Страж морского принца - Дана Арнаутова

– И это тоже, – слегка кивнул Ираталь. – Но главное, смотреть и слушать. Я начальник дворцовой охраны, госпожа, и я вам не враг, пока вы ничем не навредили моему королю и его семье. Но узнать, кто мажет грязью имя принца, для меня важнее вашего спокойствия, уж простите.

– Ничего, – буркнула Джиад, успокаиваясь. – Если по службе – это я понимаю. Узнали?

– Нет, – спокойно сказал Ираталь. – Миалара болтает, но она болтает всегда, ничего толком не зная. Смотрите, сейчас пойдет стадо, а следом загонщики.

Джиад пригляделась: с дальнего края котловины, словно капли ртути, катились все новые и новые блестящие серые точки, стремительно вырастая в размерах.

– Стадо, – равнодушно сказал Ираталь. – Дикие салту.

– И их будут ловить? – поразилась Джиад, представив страшную живую мощь, летящую в воде над скалистым дном. – Как это возможно?

– Ловить – потом. Сначала надо рассечь. Направить между самыми высокими скалами, чтобы стадо разделилось на несколько потоков. Потом – снова. И уже в конце загнать в сети. Большое искусство, моя госпожа. И большой риск для загонщиков. Они постоянно между взбешенными дикарями и скалами. Смотрите.

– С ума сойти, – прошептала Джиад, приглядевшись и действительно различив на некоторых салту фигурки иреназе, плотно прилипших к спинам рыбозверей. Около дюжины смельчаков гоняли стадо по котловине над самыми скалами, ловко отсекая то одного, то другого зверя и направляя его к проходам из котловины, где – Джиад догадалась – подстерегала добычу сеть. – Это же… смертельно опасно.

– Мне каждая охота принца новых седых волос стоит, – тусклым голосом подтвердил Ираталь. – Но что поделать? Загонщики у нас, как у вас жрецы Малкависа, на вес золота. А принц один из лучших, и все это знают. Негоже королевской крови отсиживаться во дворце, пока другие рискуют жизнью.

– А если королевскую кровь по скале размажут или на части порвут? – поинтересовалась Джиад.

Ираталь молча пожал плечами. Потом обронил тихо:

– Это дело чести. Да и не так уж часто, пару-тройку раз в год. А то и реже. Найти такое стадо – особая милость Моря. Меня сейчас другое пугает. Будто в спину кто-то смотрит…

– Вам тоже?

Ираталь глянул на нее, медленно кивнул и отплыл, легонько похлопывая своего салту лоуром по носу. Джиад не сводила взгляда с мечущихся загонщиков, пытаясь угадать, где Алестар. Вон тот? Или тот? Издалека цвет заплетенных волос не разглядеть, хоть вода и прозрачна, как только может быть прозрачна морская вода.

Один из всадников постоянно оказывался у скал чаще и ближе других, и Джиад нутром почуяла – он. Паршивец рыжий, безумец! Как вообще можно доверять свою жизнь скорости и увертливости зверя? Затаив дыхание, она искала глазами пропавшего куда-то Алестара. Потом прислушалась.

– Ну, язык у нее хорошо подвешен, – разглагольствовал знакомый уже голосок за спиной. – И куда длиннее, чем волосы. Вот интересно, а у людей тоже обрезают волосы рабам и преступникам? Удивляюсь, как наш Алестар на такое польстился. Хотя не очень-то он и польстился, судя по всему. Если браслет не считать, на этой жрице ни единого колечка нет. А когда это Аль жадничал? Да у него наложницы в десять раз наряднее, чем эта… серебряная. Вы Кассию вспомните! Та хоть красавица была! И высокородная, нашего круга!

– Мы-то Кассию помним, а вот тебе стоило бы язык придержать, – сухо сказала другая девушка. – Ты ей подругой уж точно не была.

– Можно подумать, Эрувейн, ты была, – глумливо фыркнула Миалара. – Да ты пока своего кариандца не встретила, на Алестара сама облизывалась – аж хвост дрожал.

«И это высокородная девушка, – устало подумала Джиад, глядя, как загоняют оставшихся салту, и не собираясь выдавать, что слышит все, что говорится довольно далеко от нее – вдруг что интересное прозвучит. – А ведет себя – портовая девка, да и только. Любопытно, неужели рыжий и ею не погнушался? Вот была бы достойная парочка…»

– Не твое дело, – с холодной брезгливостью ответила Эрувейн, – на кого я облизывалась. Но при Алестаре о Кассии лучше не вякай. Нечего ему душу бередить. А будь у тебя ума хоть вполовину столько, сколько наглости, давно бы поняла, что принцу ты нужна, как…

Договорить она не успела. Миалара взвизгнула, заглушая весь гомон разом:

– Вы зато нужны! Что ты, что этот кусок топляка стриженый! Да ей обручальный браслет идет, как мурене жемчуга!

– Не тебе бы рассуждать про мурену и жемчуга, – сказал вдруг в отчетливой тишине голос, который Джиад никак не думала услышать здесь и так скоро. – Пожалуй, я скорее мурену в постель возьму, чем тебя. Она хоть молчит. Что ж, если тебе так не нравится видеть мою избранную, это легко исправить. Запрещаю тебе показываться нам с ней на глаза. Ты в опале у королевского рода, Миалара каи-на-Акаланте!

Стало тихо. Очень тихо. Джиад повернулась, наткнувшись взглядом на бледного от ярости Алестара и недоумевая, что он так разозлился. Сам же считает Джиад хуже салту…

– Алестар, – прошептала тоже белеющая на глазах Миалара, у которой даже кудряшки как-то жалко повисли, – я не хотела… Я прошу прощения…

– Не у того просишь, – звонко и зло сказал Алестар, подплывая к Джиад. – Возможно, когда-нибудь моя избранная тебя и простит. А сейчас покинь нас.

Что-то говорили вокруг, оттесняя рыдающую Миалару, заслоняя ее от тяжелого пристального взгляда, которым Алестар проводил дурочку, о чем-то спрашивал Ираталь, а Джиад зябко передергивала плечами, между которых прямо чувствовалось острие стрелы – вот-вот вонзится.

– Ну и зачем? – хмуро спросила она встрепанного, с распустившейся по плечам косой Алестара.

– Только не думай, что ради тебя, – тоже негромко, но надменно фыркнул рыжий. – Ты моя. Тот, кто оскорбляет тебя, оскорбляет этим меня, понятно?

– А-а-а, – усмехнулась Джиад. – Понятно. А то я испугалась, что ты заболел.

Бросив рассеянные по котловине остатки стада – теперь загонщики и без него справятся, – Алестар кинулся наверх, туда, где над обрывом собрался едва ли не весь город. Большая охота – зрелище редкое, даже гонки на арене бывают куда чаще. Но до города Алестару дела не было, а вот среди молодых каи-на, которым должен представить его избранную Ираталь, хватает и ядовитых тварей, что не упустят случая поточить зубы, и просто дурачья.

И ведь точно! Выплывая из-за скалы, Алестар издалека услышал Миалару и сначала обомлел от ее наглости, а потом закипел, как вода возле проснувшегося вулкана. Что она себе позволяет? И почему Ираталь это терпит? Измученный салту от укола лоуром вылетел наверх, едва не врезавшись в чьего-то зверя, и Алестар на одном дыхании выпалил то, что следовало сказать давным-давно. С мстительной радостью увидел ужас на бледной мордочке Ми, обвел взглядом остальных, молча приглашая: кому еще хочется сказать гадость?

Но… никому не хотелось. Остывая и чувствуя себя полным болваном, Алестар слушал громкие разговоры, смех, поздравления с запечатлением и понимал, что ничего такого ужасного здесь без него не произошло. Наоборот! Весь цвет Акаланте в совершенном восторге от двуногой! В ее адрес сыпались похвалы и восторги, ее расспрашивали о чем-то, просили пожаловать в гости и удивлялись умению править салту.

И двуногая вела себя не просто достойно – по-королевски! Сдержанно улыбалась, спокойно отвечала на вопросы так, что самый придирчивый и внимательный слушатель не заподозрил бы между ней и Алестаром неладного, и даже на салту держалась хотя и не очень уверенно, но правильно. И получалось, что зря он бросал охоту и торопился сюда спасать и помогать: без него замечательно обходились.

– Госпожа избранная, – спросил кто-то из толпящихся вокруг придворных, – не посчитайте меня невежей, прошу, но почему вы не носите драгоценностей? Это какой-то жреческий обет?

– Не совсем, – усмехнулась двуногая, небрежно почесывая нос разомлевшему салту. – Просто не привыкла. В бою ожерелье или серьги опасны: противник может за них дернуть. А вот широкие браслеты и кольца неплохо защищают руки, их я носила. Да и пояс – вещь полезная.

– Только защита? – загомонило сразу двое-трое. – Разве драгоценности не для красоты? А как же вокруг узнают, что вы не простолюдинка, если будете без украшений? Разве это не умалит вашей чести?

– А разве моя честь в сверкающих камешках? – мягко и весело спросила двуногая, будто разговаривала с детьми. – Вот его высочество, разве он не из лучших наездников Акаланте?

– Да, но что с того?

– То, что хоть увешайся он золотом и алмазами, хоть сними их совсем, править салту он от этого станет ни лучше, ни хуже. Да и салту его не станет быстрее, если бляхи на упряжи усеять жемчугом, верно?