Поймать ночь (ЛП) - Кеньон Шеррилин

Неважно. Ей не нужна была благодарность за свою работу, так что она ее и не ждала.

Она продолжала идти по улице, чувствуя себя сегодня очень одинокой. Как бы она хотела жить вслепую, не зная ничего о действительности.

Но она не была слепой. Она знала и из-за этого знания должна была выбирать: помогать людям или нет. Никогда в своей жизни Табита не могла повернуться спиной к тем, кто нуждался. Ее способность сопереживания иногда слишком тяготила ее. Она чувствовала боль других даже глубже, чем свою собственную.

Именно это ее качество привлекло Эша в начале их знакомства. На протяжении трех лет он обучал ее некоторым уловками, чтобы заглушить эмоции посторонних и сосредоточиться на своих собственных. Эш был послан богом, и помог ее душевному равновесию больше, чем кто-либо другой. Однако его уловки не помогли обрести ей полную тишину.

Временами это казалось совершенно непреодолимым. Табиту охватывали настолько сильные эмоции, что это заставляло ее выплескивать их наружу, чтобы только снять напряжение.

Вот таким образом она, одна, проводит очередную одинокую ночь, бродя по улицам и рискуя жизнью ради людей, насмехающихся над ней.

Патрулировать одной было намного интереснее, чем с группой друзей.

Табита пыталась не вспоминать о Триш и Алексе, которые погибли при выполнении своих обязанностей. Но это было бесполезно. Глаза наполнились слезами, как только она тронула рваный шрам на лице, который подарил ей даймон Десидериус. Он был одним из самих жутких психов, который чуть не убил ее сестру-близняшку и зятя. К счастью, Аманда и Кириан выжили. Табита хотела бы быть убитой вместо друзей той ночью. Это было не справедливо, заплатить столь высокую цену только за то, что для них на первом месте было помочь Табите. Боже, ну почему она не держала рот на замке и не оставила их в покое и неведении?

Вот почему сейчас она дралась в одиночку. Она больше никого не попросит рисковать своей жизнью.

У них был выбор.

У нее нет.

Табита замедлила шаг от охватившего ее знакомого чувства, когда мурашки пробежали по спине.

Даймоны…

Они были позади неё.

Повернувшись и присев на колени, якобы завязывая шнурки на обуви, она уже знала, что теней, приближающихся к ней, было шесть.

Валериус, поправив на правой руке кожаную перчатку, направился вниз по практически пустой улице. Как всегда, он был одет безупречно: в черного цвета длинное пальто из кашемира, водолазку и слаксы. В отличие от большинства Темных Охотников, он не был варваром, носящим кожу. Он был олицетворением утонченности. Воспитанности. Благородства. Его род вел свое начало от одного из самых древнейших и уважаемых семейств в Риме. Римским военачальником, отец которого был признанным сенатором, Валериус охотно пошел бы по его стопам, если бы не вмешались Парки или Мойры.

Но все в прошлом, и Валериус не хотел ничего вспоминать. Агриппина была единственным исключением из этого правила. Единственной, кого он вспоминал из своей человеческой жизни.

Единственной, достойной этих воспоминаний.

Вздрогнув, Валериус сосредоточился на других вещах, менее болезненных. Свежесть в воздухе предвещала скорое наступление зимы, которая в Новом Орлеане разительно отличалась от зимы в Ди-Си.

Однако, чем дольше он находился в этом городе, тем больше это высасывало у него кровь и прохладный ночной воздух был слишком холоден для него.

Валериус остановился, так как чутье Темного Охотника уловило присутствие даймона. Повернув голову, он тщательно прислушивался.

Он услышал, как группа мужчин смеется над свой жертвой. Но потом до него донеслось что-то очень странное.

«Смейся, смейся, засранец. Кто много смеется, тот дольше живет, а сегодня я готова повеселиться на всю катушку».

Вспыхнула драка.

Валериус развернулся и двинулся в обратном направлении. Пробираясь сквозь тьму, он обнаружил приоткрытые ворота, ведущие во двор, где шесть даймонов боролись с высокой человеческой женщиной.

Валериус был очарован мрачной красотой схватки. Один из даймонов напал на женщину сзади. Она перекинула его через плечо и одним грациозным движением, проткнула ему грудь длинным черным кинжалом. Даймон вспыхнул и рассыпался золотистой пылью.

Повернувшись, она встала лицом к лицу с другим противником. Перебросив кинжал из одной руки в другую, она держала его как женщина, хорошо умеющая защитить себя от нежити.

Два даймона кинулись в её сторону. Она сделала кувырок назад, но другой даймон предугадал эти действия и схватил ее.

Не паникуя, женщина подтянула ноги к груди и повисла на нем всем весом, что заставило даймона упасть на колени. Тогда она быстро вскочила и нанесла удар в спину.

Он превратился в пар.

Обычно в таких случаях даймоны разбегались, но не эти четверо. Вместо этого они заговорили друг с другом на языке, которого он не слышал уже очень давно - древнегреческом.

«Маленькая цыпочка бла-бла-бла, не настолько тупа, чтобы купиться на это, ребята», - ответила женщина на безупречном греческом.

Валериус был настолько ошеломлен, что не мог двигаться. За последние две тысячи лет он не видел и не слышал ничего подобного. Даже Амазонки, которые считались лучшими бойцами, блекли по сравнению с этой женщиной, противостоящей даймонам.

Неожиданно за спиной женщины появился свет. Он вспыхнул головокружительно ярко. Ледяной ветер промчался через весь двор и принес еще шестерых даймонов.

Валериус столкнулся с чем-то более странным, чем женщина-воин, сражающаяся против даймонов.

Табита медленно повернулась и увидела новую группу. Срань Господня. Ранее она видела такое только один раз.

Новая партия даймонов смотрела на нее и смеялась. «Жалкий человек»

«Жалкий - ты!» - сказала она, метнув кинжал в грудь одному из них.

Он двинул рукой и отбил кинжал, прежде чем тот достиг цели. Затем он взмахнул рукой в ее направлении. Что-то невидимое и болезненное пронзило ее грудь и она отлетела кубарем.

Ошарашенная и напуганная, Табита лежала на земле.

На нее нахлынули ужасные воспоминания той ночи, когда погибли ее друзья. То, чем обернулась их борьба с воинами Спати даймонов.

Нет, нет, нет.

Они мертвы. Кириан убил их всех.

Паника утроилась, пока она пыталась привести себя в порядок.

Она заставила себя встать на ноги, но ее голова закружилась, перед глазами все поплыло.

Валериус пересек аллею за считанную секунду, как только увидел ее падение.

Самый высокий даймон, даже выше, чем Валериус, засмеялся: «Как мило со стороны Ашерона, послать нам игрушку».

Валериус выхватил из-под пальто два раздвижных меча, высвободив лезвия. «Игрушки для детей и собак. Теперь, когда ты обозначил свою категорию, я покажу тебе, что римляне делают с бешенными псами».

Один из даймонов улыбнулся: «Римляне? Мой отец всегда говорил, что все римляне, умирая, визжат как свиньи».

Даймон бросился в атаку.

Валериус уклонился и взмахнул мечом. Даймон выхватил из ниоткуда меч и парировал атаку с умением, говорившим о многих годах тренировок.

Остальные набросились все разом.

Кинув свой меч и взмахнув руками, Валериус схватил крюки на веревке, прикрепленные к запястьям. Крюк-кошка прошел сквозь грудь самого высокого и того, с кем он дрался.

В отличие от других даймонов, эти не распались мгновенно. Они уставились на него своими пустыми глазами, прежде чем взорваться на части Но пока Тёмный охотник был занят ими, другой даймон извлек свой меч и резанул его поперек спины. Валериус, зашипев от боли, повернулся и ударил его локтем в лицо.

Женщина была снова на ногах. Она убила еще двоих.

Валериус не был уверен, что произошло с другими. По правде говоря, ему было немного сложно двигаться из-за ужасной боли в спине.

«Умри, даймонский наглец!», - прорычала женщина, прежде чем нанести молниеносный удар ему в грудь. И мгновенно выдернула клинок обратно.

Валериус зашипел и отшатнулся от боли, пронзившей его сердце. Он схватился за грудь, неспособный думать из-за этой муки.