошка опять подбирается к курятнику. Открыл окно — так и есть. Выхожу я — ее нет, только цыплята проснулись, потому что холодно. Насыпал корму и запер курятник покрепче. Подмешивать ли порошок по-прежнему? Скоро он весь выйдет. Мне бы не хотелось самому подмешивать из-за случая с пудингом. С лучшими пожеланиями от нас обоих и в надежде заслужить ваше благоволение,

остаюсь почтительнейше

Читая между строк, Бенсингтон увидел в необычайном росте цыплят залог успеха. На следующее утро он отправился в Уршот с тремя закупоренными жестянками «Пищи богов», которой хватило бы на всех цыплят Кента.

А когда солнце показалось над песчаным бугром, граничившим с полянкой, и он увидел своих цыплят, хотя еще покрытых желтым пушком младенчества, но рослых и прожорливых не хуже взрослого и уже женатого петуха, то должен был убедиться, что наступил, наконец, счастливый день в его жизни.

Войдя, по приглашению Скиннера, в курятник, Бенсингтон, однако, скоро вынужден был из него выйти — до такой степени больно клевались цыплята сквозь разрезы его ботинок. Пришлось стоять за решеткой и любоваться своими питомцами издали.

— Что ж из них выйдет, когда они шовшем выраштут, я шебе и предштавить не могу, — заметил мистер Скиннер.

— С лошадь величиною будут, — сказал мистер Бенсингтон.

— Именно ш лошадь!

— Одним крылышком можно будет сытно пообедать, — продолжал мистер Бенсингтон. — Целиком и жарить нельзя будет, придется по частям, как говядину.

— Однако не будут же они продолжать рашти по-прежнему? — сказал мистер Скиннер.

— Не будут, вы думаете? — спросил Бенсингтон, лукаво улыбаясь.

— Ражумеетша, не будут, — отвечал Скиннер. — Я ведь жнаю эту породу. Шначала раштут быстро, а потом… Нет! Куда им!

Последовала пауза.

— Вшо жавишит от ухода, — скромно заметил Скиннер. Бенсингтон быстро взглянул на него из-под очков.

— Мы выхаживали таких и прежде, — продолжал Скиннер, избегая взгляда своего собеседника, — я и мишиш Шкиннер.