Учение и ритуал высшей магии. Том 1 - Элифас Леви

Вернемся к басне Эдипа. Преступление фиванского царя — не в том, что он разгадал сфинкса, а в том, что он уничтожил бич Фив, не будучи достаточно чистым, чтобы завершить искупление во имя своего народа. В скором времени чума мстит за смерть сфинкса, и царь Фив, вынужденный отречься от престола, приносит себя в жертву страшным теням чудовища, которое теперь более живо и пожирает более чем когда бы то ни было, так как из области формы оно перешло в область идеи. Эдип увидел, что такое человек, и он выкалывает себе глаза, чтобы не видеть, что такое Бог. Он разгласил половину великой магической тайны и, для спасения своего народа, должен унести с собой в изгнание и могилу другую половину страшного секрета.

После колоссального мифа об Эдипе мы находим грациозную поэму Психеи, которую, конечно, выдумал не Апулей. Здесь великая магическая тайна вновь появляется под видом таинственного супружества бога и слабой смертной, обнаженной и покинутой на скале. Здесь Апулей комментирует и объясняет аллегории Моисея; но разве Элоимы Израиля и боги Апулея не одинаково вышли из святилищ Мемфиса и Фив? Психея, сестра Евы, или, вернее, это одухотворенная Ева. Обе хотят знать и теряют невинность, чтобы заслужить славу испытания. Обе удостаиваются нисхождения в ад: одна, чтобы принести оттуда древний ящик Пандоры, другая, чтобы найти там и раздавить голову древнего змея, символа времени и зла. Обе совершают преступление, которое должны искупить Прометей древних времен и Люцифер христианской легенды, — один, освобожденный Геркулесом, другой, покоренный Спасителем.

Итак, великий магический секрет — это лампа и кинжал Психеи, яблоко Евы, священный огонь, похищенный Прометеем, горящий скипетр Люцифера, но это также и святой крест Искупителя. Знать его настолько, чтобы злоупотреблять им, или обнародовать его, значит заслужить всевозможные муки; но знать его так, как должно, чтобы пользоваться им и скрывать его, значит быть властелином мира.

Все заключено и одном слове: слово это состоит из четырех букв: это — еврейская Тетраграмма, Азот алхимиков, Тот цыган и Таро каббалистов. Это слово, выраженное столь различными способами, для профанов обозначает Бога, для философов человека и дает адептам последнее слово человеческих знаний и ключ к божественной власти; но пользоваться им умеет только тот, кто понимает необходимость никогда его не разглашать. Если бы Эдип, вместо того, чтобы убивать сфинкса, укротил его и запряг в свою колесницу, он был бы царем без кровосмешения, без несчастий и изгнания. Если бы Психея, покорностью и ласками, заставила Амура открыться, она бы его никогда не потеряла. Любовь — один из мифологических образов великих секрета и агента, потому что она одновременно выражает действие и страсть, пустоту и полноту, стрелу и рану. Посвященные должны понять меня, а ради профанов не должно слишком много говорить об этом. После чудесного золотого осла Апулея мы не находим более магических эпопей. Наука, побежденная в Александрии фанатизмом убийц Гипатии, стала христианской, или вернее, скрывается под христианскими покровами вместе с Аммонием, Синезием и анонимным автором сочинений Дионисия Ареопагита. В это время нужно было поступать так, чтобы чудеса прощались под видом суеверий, а наука — вследствие ее непонятности. Воскресили иероглифическое письмо, изобрели пантакли и знаки, резюмировавшие целую науку в одном знаке, целую серию стремлений и откровений в одном слове. Какова же была цель стремившихся к знанию? Они искали секрет великого дела или философский камень, или вечный двигатель, или квадратуру круга; все эти формулы часто спасали их от преследования и ненависти, заставляя считать их безумными, и в то же время все они выражали одну из сторон великого магического секрета, как мы это позже покажем. Это отсутствие эпопей продолжается вплоть до нашего романа «Розы»; но символ розы, выражающий также таинственное и магическое значение поэмы Данте, взят из каббалы, и нам пора уже приступить к этому необъятному и скрытому источнику всемирной философии.

Библия со всеми ее аллегориями, только очень неполно и скрытым образом выражает религиозное учение Евреев. Книга, о которой я уже говорил, и священные знаки которой объясню позже, — книга, которую Вильгельм Постель называет "Бытием Еноха", конечно, существовала гораздо раньше Моисея и пророков, ученье которых в основе тождественное с учением древних Египтян, также имело свой экзотеризм и свои покровы. Когда Моисей говорил с народом, рассказывает аллегорически священная книга, он покрывал свое лицо и снимал это покрывало только тогда, когда говорил с Богом: такова причина воображаемых нелепостей библии, над которыми так усердно упражнялось сатирическое вдохновенье Вольтера. Книги писались только для того, чтобы припомнить преданье, и писались они символами, совершенно непонятными для профанов. Впрочем, «Пятикнижье» и поэзия пророков были только самыми элементарными книгами либо вероученья, либо морали, либо литургии; истинная тайная и традиционная философия была записана гораздо позже под еще менее прозрачными покровами. Так родилась вторая, неизвестная или, вернее, непонятая христианами библия; по их словам, собрание чудовищных нелепостей (в данном случае верующие, соединяясь в общем невежестве, говорят то же, что и неверующие); памятник, говорю я, содержащий в себе самое возвышенное, что только смог создать или вообразить философский и религиозный гений; сокровище, окруженное шипами; алмаз, скрытый, в грубом и мрачном камне… Надеюсь, читатели уже догадались, что я говорю о Талмуде.

Странная судьба евреев! Козлы отпущения, мученики и спасители мира! Живучая семья, храбрая и жестокая раса, которую не могли уничтожить никакие преследования, так как она еще не выполнила своей миссии. Разве не говорят наши апостольские предания, что после упадка веры у язычников спасение еще раз должно прийти из дома Иакова, — и тогда распятый Иудей, которого обожали христиане, вложит власть над миром в руки Бога, своего отца?

Проникая в святилище Каббалы, поражаешься изумлением при виде учения столь логического, столь простого и в то же время столь абсолютного. Необходимое согласие идей и знаков; освящение самых основных реальностей первичными признаками; троичность слов, букв и чисел; философия простая, как азбука, глубокая и бесконечная, как само Слово; теоремы, полнее и светлее теорем Пифагора; теология, которую можно резюмировать, считая по пальцам; бесконечность, которая может уместиться на ладони ребенка; десять цифр и 22 буквы, треугольник, квадрат и круг — вот все элементы каббалы. Это элементарные принципы Слова писанного, отражения того Слова сказанного, которое создало мир.

Все действительно догматические религии произошли из каббалы и в нее же возвращаются; все научное и грандиозное в религиозных мечтах иллюминатов, Якоба Бёме, Сведенборга, Сен-Мартина и т. д. — занято у каббалы; все масонские ассоциации обязаны ей своими секретами и символами. Только каббала освещает союз между всемирным разумом и божественным Словом; она устанавливает, уравновешивая две на вид противоположные силы, вечные весы бытия; только она примиряет разум с верой, власть со свободой, науку с тайной: она обладает ключами настоящего, прошлого и будущего.

Чтобы быть посвященным в каббалу, недостаточно прочесть и продумать сочинения Рейхлина, Галатина, Кирхера или Пико Мирандолы; нужно также изучить и понять еврейских писателей из собрания Пистория, в особенности "Сефер Ециру", затем "Философию любви" Леона Еврея; нужно также приступить к великой книге «Зогар», внимательно прочесть в коллекции 1684 года, озаглавленной "Cabbala denudata", трактаты о каббалистической пневматике и "круговороте душ"; затем смело вступить в светоносный мрак всего догматического и аллегорического Талмуда. Тогда можно будет понять Вильгельма Постеля и потихоньку признаться, что, за исключением своих слишком преждевременных и слишком благородных мечтаний об эмансипации женщины, этот знаменитый ученый-иллюминат, быть может, вовсе уж не так безумен, как утверждают лица, его не читавшие.

Я быстро набросал историю тайной философии, указал ее источники и в нескольких словах проанализировал основные книги. Эта работа относится только к науке; но магия, или, вернее, магическая сила, состоит из двух вещей: знания и силы. Без силы наука — ничто или, вернее, опасность. Давать знание только силе — таков высший закон посвящений. Поэтому-то и сказал великий открыватель: "царство Божие терпит насилие, и сильные похищают его". Врата истины закрыты, подобно святилищу девы; чтобы войти, нужно быть мужчиной. Все чудеса обещаны вере; но что такое вера, как не смелость воли, которая не колеблется во мраке и идет к свету через все испытания, преодолевая все препятствия.

Я не буду повторять здесь историю древних посвящений; чем опасней и страшней они были, тем более в них было действительности; поэтому мир имел в то время людей которые управляли им и просвещали его. Жреческое и царственное искусства состояли главным образом в испытании храбрости, скромности и воли. Это был новициат, подобный новициату этих, столь непопулярных в наше время под названием Иезуитов, священников, которые и теперь управляли бы миром, если бы у них была действительно мудрая и сметливая голова.