Комната Вагинова - Секисов Антон

Сеня с трудом поднимается по ступенькам. Процессы в мозгу как будто сделались осязаемыми. Он видит скачки кровяного давления, наблюдает за движением нейронов, слышит шелест извилин во тьме. Сеня сдавленно дышит, сует руки в карманы, надеясь обнаружить в них нож для чистки картофеля, но не находит там ничего.

Где-то между вторым и третьим этажом Сеня неожиданно вспоминает про Вагинова. Кажется, на Сеню вот-вот снизойдет озарение. Как будто у Сени в руках кубик Рубика и осталось сделать один-единственный правильный поворот, чтобы кубик сложился. Можно подумать, все эти страдания и приключения последних дней непостижимым образом приближали Сеню к разгадке жизни и творчества Константина Вагинова, автора четырех романов, поэта, участника ленинградских литературных объединений. Вот-вот придет простой и ясный ответ — и тогда будущая книга из серии ЖЗЛ будет в кармане. Сеня останавливается, не решаясь пошевелиться, чтобы не спугнуть эту мысль: таким отчетливым кажется ее приближение. Но мысль ускользает.

Дверь в квартире тоже не заперта, и Сеня заходит в предбанник. Там он спотыкается о какой-то предмет. Пытаясь сохранить равновесие, Сеня утыкается в стену и случайно включает свет в коридоре. Оказалось, что он споткнулся о кроссовку небольшого размера с подошвой, заляпанной кровью. Сеня осматривает его с разных сторон и возвращает на место. Он медленно продвигается по коридору, громко ступая по половицам и оглядываясь по сторонам. Бессмысленно действовать скрытно: если Артем тут, то он уже в курсе появления Сени.

На первый взгляд в квартире не произошло изменений. Все вещи лежат на привычных местах: половники, рыболовные сети, рюкзаки, стулья, коробки — несмотря на все происшествия, они хранят свой тайный порядок, занимаясь привычным делом — неторопливо накапливая на себе пыль. Но все же кое-что изменилось: в коммуналке стало существенно холодней. В коридоре сильный сквозняк, и ветер неприятно щекочет череп. Сеня слышит монотонный отчетливый шум — сперва Сене кажется, что он звучит у него в голове, и он воспринимает его как признак надвигающегося инсульта. Но, приблизившись к душевой, Сеня догадывается, что там кто-то моется, стоя под мощным напором воды. Сеня задерживается у двери, силясь понять по косвенным признакам — хлюпанью, звукам намыливания, тихому бормотанию, — кто это может быть.

Пройдя в сторону кухни, Сеня обращает внимание, что комната Лены опять заперта, а вот у Артема, напротив, впервые открыто. Нужен какой-то, хоть примитивный план — нельзя просто взять и вломиться в комнату хорошо тренированного маньяка-садиста как ни в чем не бывало. Но Сеня ничего не придумывает. Он берется за ручку и медлит секунду, две. Все, что происходит прямо сейчас, не по-настоящему, думает Сеня. На самом деле он так и лежит без сознания в приемном покое, завернутый в плед. Или время остановилось и того раньше — там, на перекрестке, когда Сеня глядел на серое небо и вспоминал стихи Сергачева о стирке белья. Сеня вдыхает и выдыхает, готовя себя к решительным, резким действиям. Сеня — человек невоцерковленный, в его семье принято насмехаться над Богом и священными книгами, и все-таки он говорит себе что-то вроде «Господи, помоги».

Похоже, Сенин мозг временно или навсегда утратил способность вычленять главное и второстепенное из картины реальности. Зайдя в комнату, Сеня видит все и сразу: полки с макаронами и крупами, стеллаж с советскими книгами по античности, обшарпанный стол с допотопным жидкокристаллическим монитором и ножницы. Он видит гантели, осколки стекла, ведро, коробку с инструментами из сарая и мужчину в милитари-куртке поверх больничного халата, который стоит в углу комнаты и к чему-то приглядывается. В комнате очень темно, дует ветер и веет каким-то неземным запустением, как будто Сеня оказался где-то на окраине вселенной. У Сени не возникает сомнений, что мужчина в милитари-куртке и больничном халате — Артем. Хотя Артем как будто стал выше ростом — вырос где-то на полголовы и при этом сбросил килограммов десять-пятнадцать.

Сеня не успевает приглядеться как следует. Все происходит в считаные секунды. Мужчина в милитари-куртке, увидев огромного Сеню с забинтованной головой, делает шаг к коробке с инструментами — вероятно, собираясь что-то схватить. Сеня не может позволить себе рисковать: заходя, он был заряжен на столкновение. Сеня бросается на мужчину в милитари-куртке, бросается с ревом, как тогда, в детстве, на своего обидчика, харкнувшего Сене в лицо. Приемом из американского футбола Сеня сбивает его с ног. Половицы летят в стороны, пол грохочет так, что кажется, сейчас эти двое провалятся на этаж вниз, в спальню к Анне Эрнестовне. Комки пыли катаются по полу, стекла звенят, ведро перевернулось, и теперь его содержимое разливается по полу.

Сеня сидит, привалившись к стене, и тяжело дышит. Голова пульсирует — такое чувство, будто она превратилась в вулкан и из нее вот-вот потечет лава. Мужчина в милитари-куртке лежит без движения, закатив глаза и раскинув руки, в страдальческой и героической позе. Какое-то время назад он издавал негромкие булькающие звуки, но теперь молчит. Сеня вглядывается в небритое и костлявое лицо мужчины — оно ему незнакомо. Что вообще происходит в комнате у Артема? Сперва пленница, а теперь неизвестный мужчина в медицинском халате, не подающий признаков жизни. Какие-то бесконечные крупы и семнадцать томов Страбоновой «Географии». Повсюду кровь и осколки стекла.

Сеня пытается вникнуть в произошедшее, но он утратил еще и способность устанавливать связи между вещами и явлениями. Все они представляются по отдельности, равнозначными. Сеня хватается за голову, пытаясь не допустить извержения мозгов. Угроза этого происшествия кажется более чем реальной. Голова становится неимоверно тяжелой, а тело — почти невесомым: оно вот-вот взлетит и будет барахтаться в воздухе, как воздушные шарики, привязанные к чему-то устойчивому и неподвижному на земле. Сене начинает казаться, что он лишился чего-то важного, того, что придавало всему происходящему смысл. Теперь он — просто гора плоти, огромной, раненой и горячей.

Подняв глаза, Сеня видит в проеме двери незнакомую женщину в вафельном полотенце и с отверткой в руке. Ее волосы, запрокинутые назад, напоминают жгуты. Выражение лица у нее удивленное. Женщина всерьез озадачена наблюдаемой сценой. Тело женщины в полотенце покрывают ссадины и синяки, а поперек лба у нее — огромный рубец, на котором заметна свежая кровь. Металлический стержень отвертки тоже красный от крови.

Сознание Сени начинает медленно отдаляться, и напоследок он успевает подумать о том, что эта гостья в вафельном полотенце — очень красивая. Но ее красота особого свойства — такая неброская. Сеня закрывает глаза и ищет нужное слово для определения внешности женщины. Сеня безуспешно пытается сосредоточиться: между его мыслительным процессом и реальностью нет привычной преграды. Мысли вырываются из головы Сени напрямую в пространство, минуя речевой аппарат. А внешние раздражители — в том числе воздух, холодный ветер и пыль — воздействуют ему на мозг, меняя направление мыслей. Сеня вспоминает об особенном сорте городских сумасшедших, которые надевают шапочки из фольги, чтобы их мысли не похитили инопланетяне. Возможно, эти люди не так уж безумны или глупы. Оттуда, из космоса, из внешнего мира, из этой так называемой реальности, к Сене приходит нужное слово — «блеклый». У этой женщины блеклая красота.

Эпилог

Конец февраля в Петербурге оказался сравнительно теплым, а в марте температура начала бить один антирекорд за другим. «Сегодня самый холодный день за всю историю наблюдений», — сообщали новостные ресурсы почти всю неделю. Из-за снегопада город в очередной раз парализовало, и жители стали объединяться, чтобы расчищать завалы и посыпать лед песком. У петербуржцев возникло ощущение, что коммунальные службы в городе просто перестали существовать, но вскоре те напомнили о себе при неожиданных обстоятельствах.

За одну ночь на десятках домов возникли граффити с изображением лысого мужчины с диким маньяческим взглядом и улыбкой блаженного. На мостах, набережных каналов, заборах, в окнах магазинов и на спинках сидений в маршрутках появились надписи с текстом одного и того же стихотворения без рифмы. Лирический герой этого произведения пытается постирать грязные вещи, но его задумка осуществляется только частично: стирка проходит успешно, но герой засыпает, не дождавшись ее окончания. Скорее всего, вещи придется стирать снова.