Черное зеркало - Юрий Волузнев

— Действительно, любопытно… — протянула Илона. — Очень любопытно… И как только ты умудрился жениться на ней!

— А то не помнишь! Предки между собой снюхались. Познакомили… Да кто ж знал! — Игорь вскочил и, размахивая руками, заходил по комнате. — Понимаешь, Илонка, мне часто кажется, что она какая-то не такая. Не от мира сего… Особенно после того… два года назад. Помнить? — Илона молча кивнула. — Глядишь, идет, смотрит сквозь очки куда-то в пространство и как бы вроде ничего и не видит… Где она витает в это время — черт ее знает! Рассеянная — дальше некуда. То одно забудет, то другое… Если чайник на газ поставит, то можешь быть уверенным — чайник будет стоять там, пока не распаяется… Вся где-то там… В каких-то эмпиреях… Бывает, гляжу на нее и не могу представить себе, что она в туалет ходит.

— Точно! — рассмеялась Илона. — Именно такой она всегда и была. Одно слово — Лора…

— Лариса. Лора… Интересно… Соседка тоже ее так называет: «Лорочка»… Слушай, Илонка! А как, кстати, тебя в школе называли?

Илона округлила зеленые глаза. Скрючила пальцы и, нацелив на Игоря длинные лакированные ногти, страшно зашипела:

— Лошка — Рыжая Кошка!

Потом залилась веселым смехом.

Но глаза ее вдруг стали неподвижны. Они словно остановились на какой-то невидимой точке. И, казалось, излучали странное внутреннее свечение.

Затем она замолчала. Снова отвернулась. И, уставившись в зеркало, усиленно занялась реконструкцией прически, вполголоса напевая что-то неопределенное.

Игорь курил и слонялся по комнате. Подошел к книжному шкафу, рассеянно скользя взглядом по заставленным полкам. Книги, книги… Собрания сочинений. Альбомы. Длинные неровные ряды разрозненных изданий…

Внезапно перед ним, в глубине прозрачного отражения застекленного шкафа, словно зыбкой, колеблющейся тенью возникло лицо Ларисы, в упор уставившееся на него каким-то неопределенным и вопросительным выражением полуопущенных глаз…

«Странно, странно… — вспоминал Игорь, сидя на кухне и глубокомысленно вертя в руке пустой стакан. — Очень странно вела себя Илонка сегодня утром… Совершенно необъяснимые перепады настроения. То какая-то понурая. То вдруг хохочущая, словно помешанная… Странно…»

Незаметно первая бутылка кончилась. Снова повело. Голова заметно кружилась. Предметы теряли свои очертания, контуры. Дрожа и размываясь в мерцающей ряби…

«А я, кажется, окончательно нажрался, — с некоторым удовлетворением удивился Игорь. — Все! Не гони лошадей, приятель! — сказал он сам себе. — Вот с народом пообщаемся, тогда и продолжим… может быть… А пока посидим. Подождем. Покурим…»

Внезапно Илона замолчала. Руки ее застыли, не окончив движения. Зеленые глаза, отраженные в зеркале, как в темном таинственном омуте, глядели на него. И, не оборачиваясь, взмахнув длинными махровыми ресницами и почти не шевеля губами, словно в сомнении, она тихо произнесла:

— А может быть, ты прав? Может быть, я действительно и есть — твоя жена?..

Игорь вздрогнул. Отвернулся от книжного шкафа. Образ Ларисы, во всей своей холодной красоте, каким-то призраком неожиданно явившийся его внутреннему взору, мгновенно исчез. Словно в погасшем экране телевизора. Теперь он видел лишь стеклянную плоскость овального зеркала, перед которым сидела Илона и из глубины которого загадочно и странно улыбалось ее отражение. Бронзовые пряди, замысловато уложенные, причудливо переливались в лучах утреннего солнца.

— Представляешь, я тво-я же-на! — сквозь смех, медленно, с расстановкой произнесла она. Смех ее становился все громче. — Потрясающе!

Она повернулась. Вскочила. Подбежала к нему. Распахнула халат. Тесно прижалась к его телу. И резкими рывками начала рвать ремень его брюк.

— Ну так давай! Скорее! К черту Лорку! К черту твою работу!.. — И вдруг отпрянула в ужасе. — Что с тобой?!

Но Игорь точно окаменел и не отрываясь глядел мимо нее.

Илона была рядом. Обнимала его и вопросительно смотрела ему в глаза. Но он не видел ничего вокруг, кроме зеркального отражения ее лица, которое, почему-то никуда не исчезая, в упор, с вызовом уставилось на него из темной мерцающей глубины. И беззвучно смеялось.

Его руки лежали на ее обнаженных плечах, он чувствовал тепло ее тела. И в то же время лицо в зеркале издевательски хохотало, дразня и насмешливо маня его к себе.

Спустя мгновение краски исчезли с этого лица, превратив его в бледную, истерично смеющуюся маску.

Внезапно смех прекратился. Губы остановились. Лицо мертвенно побелело, исказилось гримасой боли. Изо рта выплеснулась струйка алой крови. Кровь запузырилась на губах, стекая на подбородок. Глаза быстро закатились вверх, — под черную бахрому длинных ресниц, и внезапно вылупились вперед бессмысленными бело-голубыми фарфоровыми шарами…

Вдруг что-то задрожало в глубине. Вспыхнуло и погасло.

И зеркало, как бы легкой волной смыв прежнюю картину, вновь спокойно отражало привычную обстановку комнаты.

Илона обернулась вслед за его взглядом:

— Что ты там увидел?

— Ничего, ничего, — глухо прошептал Игорь. — Так. Чушь собачья…

— Ты весь бледный. Что с тобой?

Она внимательно посмотрела на него. Помрачнела, отошла. Застегнула халат. Медленно села на диван. Закурила.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Игорь, взъерошенный, со вспученной смятой рубашкой и расстегнутым ремнем, опустился рядом. Илона отодвинулась. Смяла сигарету. Отбросила в сторону. И словно сама с собой, вполголоса:

— Не меня ты любишь. А ее… Не обманывайся. И даже во мне — ты все-таки любишь ее… Вот такие дела, Игорек… Больше не приходи… Миритесь и живите. Ну вас!.. Так-то лучше будет…

…Но когда он уже распахнул дверь. Когда, уже уходя, занес над порогом ногу… Илона вдруг вскинулась, ухватилась за него, втащила обратно в квартиру и…

Нет, это даже нельзя было назвать любовью…

Какое-то ритуальное соитие. Какое-то жертвоприношение перед языческим алтарем кровавой и похотливой Астарты… Какая-то древневавилонская или шумерская мистерия Кибелы, Митры… Посвящение в некое космическое таинство… Любовь. Животная страсть. Первобытный ужас…

И змеящиеся переплетения длинных черных стеблей. Стремительное цветение белоснежных лотосов. И рубиновые капли, тревожно горящие в темной зелени пальмовых листьев…

— Так… — Игорь прервал воспоминания. — Началось-то хорошо. А вот закончилось… странно… Пора вторую открывать.

Потрясение, вызванное смертью Ларисы, еще сказывалось. Настроение портилось. Алкогольная эйфория постепенно переходила в смутное, нарастающее раздражение. Голова заполнялась тяжелой мутью. Нервы натягивались. Несмотря на уже опустошенную бутылку, хмель надолго не задерживался, и над желудком снова неприятно сосало.

— Где эти-то? Скорей бы уж все кончилось… Впрочем, и в лучшие времена они не слишком-то торопились. А уж в нынешнем бардаке…

Еще один стакан пробулькал несколько секунд, вливаясь в горло, и опустился на дно…

В редакцию он, конечно, опоздал. Намного.

— Всем привет!

Встречали весело.

— Никак господин Бирюков пожаловал! — словно осчастливленный приятной неожиданностью, воскликнул Серега, главный спец по рекламе. — Уже и не ждали… Собираетесь объявление подать? Какой объем? В рамочке или без? С рисунком?.. А сертификат качества имеете?

— Сертификат у него, может, и имеется, но думаю, в плачевном состоянии. Как говорится, вышел из лона прекрасной Илоны, — заржал Петька, художник-карикатурист, ошибочно полагающий, что он так же блещет остроумием в беседе, как и в своих довольно забавных рисунках.

— Да, фейс несколько помят, — озабоченно отметил Серега.

Эдичка, самый молодой в коллективе, сидел за компьютером и, восторженно глядя на Игоря, широко улыбался.

— Учись, Эдичка, как совмещать приятное с полезным, — наставительно произнес спец по рекламе. — Ты у нас, конечно, бесценный компьютерный гений, а вот этот тип на всех фронтах успевает. И заметь, небезуспешно.

— Ладно, мужики, ну вас, — отозвался Игорь, открывая стол. В ящике царил беспорядок. — Кто рылся в моем столе?

— И сломал его… — продолжил Петька.

— Да нет, я серьезно. Ничего, правда, вроде не взяли, но бардак устроили — заколебаешься в порядок приводить… И в тумбах тоже. Странно…

— Нам-то на хрена? — скривился Серега.

— Да я не о вас… Ладно, потом разберемся. — Игорь принялся за бумаги. — Барин интересовался?

— Бог миловал.

— Кстати! К тебе тут блондиночка одна заходила, — вспомнил Петька. — Тебя очень хотела. Но не дождалась.

— Что за блондиночка? — заинтересовался Игорь.

— Хрен ее знает. Видная вся из себя такая. Ноги — от плеч. Глазищи огромные. Синие. Словно фарфоровые…