Плещеев - Николай Григорьевич Кузин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через М. Л. Михайлова Плещеев стремится снестись с новой редакцией «Современника», еще раньше установил связь с «Русским вестником», опубликовав там еще в декабрьской книжке за 1856 год стихотворения «Раздумье», «Весна», «В степи», опять подписав их старым криптонимом «А. П-въ».
Восстанавливает Алексей Николаевич пока только письменную связь со старыми товарищами Достоевским, Спешневым, Дуровым, Милюковым, налаживает переписку с сотрудниками журналов. Достоевскому в Семипалатинск сообщает о своих литературных замыслах, спрашивает мнение о своих стихах, появившихся на страницах столичных изданий. И… непрестанно ходатайствует об отпуске, чтобы побывать с молодой женой в столице, повидаться с матерью, представить ей Еликониду Александровну.
В декабре 1857 года Плещеев подает на имя генерал-адъютанта Катенина, сменившего в апреле этого года графа Перовского на посту Оренбургского и Самарского генерал-губернатора, докладную записку с просьбой получить четырехмесячный отпуск для свидания с матерью и устройства домашних дел. В. В. Григорьев дал своему подчиненному блестящую характеристику, и просьба Алексея Николаевича была удовлетворена — он получает 4-месячный отпуск с правом въезда в обе столицы. 29 мая 1858 года Плещеев с женой выехал из Оренбурга в Москву. В Москве Плещеевы пробыли недолго — спешили к матери в Петербург.
Зато в Петербурге Алексей Николаевич успевает повидаться со многими старыми знакомыми, основательно пообщаться с ними. Он с радостью навещает Тургенева, Салтыкова, Некрасова, Шевченко; знакомится с Чернышевским и Добролюбовым, к которым с первой же встречи почувствовал полное расположение и симпатию…
Встреча с Добролюбовым, а потом и с Чернышевским произошла в редакции «Современника», где по рекомендации М. Л. Михайлова уже были опубликованы новые плещеевские стихи.
С трепетом и волнением переступил Алексей Николаевич порог редакции на Литейном, куда нередко хаживал десятилетие назад, встречался с самим Белинским, светлое имя которого, слава богу, теперь справедливо произносится все чаще и чаще с чувством всеобщей благодарности. Милейший Николай Алексеевич Некрасов, друг и сподвижник Белинского, по-прежнему ведет журнал. И как ведет! Пожалуй, нигде еще ни один печатный орган не имел такого огромного влияния на общество, как нынешний «Современник». Лучшие русские прозаики и поэты отдают свои сочинения в этот журнал. А литературно-критические статьи «г. — бова», о которых слышал восторженные отзывы еще в Москве? А публицисты?..
Алексей Николаевич прошел сразу же в кабинет Некрасова, но того не оказалось на месте. Расстроенный Плещеев (о своем визите он предварительно извещал Некрасова запиской) собрался уже было покинуть редакцию, но в это время заметил, что к нему идет довольно высокого роста молодой человек в очках. Молодой человек ровным голосом осведомился:
— Вы хотели видеть Николая Алексеевича?
— Да, я писал ему, что очень желаю повидать его сегодня. — Плещеев внимательно взглянул на молодого человека, невольно поразившись бледности его лица.
— Так вы — Плещеев Алексей Николаевич? — столь же ровно спросил молодой человек, но в голосе его явно прозвучала заинтересованность.
Алексей Николаевич утвердительно кивнул.
— Николай Алексеевич просил меня в случае встречи с вами передать, чтобы вы, если располагаете временем, подождали его. Ну а я, пользуясь возможностью, хотел бы с вами познакомиться. Я — Добролюбов, сотрудничаю в «Современнике», заведую критико-библиографическим отделом.
— Знаю, с превеликим интересом читаю ваши статьи и несказанно рад… встрече. — Плещеев даже несколько смутился от столь неожиданного знакомства с человеком, к творчеству которого давно проникся уважением. Алексей Николаевич был наслышан, что Добролюбов молод еще, но строг и суров, а стоявший перед ним и поправлявший правой рукой очки молодой человек показался застенчивым и добрым.
Добролюбов пригласил Плещеева к себе, их беседа в ожидании Некрасова затянулась и надолго запала в душу Алексея Николаевича. Удивила и восхитила Плещеева огромная начитанность Добролюбова («Как и незабвенного Валериана Майкова», — подумалось невольно Плещееву), его прекрасное знание иностранной литературы. И неумолимая логика в суждениях. Смущали только весьма категоричные и далеко не восторженные отзывы критика о тех литераторах-современниках, которые были признаны в некотором роде корифеями, — о Тургеневе, Писемском… Обратил тогда Алексей Николаевич внимание и на то, что Добролюбов никогда не смеялся вслух громко, а только улыбался — это оставляло немного странное ощущение у собеседника — может быть, потому и толковали о чрезмерной строгости Николая Александровича.
Зато другой ведущий сотрудник «Современника», Николай Гаврилович Чернышевский, с которым Плещеев через Добролюбова познакомился в свой следующий визит в редакцию журнала, напротив, произвел впечатление человека веселого, жизнерадостного, общительного; он непрестанно шутил, часто громко хохотал, остроумно подтрунивал над собой и своими знакомыми, азартно спорил, и в такие минуты сосредоточенный и уравновешенный Николай Александрович казался взрослее и солиднее Николая Гавриловича, хотя Плещеев знал, что Чернышевский был значительно старше Добролюбова. И все-таки, несмотря на общительный характер Чернышевского, его язвительность как-то не располагала к полной доверчивости. Глубоко уважая Чернышевского за ум, эрудицию, непоколебимую уверенность в правоте отстаиваемых им взглядов, видя в нем не просто литератора, а литератора-идеолога, политического трибуна, Плещееву по-человечески все-таки ближе был Добролюбов, с которым он станет поддерживать дружескую переписку и когда вернется в Оренбург, и затем из Москвы, передавая в своих письмах самые горячие приветы Чернышевскому[33].
А как по-братски тепло встретил Алексея Николаевича Некрасов! Ведь до плещеевского ареста особой близости между поэтами не было. С каким участием Николай Алексеевич расспрашивал о мытарствах за годы ссылки, какое глубокое понимание выказывал всем горестям опального собрата. Радушно приглашал к сотрудничеству в журнале, обещал всяческую поддержку. Да, общение с такими людьми, как Некрасов, Чернышевский и Добролюбов, — большая отрада.
Но время летит быстро, и близок конец отпуска. А Еликонида Александровна готовится к родам. 7 октября 1858 года у Плещеевых родился мальчик, нареченный Александром. Радость огромная. Особенно рада бабушка Елена Александровна… Вот только молодой матери после родов стало нездоровиться. Алексей Николаевич хлопочет с продлением отпуска, а заодно и о перемене места службы с переводом в город Уфу. На обе просьбы удовлетворение было дано, но обстоятельства сложатся так, что Плещеев уже и не поедет на новое место службы.
За время отпуска Алексей Николаевич предпринимает новые хлопоты о разрешении постоянно жить в Петербурге, и снова — неудача. Тогда он пишет в феврале 1859 года повторное прошение о продлении отпуска и получает разрешение остаться в Петербурге до весны.
На страницах «Русского
