Охота на ведьм - Вероника Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы сойдем?
— Если сойдемся. — Охотник с многозначительным видом встряхнул кошелек.
Лежавшее в кожаном мешочке серебро заманчиво звякнуло, и взгляды разбойников одинаково жадно блеснули.
— Сколько дашь?
— По три монеты на брата.
— Маловато будет.
— Так и дорога-то недалекая.
Пришлецы переглянулись. Три серебряные монеты вряд ли можно назвать большим кушем, но в таких делах вознаграждение иногда многократно перекрывается ценными трофеями.
— Куда собираешься?
— В старое поместье у оврага.
Бродяги обменялись встревоженными взглядами.
— Говорят, там место дурное, — сказал тот, что был в сапогах поплоше.
— Слышал, — кивнул охотник.
— Так может, добавишь?
Марк сделал вид, будто раздумывает:
— Самое большее — еще по монете на нос Да, все, что найдете, ваше будет. Мне нужна всего одна вещица.
— Какая? — поспешил выспросить главный переговорщик.
— Колечко. Бронзовое Ценности невеликой.
Взгляды разбойников ясно говорили: «Врешь ты все, мужичок, про ценность этой штуковины. Не шел бы в дурное место, если бы не надеялся заполучить сокровище».
Марк еле сдержал брезгливую улыбку. Кольцо и впрямь было не слишком драгоценное. По крайней мере, покупателя бы на него не нашлось, потому что ведьминские побрякушки строжайшим указом запрещены и в свободном хождении отсутствуют.
— Значит, все, что найдем, наше? — еще раз спросил разбойник.
— Да. Мне тамошние богатства ни к чему.
Переговаривающиеся стороны конечно же не поверили друг другу, но сделка была слишком хороша, чтобы от нее отказываться. Душегуб в новых сапогах протянул нанимателю мозолистую ладонь:
— Тогда по рукам!
— По рукам, — кивнул Марк, поднимаясь с лавки. Кошелек снова зазвенел, волнуя кровь разбойникам, но на сей счет охотник был вполне спокоен, поскольку заранее озаботился обеспечением своего тыла.
— Эй, хозяин!
На ленивый зов из тени трактира вышел коренастый пожилой мужчина, на ходу вытиравший ладони о передник Коротко стриженные пегие волосы и все еще упругие мышцы обнаженного торса выдавали в трактирщике бывшего воина и словно заявляли всем любопытствующим: при случае спуску не даст.
— Мы с этими господами заключили сделку. Каждому из них полагается четыре монеты по завершении дела. Вот кошель, в котором достаточно денег для оплаты. Оставляю его тебе на хранение И если сам не вернусь, заплатишь вместо меня, а остатки возьмешь себе. За услугу.
Трактирщик понимающе кивнул. В Аартене Пегого Жанно все знали как человека честного, потому нередко обращались с подобными просьбами. Особенно в щекотливых обстоятельствах.
Разбойники, увидев, что добраться до кошеля будет непросто, немного приуныли. Впрочем, они еще могли прикончить нанимателя сразу по выходе из города и кинуть тело в ближайшем леске на поживу волкам, а потом вернуться за вознаграждением, но такого исхода охотник не опасался, потому что душегубов куда больше интересовала его непонятная цель, нежели серебро.
— Так отправляемся? — нетерпеливо спросил переговорщик, а его товарищ, судя по всему немой, выразительно посмотрел на Марка, стараясь без слов задать тот же вопрос.
— Сейчас. Еще одну надобность улажу, и двинемся.
Охотник окинул взглядом столы, приметил за одним из них одиноко скучающую худосочную девицу в застиранно-синем плаще послушницы поверх рубашки и мальчишеских штанов, подошел и без поклонов и представлений спросил:
— Нужны монеты?
У девицы жадно загорелись глаза: послушницам всегда были нужны деньги. Нельзя сказать, чтобы в монастыре будущих монахинь держали впроголодь, но и не тратили слишком много средств, ведь не каждая из них могла впоследствии принять сан и служить церкви своей верой. Да не каждая и хотела. Зато получив плащ послушницы, можно было не сильно опасаться дурных людей, потому что исцеление требуется всегда и всем, хоть добряку, хоть злодею. Да и действовало на всех одинаково.
— Пойдешь с нами — получишь три серебряка.
— А этим двоим почему больше пообещал? — хитро прищурила карие глаза девица.
— Потому что, если они хорошо свое дело сделают, тебе вовсе ни о чем заботиться не придется.
Пусть послушнице явно не хотелось признавать правоту охотника, она скривилась, но кивнула, тряхнув плохо вымытыми темными волосами:
— Считай, сговорились.
Марк повернулся к трактирщику и, указывая на девицу, сказал:
— И ей заплатишь. Три монеты.
— Не извольте беспокоиться, — пробасил Жанно и, справедливо полагая, что больше нет нужды стоять на жарком солнце, ушел в кухню.
— Вот теперь можно отправляться, — решил охотник.
Послушница поднялась с лавки, забирая прислоненный к столу посох, навершие которого было обернуто тканью, и бодро последовала за нанимателем. Разбойники чуть поотстали, видимо собираясь договориться о том, как будут действовать на месте, но это Марка больше радовало, нежели печалило. Хотя и девица оказалась не лучшей собеседницей, чтобы скоротать путь.
— Здешняя?
— Не-а, — протянула послушница.
— Тут ведь поблизости нет монастырей, насколько я знаю.
— Нету.
— Далеко же тебя от вотчины занесло.
— Ага.
Разговор никак не мог склеиться, и Марк легко догадывался, почему. Послушницу эту, скорее всего, либо выгнали, либо сама сбежала: посох от любопытных глаз прячет, плащ застирала так, чтобы издалека уж точно никто не опознал его цвет, а вышитые кресты потерла до неразборчивости. Сметливый взгляд, разумеется, поймет, кто перед ним, а всем остальным не надо знать, что за девица странствует из города в город.
— Исцелять-то умеешь?
— Сомневаешься? — сузила глаза послушница.
— Да с чего бы? — делано изумился Марк. — Taк спрашиваю. Из любопытства.
Вместо ответа девица принялась на ходу разматывать полотно, под которым скрывалось навершие послушнического посоха, а когда витое дерево сверкнуло на солнце лоснящимся боком, взмахнула орудием своего труда, словно чуть целясь в сторону охотника.
В разгар дня при ярком солнечном свете трудно было заметить россыпь искр, метнувшихся от посоха к человеку, но услаждение взоров и не было главной ее целью: усталость сняло как рукой, да к тому же затянулась царапина, полученная Марком накануне по собственной неосторожности.
— Умеешь, — признал охотник.
— А то! — надменно подняла подбородок девица.
— А чего при монастыре не сиделось? Могла же в монахини выбиться, как я погляжу. Силенок-то много.
— Нужен мне этот монастырь! — фыркнула бывшая послушница. — Молитвы с утра до ночи и с ночи до утра да вечное ожидание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});