Вторая встречная - Пальмира Керлис

— Не вернусь я к ней, не проси.

— Она действительно хочет тебе помочь.

— Тогда Лейка сказала бы, что всю неделю опасность мне не угрожает, — пожаловался я. — Но она заявила, что это неважно! Ясно, по какой причине.

— Смешно, — перебила Кира. Однако, судя по поджатым губам, смешно ей не было. Еще она дважды поправила очки — тоже плохой знак. — Лейка относится к чужому здоровью очень трепетно. Ее моральные принципы чересчур моральны, даже до тошноты. Подумай, почему она сразу тебя в расход не пустила? Уж на кого, а на Лейку стыдно наговаривать.

Хм, правда. Она помогла мне в баре, потеряв возможность узнать, что случилось с Димой. Да… Накладочка вышла.

— Ну… — Я развел руками. — У меня в голове каша. Вемы мечтают мой мозг по кусочкам разобрать. Похитить пытались. Дважды!

— Как?! — Кира округлила глаза и с такой силой надавила на карандаш, что сломала его пополам.

— На вокзале подкараулили, и вчера ночью еле ноги из общежития унес.

— Подстраховываются. Сейчас ты все равно неуязвим.

Она прицелилась и швырнула половинки карандаша точно в мусорную корзину. Стало завидно — я обычно промазывал.

— Через два дня мне конец, как это ни печально.

— Необязательно.

— Разве?

— Ага. Проникнуть в подсознание трудно, почти высший пилотаж. Когда человек сопротивляется, то еще труднее. Сломать барьер могут единицы, а умирают именно сильнейшие. Такими темпами скоро не останется вемов, способных тебе навредить. Уже семнадцать жертв, и все были о-го-го. Кстати, откуда ты узнал о недельном замке, раз Лейка не говорила?

— От Паши.

— Что?! — опешила Кира. В ее глазах метнулись злобные искорки. Казалось, они готовы вылететь и спалить кабинет, «Перспективу» и город придачу. — Нашел, кого слушать! Сам до тебя не добрался, вот и гадит тайком. А ты ведешься. Фу таким быть!

— Зачем ему это нужно? По-моему, вемы только выиграют, если Лейка выяснит из-за чего погиб Дима.

— Паша без Лейки совсем от рук отбился. Она его манию величия девять лет сдерживала… А теперь у него крышу сорвало и приструнить некому.

Я поперхнулся от неожиданности. Девять лет? Целых девять лет?! Господи, да это же целая вечность! По ходу, у них все было серьезно.

— Слушай, — задумался я. — Вдруг они помирятся?

— Исключено, — тоном, не терпящим возражений, сказала Кира. — Одну печальную историю Лейка ему никогда не простит.

Историю? Печальную?

Мне вспомнилась хрупкая белокурая девушка, выискивающая звезды на потолке. Печальнее некуда. По крайней мере, я не видел, чтобы Лейка переживала из-за чего-то еще.

— Ты о Соне?

Кира коварно ухмыльнулась уголками губ:

— Для случайного прохожего ты слишком много знаешь.

Она сбросила туфли на пол и забралась на стол с ногами. За сеткой прозрачных чулок я заметил линию из мудреных символов, оплетающих лодыжку. Пытаясь рассмотреть татуировку, я сбился с мысли, но сумел взять себя в руки и ответить:

— Мы ездили к ней в клинику.

— Ой…

— А что такого?

— Лейка привела тебя в святая святых? Не верится. У нее бзик на Соне. Я бы даже сказала, шиза прогрессирующая, но прогрессировать там уже некуда. Сплошные неадекватные реакции.

— Ну, Лейка вела себя в клинике… странно. Я имею в виду, странно для самой себя.

Кира презрительно скривилась.

— Сто процентов, трагическим голосом вещала о том, какой очаровашкой была ее подружка.

— В точку.

— Так вот, — холодно улыбнулась Кира. — Соня не была ни доброй, ни милой. Она была расчетливой стервой, которая однажды крупно ошиблась.

От этой улыбки я вжался в кресло. В клинике Соня выглядела ангелочком, а не расчетливой стервой. При любом раскладе она не заслужила того, чтобы свихнуться и сидеть в одиночестве, бормоча бессвязные предложения. Да и никто не заслужил…

— Постой, — заволновался я. — С тобой может случиться то же самое?

— Со мной? — Кира рассмеялась — звонко и неприлично весело. — Я при всем желании не отправлюсь штурмовать границу.

— Лейка говорила, за нее никто не ходил.

— Никто не возвращался.

— И Соня не вернулась? — догадался я.

— А ты думал? Заскучала, взяла и покинула свое бренное тело?

— Я понял, такое часто происходит.

— Нет, происходит другое. — Кира принялась отчаянно жестикулировать. — Чем глубже забираешься в Поток, тем с большей вероятностью на обратном пути кидает в ловушку. Это жуткая дрянь, копирующая реальное место, из которого ты ушел. Задержишься в ней — все, до свидания, дорогу домой не найдешь. Так и останешься в состоянии зомби.

— Насовсем?

— На веки вечные. Разум человека как бы исчезает. Пропадает, испаряется. Пусто! И в Потоке нет следов. Куда он девается — неизвестно, никого еще не приводили в чувство.

— Зачем тогда вемы лезут в этот Поток, раз он опасен?

— Ты бы не лез, если бы мог? — усмехнулась она. — Там здорово, особенно когда понимаешь, что к чему. Скакать по крышам прикольно. Я бы и сама в некоторых мирах зависала сутками, но мне перемещения даются тяжко. А ловушка… Все надеются на лучшее. Кажется, что плохое случится с кем угодно, но не с тобой. Популярное заблуждение.

— Логично, — согласился я. Люди постоянно рвутся к неизведанному, даже обычные. Вон, понастроили всяких коллайдеров. — Ты сказала, перемещения даются тебе тяжело. Почему? От чего это зависит?

— От силы дара. Грубо говоря, от запаса энергии. Она расходуется на все подряд, будь то определение эмоций или считывание подсознания. Путешествие в Поток тоже ее отнимает — во время каждого скачка между мирами мы теряем порядочно энергии. Выглядит красиво, такая светлая вспышка. Чем глубже мир, тем больше усилий требуется. Мой запас кончается быстро.

— Он… типа как мана в компьютерной игре? — осторожно уточнил я.

— Вроде того. Наша восстанавливается сама, или ее можно позаимствовать через взгляд.

Я внутренне возликовал. Кира разбирается в компьютерных играх? Подарок, а не девушка!

— Теряя энергию, мы чувствуем себя хуже, — добавила она. — Отсюда головная боль и прочие радости. А чтобы дойти до границы, нужно умопомрачительное количество энергии. Это под силу лишь избранным.

— Значит, Соня сейчас где-то за границей?

— Да, в нижнем Потоке. Уникальный случай. Сознание к ней частично вернулось, на осмысленные действия она способна, но по факту несет бред на уровне двухлетнего ребенка. За три года никаких изменений.

— Ого, — мысли в моей голове окончательно спутались. — Знаешь, Лейка так расчувствовалась в клинике…

— Они были очень близки. Всегда вместе, всегда рядом, — сказала Кира с подчеркнутым ехидством. — Ходили, за ручку держась.