Кеес Адмирал Тюльпанов - Константин Сергиенко

Караколь сложил губы трубочкой и подумал.

– Я думаю, тысяч десять, не меньше.

– А куда они, а куда… – дрожащим голоском начала Боолкин.

– Да в том и дело, что сюда, к Лейдену.

– Ай! – вскрикнул Михиелькин. – Ай!

– Ой! – завопили мы хором и выскочили на улицу. – Испанцы идут! Испанцы! – кричали мы изо всех сил.

ПОДВАЛ «ПОД СЕМЬЮ ЗАМКАМИ»

В тот же день испанцы обложили город. Били колокола на соборах. Бежали испуганные горожане. Комендант скакал на блестящей от пота лошади и размахивал шпагой. К Бургундской башне тащили котел, чтобы плавить свинец. У Коровьих ворот на костре кипела смола.

Все проклинали свою беспечность. С тех пор как ушли испанцы, никто и не думал о новой осаде. И вот они снова здесь.

Мы побежали на башню Хенгиста, В древние времена здесь был целый замок, а теперь осталась круглая зубчатая стена шагов двести в поперечнике. Наверху растут дубы и боярышник. Отсюда как на ладони видны окрестности. Над Лейдердорпом уже колыхался красно-жёлтый испанский флаг. Отряды солдат шли во всех направлениях.

Мы посмотрели в сторону моря: у Белых ворот строились осадные укрепления. Даже на северной стороне конный дозор гнался за какой-то повозкой.

– Конец, – сказал кто-то, опуская подзорную трубу. – Теперь и мышь не проскочит.

– Проклятье! – сказал кузнец Сметсе Смее. – Разве не я говорил, что с ними не кончено? Вы думали, если в город пришла рота гёзов, то Филипп помер от страху? Что теперь делать, растяпы? Где продовольствие? Где оружие?

– Оружие надо спросить у тебя, – сказал кошатник Гигеллер. – В моей кладовке только кошачьи хвосты.

– Клянусь Артевельде, ты прав, Гигеллер! Нам остается воевать только кошачьими хвостами. В моей кузнице нет ни полоски железа. Одно название – кузнец-оружейник.

– Они не пойдут на приступ, – сказал кто-то.

– Тем хуже для нас! Через месяц будем обдирать кошек вместе с Гигеллером. Кто видел, чтоб нам привозили муку и рыбу?

– Никто, – ответили горожане.

Солдаты за городом не теряли времени. С повозок тащили камни, прутья и доски, мешки с песком. Народу на башне всё прибывало. Подзорную трубу передавали из рук в руки.

– Уже два десятка редутов, – сказал кто-то.

– Их будет не меньше полсотни, – заметил Сметсе Смее. – Они возьмутся за дело живее, чем в прошлый раз. Смотрите, а это немецкие рейтары!

Вдали рысью скакал отряд всадников в чёрном. Белые перья на их шлемах развевались.

– Плохо дело, – сказал Сметсе Смее. – Рейтары хорошо обучены. Трудновато будет на вылазках. Они стреляют в упор. У них такие большие тяжелые пистолеты, не то что испанские хлопушки. Ох-хо-хо! Вот бы мне парочку пистолетов, да хороший мушкет, да прочный швейцарский кинжал, – повоевал бы кузнец Сметсе Смее!

– Значит, это и есть Сметсе Смее? – спросил меня Караколь.

Он сидел между зубцами башни и раскачивал ногой.

– Досточтимый кузнец, – сказал Караколь, когда я позвал Сметсе Смее, – ты слышал когда-нибудь про Пауля Бейса?

– Кто же не слышал про Пауля Бейса? – сказал Сметсе Смее. – Это наш лейденский адвокат, враг короля и друг принца Вильгельма Оранского по прозвищу Молчаливый. А я, дружок, не только слышал, но и водил с ним знакомство. Бейс собирался отрастить живот вроде моего, а мы бы охотно приняли его в «Общество толстяков». Я ведь там председателем.

– Ну ясное дело, – сказал Караколь. – Ты и есть Сметсе Смее. Пауль Бейс просил передать тебе письмо, но я его съел.

Сметсе выпучил на него глаза.

– А ты что думал? – спросил Караколь. – Если хватает испанский патруль, куда исчезает письмо с печатью в виде нищенского колпака?

Сметсе удивился:

– Зачем такая печать? Это всё равно что идти по дороге и кричать: «Я гёз!» А что было в письме?

– Желудок у меня не просвечивает, – важно сказал Караколь. – Но Бейс просил передать на словах, если с письмом не выйдет.

– Что он просил?

– Всего три слова: «Под семью замками».

– Ого! – сказал Сметсе Смее. – Понятно! А ну-ка за мной, ребятки! Посмотрим, что приготовил нам этот умник Пауль Бейс.

Мы быстро пошли за Сметсе.

– Ну вот, – сказал Сметсе Смее. – Здесь дом Пауля Бейса. А это подвал «Под семью замками». Давным-давно, когда дела ещё шли неплохо, я просил Бейса уступить мне этот подвальчик. Сделал бы в нём хорошую мастерскую. Но Бейс там держал какие-то вещи, а уезжая, сказал, что в подвале есть кое-что интересное и можно пустить это в дело. Так я понимаю, время пришло… Эглантина! – крикнул Сметсе Смее. – Эй, Эглантина!

Тут Караколь подпрыгнул, как будто его укололи, и сделал шаг в сторону.

– Ты что? – сказал Сметсе Смее. – Чего испугался? Эглантина – племянница Бейса, разве не знаешь? Славненькая такая девушка… Эглантина!.. – крикнул он снова. – Видно, нет её.

Караколь стоял какой-то растерянный и хлопал глазами.

– Ну ладно, – сказал Сметсе. – Кеес, махни через ограду. Увидишь старый цедильный камень, возьми под ним ключ. Думаю, он там и лежит. Эглантина в этом ничего не смыслит, а раз Пауль прислал гонца, мне и карты в руки.

Я нашёл ключ, Сметсе открыл, и мы оказались в просторном подвале со сводчатым потолком. Пыльный луч света падал сверху. В полутьме я сначала не разобрал, что навалено вдоль стен.

– Клянусь Артевельде, – Сметсе чуть не подпрыгнул на месте, – это оружие! Я так и думал! Уж больно он любил эти игрушки! И, бьюсь об заклад, это не ржавая гниль какого-нибудь подмастерья. Налетай, ребятки!

Ох, сколько здесь было оружия! Сначала мы просто остолбенели, а потом Михиелькин заурчал и стал хватать что попало.

Вдоль стен рядами стояли тяжелые мушкеты, красивые аркебузы, похожие на длинные скрипки. На досках лежали пистолеты. Грудами стояли мечи и шпаги, секиры, копья и протазаны. Тускло блестели доспехи и шлемы.

– Да, братцы, – возбужденный Сметсе расхаживал по подвалу, – здесь хватит добра, чтобы увешать моих толстяков с ног до головы! Клянусь, ни одной шпаги не достанется хилой городской страже! Соберу отряд пузанов, и поглядим, чего стоят против нас тощие испанские монахи! А теперь выбирайте себе по одной штучке, пока я добрый, – сказал Сметсе Смее.

Михиелькин сразу схватил саксонский кинжал. Очень ему понравилась эта занятная штука. Нажмешь на кнопку, из клинка выскакивают ещё два и торчат в разные стороны, как трезубец. Михиелькин щёлкал и смотрел, как из одного лезвия получаются три.

– Бери, бери, – разрешил Сметсе Смее. – Ты плотный парнишка. Вот подрастешь, наберёшь весу, примем в «Общество толстяков».

А я присмотрел трехствольный голландский пистолет. Небольшой и тяжелый, он весь сверкал перламутром. Вот научусь его заряжать и буду палить по испанцам.

– А ты что же, приятель? – спросил Сметсе Смее.

– А мне не надо, – сказал Караколь. – Я умею играть на дудке и роммельпоте1. Умею смешить. А с этими штуками не до смеха.

– Как знаешь, – сказал Сметсе. – От смеха, конечно, тоже можно лопнуть, как шут Пьеркин. Только король Филипп никогда не смеется.

ПЛАТОК ЭГЛАНТИНЫ

Испанцы не шли на приступ. Похоже, решили взять нас измором. Сначала они были вежливы. Прислали письмо от имени глипперов – предателей, воевавших на их стороне. Наверное, среди глипперов были и лейденцы, потому что в письме обращались ко многим горожанам. Глипперы советовали пожалеть женщин и детей – это нас-то! – обещали жизнь и призывали открыть ворота.

Только никто им не верил – ни глипперам, ни испанцам. В ответ мы послали всего одну фразу: «Манок сладко поет, когда птицелов зазывает птичку».

Вечером начиналась перебранка у стен. Испанцы пускали из арбалетов стрелы с лягушками и дохлыми крысами. Наши отвечали выстрелами, иногда меткими. Раза два от стен оттаскивали раненых.

– Эй, валлоны! – кричали мы. – Бросьте воевать за Филиппа! Разве мало он пограбил ваши земли? Где ваш весельчак Жак Нивель? Пусть посмеется над королем, как наш Тиль Уленшпигель!..

– Эй, немцы! – кричали мы снова. – Лучше приходите косить траву, как братья Ханнекемайеры! Получите молоко и деньги, а не свинец в живот.

Наемники не отвечали. Им всё равно, даже когда их дразнят. Дело наемников выполнять приказы, воевать и грабить, а больше им ничего не нужно.

Жизнь у нас в городе стала такая же, как два месяца назад. На улице много вооруженных людей. Сегодня утром по Бреестраат с криком и пением прошёл отряд «могучих толстяков». Блестели шлемы, латы и оружие. Били литавры, дудели дудки и волынки. Такие шествия бывают у нас нередко. То «Клуб болтунов» отпразднует свою годовщину, то «Общество небогатых», то «Братство мушкетеров». У каждой компании свои порядки, но обязательно собственный гимн, шут, казначей и знамя.

Впереди толстяков на рыжем осле ехал сам «председатель» Сметсе Смее. На коленях у него лежал мушкет, за поясом торчали пистолеты, над головой он держал огромный двуручный меч в два моих роста. За Сметсе шли все, у кого живот был не меньше чем в два обхвата. А у трактирщика Бибулуса, быть может, и в три. Толстяки размахивали оружием и орали во всю мочь: