Дебют четырех коней. 1946-1947 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

28 февраля части отличившейся еще на Окинаве 10-ой армии, высаженной на Кюсю во втором эшелоне, после продлившегося больше месяца лобового штурма — иное просто не позволял рельеф — смогли взять город Кирисима. Вернее, даже на сам город, а окружавшие его высоты, при этом от преимущественно деревянной застройки Кирисимы практически ничего не осталось. Одни обожжённые руины. Тем не менее это был важный успех, открывающий американской армии путь на относительно равнинный кусок острова, который и был изначальной целью операции «Олимпик».

11 марта началась вторая большая попытка десанта, поддержанная ударами с уже занятых плацдармов на Кюсю. К этому моменту способность японской армии противостоять технически превосходящим их американцам уже была практически исчерпана.

Особенно неприятным для защитников острова стало появление тут четырех сотен тяжелых «Паттонов», до этого на Тихоокеанском ТВД не применявшихся по причине избыточности характеристик и большой массы. Оказалось, что адекватного противотанкового оружия способного бороться с новой напастью — сто миллиметров лобовой брони под углом в 45 градусов — просто нечем. Даже относительно удачные японские гранатометы пробивали их через раз, а все остальное включая немногочисленную противотанковую артиллерию можно было просто сразу списывать в утиль. Спасал японцев только сложный рельеф и беззаветная фанатичная храбрость собственных солдат, однако этого было явно недостаточно, чтобы остановить накатывающее стальное цунами.

Об эффективности тяжелых танков можно судить по итоговой статистике их применения. Из 412 машин, задействованных в боях на Японских островах, только 72 машины были потеряны благодаря воздействию противника. Еще около сотни попали в статистику небоевых потерь, причем многие из них впоследствии были отремонтированы и возвращены в строй. Учитывая накал боев статистика более чем впечатляющая.

Уже 13 марта оборона у города Каноя была прорвана и 1-ая кавалерийская — которая на самом деле танковая — дивизия смогла вырваться на оперативный простор, круша тылы японской армейской группы «Юг».

15 марта началась повторная высадка десанта в заливе Сибуси, которая теперь увенчалась полнейшим успехом. В ходе двухнедельных боев японцев сначала отбросили от побережья, а потом нанесли тяжелое поражение 120-тысячной группировке, обороняющей город Мияконодзё.

Именно здесь Японцы сумели потопить последний крупный корабль США в этой войне. Этим неудачником стал тяжелый крейсер «Олбани», который еще вместе с одним эсминцем типа «Флетчер» стали жертвами массированного налета самолётов-камикадзе 17 марта 1947 года.

Надо сказать, что к этому времени американцы уже сумели приспособиться к тактике применения самолетов-снарядов, ответив резким насыщением кораблей малокалиберной артиллерией и увеличением количества мелких кораблей ПВО, прикрывающих более ценные вымпелы. Это привело к резкому падению эффективности таких налетов и наоборот увеличению собственных потерь японцев. Но вот конкретно «Олбани» просто не повезло: стечение обстоятельств в виде не вовремя поломавшегося корабельного радара и сбитого самолета-наблюдателя закрывающего небо на северо-западных румбах, наложенные на стандартную крупную неразбериху крупного наступления… Впрочем, янки быстро сделали выводы и все последующие попытки японцев закрепить успех ни к чему кроме больших потерь в итоге не привели.

В результате вышеописанных боев за март-апрель 1947 японская армия потеряла почти двести пятьдесят тысяч человек безвозвратно, из которых в плен американцам сдалось около 86 тысяч. Не смотря на свой в среднем высокий боевой дух, растянувшееся на четыре года бесконечное отступление было способно сломать волю к сопротивлению даже у самого мотивированного бойца. Тем более, что кадровых военных к 1947 году в составе японской армии уже практические не осталось, а обороняющиеся части были на 90% набраны из мобилизованных крестьян и горожан. Особенно не хватало японской армии опытных сержантов и унтер-офицеров, на должности которых в итоге начали назначать таких же вчерашних призывников.

Если в лобовом столкновении такая с позволения сказать армия еще была способна выполнять боевую задачу, то попав в условия окружения, лишившись старших офицеров и испытывая нехватку оружия и боеприпасов, японские призывники быстро терялись и зачастую лишались воли к сопротивлению.

Нехватка личного состава вынудила японский Генштаб вывести последние войска из Китая, оставив за собой только те территории, которые были ими заняты до 1937 года — Манчжурию и Корею. Дошло даже до того, что японцы всегда с презрением относившиеся к боевым качествам континентальных соседей начали привлекать отдельные части императорской армии Манчжоу-го к обороне Японских островов, а сама армия колонии была увеличена с 200-т тысяч в 1944 году до 600 тысяч весной 1947.

Впрочем, как показала практика, сражаться за микадо маньчжуры желанием особо не горели. Манчжурские полки были плохо мотивированы, отвратительно вооружены и обучены практически никак. При первой же появившейся возможности они чаще всего бросали позиции и уходили в тыл и даже угроза расстрелом, заставить их сражаться была не способна.

Потери американской армии были тоже велики, но все же гораздо меньше, особенно если брать соотношение потерь во время осенних боев. За два месяца активного наступления американцы потеряли 62 тысячи убитыми и примерно вдвое больше раненными. Сказывалось преимущество в оружии и как ни странно в снабжении.

К весне 1947 года постоянные бомбардировки буквально всего на островах — что наложилось на изъятие их народного хозяйства миллионов рабочих рук — привели к натуральному коллапсу японской экономики. Электричество практически исчезло из домов японцев, перебои с водоснабжением стали нормой, паек был урезан до минимума. Производство товаров народного потребления практически прекратилось, а провал весенней посевной обещал наступление голода к концу года.

Империя стремительно погружалась в средневековье, однако сдаваться на милость победителя пока не торопилась.

Интерлюдия 4

Белый дом, Вашингтон, 3 июля 1947 года

— Господа! — Президент Соединенных Штатов встал перед рабочим столом, упершись в столешницу задом, и обвел собравшихся в овальном кабинете внимательным взглядом. — Джон Даллес не далее как сегодня утром проинформировал меня о сообщении пришедшем из Дакара. Де Голль собирается в Москву на переговоры с красными, и оттого что он предварительно поставил нас в известность заранее, ситуация лучше не становится. Я не хочу нагнетать, однако не отказался бы от пары толковых предложений. Что нам делать дальше?

В кабинете президента этим утром были только «свои». Вице-президент Джон Брикер, которого изначально Дьюи буквально навязали в качестве «второго номера», но который успел за три года проявить себя вполне неплохим командным игроком. Он отвечал в кабинете за внутреннюю политику и связи с представителями банковского капитала, набравшими за время войны немалый политический вес.

Джон Фостер Даллес — друг, ближайший соратник и госсекретарь в кабинете Дьюи. Профессиональный дипломат и человек имевший на президента огромное влияние. Настолько большое, что именно его брату в прошлом 1946 году доверили реформировать управление стратегических служб в полноценную разведывательную спецслужбу. Аллен Даллес не смотря на шепотки за спиной — мол назначение было исключительно результатом влияния его брата — за короткий период времени успел показать себя с лучшей стороны и пробиться «узкий круг» президента.

Дуглас Макартур — министр обороны. Хоть Дуг и не показал себя с лучшей стороны непосредственно на фронте и был заменен на посту главнокомандующего Эйзенхауэром, во многом наличие боевого генерала в команде республиканцев обеспечило им решающий перевес на выборах 1944 года. Дуг был несколько туговат в плане соображалки и имел отвратительный характер, но и заменить его было просто некем.