Эволюционизм или креационизм - Евгений Елизаров

1. Причина и следствие. Необходимость и случайность.

Сменяющие друг друга явления объективной реальности связаны между собой жесткой зависимостью, цепь их изменений представляется линией строгой закономерности; настоящее этого мира является следствием каких-то предшествовавших событий, в свою очередь, все сиюминутно данное определяет собой течение последующих. Согласно господствующим сегодня научным (и обыденным) представлениям, существует только одно направление возможных влияний - от прошлого через настоящее в будущее. Обратное направление абсолютно исключено, будущее не может оказывать никакого воздействия ни на настоящее, ни тем более на уже свершившееся прошлое. "Машина времени", способная к продвижению против временного потока, фигурирует только как сюжетный элемент околонаучной фантастики.

Жесткая однонаправленная зависимость существует и между причиной и следствием: следствие не может влиять на свою причину и уж тем более не может как либо изменять ее. Линия временного потока в общем совпадает с линией причинно-следственной зависимости; и хотя это не одно и то же, строгих эмпирически верифицируемых критериев их отличия одного от другого, как кажется, не существует. Время принимается как континуум всех причинных отношений, но генеральное направление его течения во многом выводится именно из них. Причина всегда ассоциируется с прошлым, следствие - только с настоящим; их последовательность и осознается нами как эмпирическое время.

Но при всей жесткости и однозначности временных или причинно-следственных связей "стопроцентной" зависимости ни будущего от прошлого, ни следствия от своей причины все же не существует, ибо в этом мире, кроме принципа причинности властвует еще и такое фундаментальное начало, как случайность.

Строго говоря, природа этого всепронизывающего начала нам в точности пока неизвестна, и мы обозначаем его здесь случайностью лишь предварительно; ниже будет сделана попытка заглянуть в его существо.

Там, где речь идет о строгой последовательности развития каких-то отдельных явлений (линии необходимости или, что то же самое, линии закономерности), всегда существует некоторая вероятность того, что определенность причинно-следственного взаимодействия будет деформирована непредсказуемым вмешательством случайности. Скажем, неожиданным пересечением с линией развития (закономерности) какого-то другого явления. Так трагически пересекаются друг с другом преследующий какую-то свою цель пешеход и рейсовый автобус. Кстати, существует и определение случайности, согласно которому она возникает именно на пересечении автономных друг от друга линий необходимости. Другими словами, каждая отдельная последовательность смены состояний любого объекта подчиняется каким-то своим законам, но при столкновении с линией столь же закономерного развития другого объекта действие этих законов может непредсказуемо измениться. Разумеется, это не значит, что тем самым нарушаются объективные законы природы, просто в их действие вмешивается какой-то новый фактор, и это накладывает свою специфическую печать на конечный результат. Необходимость столкновения всех этих линий вовсе не предопределена внутренней логикой ни одной из них, а значит, для каждой оно предстает именно случайностью; отсюда случайным всегда будет выглядеть и сам результат столкновения. Существует и определение случайности как формы проявления объективной необходимости; и действительно, если видеть в ней только итог такого пересечения закономерностей, то в рамках более широкой системы явлений она всегда будет выглядеть строго необходимой и предопределенной.

Не исключено, конечно, что это понимание не имеет отношения к тому фактору, который предварительно обозначен случайностью здесь. Но не исключено и то, что - в какой-то степени - оно может служить характеристикой именно этого начала. Впрочем, в любом случае непредсказуемые отклонения от строгой закономерности не могут быть объяснены только механическим пересечением автономных линий развития независимых друг от друга объектов. Ведь в противном случае на уровне макродействительности, то есть на уровне предельно возможных обобщений, скажем, когда в качестве объекта предстает вся Вселенная, для случайности вообще не оставалось бы никакого места. Все было бы строго закономерным, и любая случайность могла бы быть объяснена только пробелом в наших знаниях. Однако мы вправе говорить, что она действует и там, ибо слишком многое свидетельствует в пользу такого предположения.

Другими словами, приведенные нами расхожие формулировки раскрывают лишь отдельные - причем далеко не самые важные - свойства того неподдающегося определению начала, которое накладывает свою печать на весь ход развития нашей Вселенной. Подлинная же природа этого фактора до сих пор неизвестна. Раскрыть ее пытались многие, однако удовлетворительного решения не найдено и по сию пору, поэтому и мы не ставим своей задачей окончательное разрешение этого вопроса. Но все же об отдельных ее свойствах говорить можно. Так, например, определенную информацию для размышлений можно найти в количественных соотношениях необходимости и случайности.

Мы принимаем, что настоящее практически полностью определяет собой будущее; но поскольку сюда каждый раз вплетается и случайность, то допустимо утверждать, что будущее любого объекта (явления, процесса) определяется не одной только причинностью, но сочетанным действием причины и случайности. При этом степень зависимости будущего (или всей суммы следствий) от прошлого или настоящего (всей суммы причин) можно выразить некоторой величиной, равной х, отсюда случайность предстанет как 1-х. В сумме они всегда должны давать единицу.

Неизвестно, чему именно равняется величина х, но выражение 1-х никогда не равно нулю. Если бы степень влияния случайности на ход событий была равна нулю, вся предвычисляемая их цепь не имела бы абсолютно никаких ограничений, и допустимо было бы утверждать, что действующая в настоящий момент совокупность причин способна предопределить собой всю последовательность предстоящих изменений любого анализируемого объекта до самого "конца времен". Больше того, мы были бы вправе утверждать, что весь ход его развития когда-то раз и навсегда уже был определен какой-то "первопричиной", расположенной в далеком прошлом, в некотором условном "нуль-пункте" единого развития всего сущего. Все это допустимо распространить и на любую совокупность объектов, и на последовательное развитие всей Вселенной в целом: уже самый первый шаг в становлении и развитии нашего мира5 должен был определить собою совокупную цепь событий до самого "конца света".

Но возможность сведения к нулю влияния случайности на ход событий - это очень сильное допущение, делать которое мы не вправе. Уже хотя бы потому, что нам никогда не удастся найти ему подтверждение; действительным подтверждением может служить только вся совокупность выявленных следствий, но исчерпать ее полностью нельзя даже в бесконечной временной перспективе.

Казалось бы, такое допущение неплохо согласуется с концепцией креационизма, когда уже самый акт Творения предопределяет все пути развития тварного мира. Однако это не так, ибо оно исключает не только слепой случай, но и свободу воли, а значит, и ответственность самого человека за свои действия, что делает его неприемлемым и здесь, хотя бы только по этическим соображениям. Известно, что Бог дает человеку свободу (правда, долгое время и это было спорным; так, например, Эразм Роттердамский и Лютер в свое время поломали немало копий один отстаивая6, другой оспаривая необходимость и действительность свободы воли.) Поэтому правильней было бы говорить о том, что нуль - это только математический предел, к которому может стремиться случайность, но, как и "положено" любому математическому пределу, он никогда не достигается на деле.

Но вместе с тем есть основания утверждать, что степень влияния случайности на ход событий вовсе не микроскопична - по крайней мере там, где речь идет о довольно длительных временных интервалах.

Действительно, гибель динозавров едва ли сказывается на общей динамике длины женских юбок. Гораздо ближе (во всяком случае у нас, на Руси) к фасону одежд стоят петровские реформы. Но вряд ли динамику моды можно объяснить и влиянием петровских начинаний, скорее здесь действуют куда менее отдаленные от настоящего причины. Между этими же событиями мы вправе постулировать практически полное отсутствие всякой (причинно-следственной) связи.

Чем больше временной интервал, которым измеряется развитие любого объекта, тем слабее причинные связи между крайними его состояниями... но это должно означать, что тем самым возрастает роль случайности. Поэтому можно утверждать, что с увеличением продолжительности анализируемого интервала роль причинной зависимости стремится к нулю, в свою очередь, роль случайности - к единице. Действительно: следствие любой причины, действующей в настоящий момент, является причиной последующих изменений, в свою очередь, последние - причиной дальнейших и так далее, но чем дальше мы продвигаемся вдоль этого ряда по цепи следствий, тем с меньшей определенностью мы можем говорить о вызываемых каждой из них изменениях. Уходящая в перспективу линия развития становится все более расплывчатой и неопределенной. При этом многое, если не все, зависит и от рассматриваемого объекта: в одном случае возможны предсказания на довольно продолжительный период времени, в другом - только до окончания действия настоящей причины. Примером первого может служить развитие биологического организма, когда мы можем с большой точностью предсказывать основные этапы его жизни вплоть до естественной смерти, классическим примером последнего игральная кость или рулетка.