Данте - Илья Голенищев-Кутузов

Данте с детства запомнил предание о том, что семья его происходит от римского рода Элизеев, участвовавших в основании Флоренции. Он слышал рассказы о прапрадеде Каччагвиде, сопровождавшем в походах на сарацин императора Конрада III (1138—1152). Император посвятил Каччагвиду в рыцари. Доблестный паладин пал в бою с мусульманами. Данте назовет в шестнадцатой песне «Рая» Каччагвиду «отцом», ни разу не упомянув имени своего отца Алигьеро д'Алигьери. Каччагвида был женат на некоей даме из ломбардской семьи Альдигьери да Фонтана. Во Флоренции «Альдигьери» прозвучало как «Аллигьери» (с двумя «л»), а зате.м «Алигьери» (по-латыни — Алагиери). Этим именем, ставшим фамильным, назван был один из сыновей Каччагвиды, потомками которого были дед Данте Беллинчоне и отец — Алигьери (2-й). Воинственность и непримиримость в борьбе Данте унаследовал от Каччагвиды, политическую страстность от деда Беллинчоне, фанатичного гвельфа, не раз изгоняемого из Флоренции. Дед вернулся на родину в 1266 году после поражения императорской партии. Он изучил «трудное искусство возвращаться во Флоренцию», которое его великий потомок так и не постиг. Беллинчоне увидел годовалого внука и с удовольствием наблюдал, как его сторонники разрушают дома гибеллинов, которые были осуждены на изгнание; с этих пор власть во Флоренции окончательно перешла в руки гвельфов. Алигьери 2-й, отец Данте, по-видимому, оставался во Флоренции и в период владычества гибеллинов, — он, вероятно, не был замешан в политическую борьбу. Поэтому Данте родился во Флоренции, а не в чужом городе, как в начале XIV века сын флорентийца-изгнанника Франческо Петрарка.

В детстве Данте узнал не только легенды о древней Флоренции, которая еще не знала раздоров и наслаждалась патриархальными нравами, но также предания о Фьезоле, о битвах греков с троянцами, почитавшимися предками римлян и, следовательно, итальянцев. Различные сокращенные латинские версии гомеровой «Илиады» были излюбленным чтением средневековых флорентийцев. Жадно внимал Данте и повестям о кровавых преступлениях недавнего прошлого, о страшной мести, изгнаниях, тиранах, клятвопреступниках. Образы, поразившие воображение юного Данте, запечатлелись в его поэме.

Семья Алигьери в XIII веке была гвельфской. Во Флоренции каждый младенец рождением своим был как бы предопределен стать членом одной из двух враждующих партий. Приверженность к гвельфам наиболее влиятельных граждан Флоренции — крупных купцов, промышленников, банкиров, юристов — объясняется прежде всего их стремлением отстоять свою экономическую, а следовательно, и политическую независимость от одной из наиболее могущественных сил тогдашнего мира — империи. Гвельфы Флоренции искали опоры в папском Риме, а с 1266 года и в Неаполе, где воцарилась династия Анжу, враждебная империи. Флорентийская синьория стремилась также сохранять самые лучшие отношения с французскими королями, так как была связана тысячами уз и финансовыми интересами с Францией. На ее территории скрещивались к тому же торговые пути во Фландрию, Бургундию и Англию, которые поставляли сырье и являлись рынками сбыта для флорентийских торгово-промышленных компаний.

Из сохранившихся в архивах скудных документов о семье Данте нам известно, что Алигьери владели домами и участками земли во Флоренции и ее окрестностях. Отец Данте — вероятно, юрист, — как многие флорентийцы, давал деньги в рост, что не было зазорно в те времена. Об имени матери Данте и размерах ее личного состояния мы знаем из обширного, занимающего более десяти страниц печатного текста, документа, датированного 16 мая 1332 года. Этот акт, подписанный мировым судьей флорентийской коммуны Лоренцо ди Альберто ди Вилламанья, проливает свет на довольно сложные отношения ближайших родственников поэта. Приданое госпожи Белы, матери Данте, по этому акту наследуют сыновья поэта Пьетро и Якопо. Данте лишился матери в младенческие годы. Вскоре после ее смерти отец женился вторично на некоей госпоже Лапе Чалуффи. От этого брака родилось трое детей. Со своим единственным братом Франческо Данте был очень дружен и всегда жил в любви и согласии. Старый Алигьери умер до 1283 года.

Восемнадцати лет от роду Данте стал старшим в семье. На него легла забота о двух сестрах. Одну из них звали Тана (Гаэтана), другая, чье имя нам не известно, вышла замуж за Леоне ди Поджо, герольда флорентийской коммуны. Племянник Данте, Андреа ди Поджо, очень походил внешним обликом (но не одаренностью и умом) на своего знаменитого дядю. С Андреа был знаком Боккаччо, получивший от него, как можно предполагать, сведения о семье Алигьери. В декабре 1297 года младший брат Данте считался юридически совершеннолетним, то есть ему было не менее 18 лет. Этим числом помечена подписанная им долговая расписка Якопо деи Корбицци, у которого братья взяли взаймы порядочную по тем временам сумму денег — 480 золотых флоринов.

Можно предположить, что прежде чем отправиться в Болонью для изучения высших наук, Данте окончил в родном городе те школы, которые обычно посещали дети из состоятельных семейств. Из хроники Джованни Виллани мы знаем, что уже в начале XIII века во Флоренции было много учителей; преподавали ли они только в школах при церквах, или же существовали большие школы при монастырях или отдельно, не известно. При жизни Данте чтению и письму во Флоренции обучалось около десяти тысяч детей. Меньше было изучающих потом счет на арабский манер, то есть с арабскими цифрами (абака). Группа математических наук преподавалась в школах, посещаемых примерно тысячью учеников; это были преимущественно мальчики, которых предназначали для купеческой деятельности. Всего пятьсот или шестьсот учеников училось в школе высшей ступени, где изучали латынь или «грамматику», основу всякой образованности, а также начала риторики и диалектики. Девушки обыкновенно кончали свое образование первой ступенью и одолевали лишь чтение; письму обучали только девиц благородного происхождения или из очень богатых купеческих домов, либо тех, которые собирались поступить в монастырь. Данте, несомненно, прошел через все ступени средневековой городской школы, хотя латинский язык его и после занятий у флорентийских грамотеев был далек от совершенства.

В соборе Санта Мария Новелла внимание юного Данте привлекали аллегорические изображения наук Андреа ди Буонайуто. Художник изобразил на фреске прекрасную даму Грамматику, приглашающую мальчиков и девочек пройти сквозь узкие ворота, ведущие к знанию. У ног аллегорического существа знаменитый грамматик Присциан записывал правила своей науки. Наверху белел диск Луны — символа грамматических познаний. Над одетой в алое платье Риторикой и поклоняющимся ей Цицероном парила Венера. Риторика включала в себя в это время также поэтику, и Цицерон, как ритор, почитался учителем всех, кто слагал стихи. Науки красноречия и поэтики зависели от Венеры, излучающей свет в сердца поэтов и ораторов. Третья наука, Диалектика, строгого вида женщина в белоснежных одеяниях, находилась под покровительством Меркурия и величайшего из философов Аристотеля. Данте с раннего детства сохранил в своем сердце глубокое преклонение перед этими величественными загадочными дамами. Аллегорические образы флорентийского живописца привели Данте к параллелям между небесными светилами и науками, которые он потом так подробно развернул в «Пире».