MMIX - Год Быка - Роман Романов

После сеанса ваучерной магии и ночного покушения на Римского из руководства Варьете остаётся только бухгалтер Василий Степанович с нежной фамилией Ласточкин, решивший направить отчёт в вышестоящую организацию – Зрелищную комиссию. Постойте, скажет внимательный читатель, какая ещё может быть вышестоящая организация над Ельциным и над Хасбулатовым, над президентом и депутатами, неважно «демократами» или «коммунистами»? И как всегда не угадает. Дело в том, что в 1990-93 годах над Верховным Советом, и над Президентом, и даже над Конституционным Судом формально существовала высшая инстанция – Съезд народных депутатов, имеющий право решать любой вопрос. Только собирался Съезд нечасто, но уж если собирался, то зрелищности этой комиссии было не занимать, это правда.

Что же может символизировать форма без корпуса, пустой костюм без тела, подписывающий как ни в чём не бывало документы? Не иначе как речь идёт о десятом Съезде народных депутатов, который должен был решить судьбу руководства Варьете, но не смог, потому как был лишён полномочий от имени конституционного процесса (указ №1400 от 21.09.93). В результате большая часть депутатов и сотрудников разбежались, а остался лишь технический персонал, да персональные помощники и секретарши Прохора Петровича, олицетворяющего тот самый депутатский корпус. Формально Съезд был созван и даже утверждал какие-то акты, но самого корпуса, в смысле кворума внутри этой формы не было. Председатель Конституционного Суда Валерий Дмитриевич Зорькин, а именно он дополнял триаду руководства Варьете, очень хотел пообщаться с депутатским корпусом и руководством Съезда. Но в протоколе заседания КС отражено, что судьи были лишены такой возможности.

Подтверждением нашей версии насчёт Зрелищной комиссии как Съезда, является визит регента в городской филиал комиссии. У Съезда народных депутатов действительно был городской филиал под названием Моссовет. Всякий, кто был знаком с последним созывом этого уважаемого органа, должен оценить метафору насчёт трёх грузовиков не вполне вменяемых активистов. Между прочим, в октябре 93-го из Моссовета действительно увезли за город и интернировали самых активных депутатов. А вот визит в городской филиал интеллигентного демагога Коровьева напоминает о митинге либеральной общественности, взявшей в кольцо Моссовет.

Так что при желании и минимальном знании политических реалий начала 1990-х практически весь сюжет, связанный с сеансом в Варьете, можно расшифровать в самых мелких подробностях. Немного сложнее с главами с 3-й по 6-ю, в которых главным действующим лицом является Бездомный, преследующий Воланда. Но мы всё же попытаемся разобраться.

26. День и ночь

Можно понять, зачем Булгаков подробно зашифровал в шести или семи главах события примерно трёх или четырех лет начала 1990-х. Причина та же самая, что и в попытке Воланда убедить Берлиоза в существовании хотя бы дьявола. Если бы Берлиоз поверил, то не помчался бы, сломя голову, докладывать, куда следует, о безумном консультанте. А там, глядишь, поразмыслив над сообщённой ему благой вестью, и сам не пошёл бы на заседание в Массолит. Видимо, точно такой же шанс Воланд, то есть творческий дух Автора «Мастера и Маргариты» желает дать и каждому из нас.

Нет, разумеется, трудно ожидать, что все читатели всерьёз воспримут сообщение о том, что Булгаков – это наш русский Нострадамус, который за полвека до событий 1991-94 годов предвидел многие детали и черты действующих лиц. И в самом деле, подумаешь, какие-то тридцать-сорок совпадений. Каждое из них по отдельности можно поставить под сомнение. Значит, и картина, составленная умелым трюкачом из сомнительных деталей, не может восприниматься всерьёз. Можно не обращать внимания, и спокойно вернуться в привычный круг суеты, заседаний и банкетов. Берлиозу Воланд тоже ведь ничего не запрещал, только честно предупредил.

Кому-то из оставшихся читателей, возможно, будет интересно соотношение: шесть или семь глав, начиная с седьмой, соответствуют 1991-94 годам. Конец первой главы примерно соответствует 1929 году. Получается, что на четыре главы с 3-й по 6-ю приходится шестидесятилетний период. Обнаружить в этих главах намёки на политику нам вряд ли удастся. Одна из немногих известных нам привязок гибели Берлиоза к солнечному затмению в июне 1936 года, то есть к смерти М.Горького. Она имела, конечно, какое-то политическое значение, но важнейшим событием стала для советской интеллигенции, гуманитарной её части.

Поэтому мы снова возвращаемся к гипотезе, выведенной из параллели с естественнонаучным «Фаустом». Предполагаем, что в Романе предсказана судьба гуманитарной науки в контексте российской истории. Заметим, что после учинённого в начале 1930-х разгрома, под догматическим прессом идеологии развитие гуманитарного знания, если и происходило, то где-то в маргинальном гетто, лишь иногда прорываясь на поверхность общественной жизни. В этом смысле судьба нового гуманитарного знания вполне подобна судьбе самого Романа, дожидавшегося первой публикации более четверти века. Так что ещё удивительно, что набралось материала на целых четыре главы.

С этими замечаниями вернёмся вновь к самому началу третьей главы, к фразе Воланда: «Да, было около десяти часов утра…». Мы уже выяснили, что это – оставленный сказочником придорожный камень, указывающий направление поиска и в ершалаимской, и в московской части. При ещё более внимательном прочтении увидим, что на этом камне есть и третья стрелка, указывающая на параллельный текст Евангелия от Иоанна:

«Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали Ему: Равви, – что значит: учитель, – где живешь? Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа».[42]

Указание десятого часа – это почти прямая цитата из Нового Завета, подкреплённая расспросами Берлиоза и Бездомного о месте жительства Воланда. Это ещё одно подтверждение символической роли Берлиоза как Предтечи. Но евангельский текст, помимо буквального прочтения, как правило, содержит иносказания, имеющие духовный смысл. К книгам от Иоанна это относится прежде всего, и уж совершенно точно – к тем стихам, где имеются числительные. Именно численная символика позволяет понять второй, тайный смысл. В данном случае число 10 означает указание на жизнь человека как отдельный цикл в общем течении времени. Расшифровка этого иносказания прозрачна: чтобы узнать, где живёт обычный человек по имени Иешуа, достаточно физически повторить его путь и увидеть его дом. Но для того, чтобы узнать, где обитает Учитель, то есть «внутренний человек», ученикам нужна целая жизнь и повторение духовного пути Иисуса.

Поскольку мы занимаемся не духовными, а исключительно литературоведческими поисками, то нас может взволновать разве что это самое прочтение: день, равный целой жизни. Не намекает ли Автор на такое же соотношение для расшифровки отрезков времени в Романе. В ершалаимских главах время действия – один световой день, а речь, очевидно, идёт о главном событии всей жизни героя и его учеников. Московские главы охватывают четыре дня.

Роман начинается вечером первого дня, «в час небывало жаркого заката». Мы уже знаем, что события первой главы относятся к последней трети жизни самого Булгакова, который сам называл свой Роман «закатным». Насчёт того, что этот период в жизни Автора и всей страны был небывало жарким, тоже не приходится сомневаться. Поэтому приравнивание первого дня к жизни одного человека – самого Автора, выглядит вполне возможным вариантом.

Следующий день в московском сюжете начинается с того, что Воланд поселяется в нехорошей квартире, а Иван – в сумасшедшем доме. При этом в начале 7 главы также есть указание времени от имени Воланда: «Одиннадцать! И ровно час, как я добиваюсь вашего пробуждения…» Из этих обращённых к Лиходееву слов мы, во-первых, убеждаемся в правильности выбранного направления и, во-вторых, улавливаем намёк на характеристику всего периода, прошедшего с момента, когда Воланд утверждал, что было десять утра. Это намёк на тёмные времена и «сон разума». Символика пробуждения и горького похмелья вполне рифмуется с концом 1980-х. Но это начало нового дня под символикой числа 11 может означать и начало иносказательного описания чьей-то жизни, какой-то творческой личности, судя по присутствию Воланда. А символика квартиры №50 означает жизнь, посвящённую тому же тайному знанию, что и жизнь самого Автора.

Что же в таком случае означает не день, а ночь между первым и вторым днём? Здесь нам может помочь псевдоним Ивана Николаевича – Бездомный. Как только Иванушка обретает свой дом, пусть даже и сумасшедший, он отказывается от этого прежнего имени. Дом — это символика личности человека, в котором обитают не только три личные ипостаси – мастерство, душа и дух, но и другие коллективные духовные сущности, соответствующие большим сообществам и масштабным социальным процессам. Символика бездомности должна означать, что коллективная ипостась новой гуманитарной науки в этот тёмный период по большей части созревала в глубинах «коллективного бессознательного» и не была частью – мастерством или духом какой-либо конкретной личности. Впрочем, пару раз Бездомный заглядывал ненадолго сначала в какой-то многоквартирный дом №13, а потом в Дом Грибоедова. Но это были эпизоды.