Три подруги и пустынная кошка (СИ) - Солнцева Анастасия

Моя буйная, живая фантазия вновь ожила. Я представила себе блюдо из прямокрылых и с трудом подавила резко подкативший к горлу приступ рвоты. Настолько сильный, что во рту стало горько и захотелось попить, а еще лучше — выпить.

А за дверью, тем временем, оживились — послышались голоса и веселый смех, музыка стала громче и бодрее, а Шопен сменился Чайковским.

— Времена года. Февраль. Масленица, — пробормотала я сама себе, вслушиваясь в выразительную фортепианную миниатюру, которая воскрешала в сознании картинки задорных народных гуляний, когда люди провожали тяжелую, суровую зиму и встречали животворящую весну. Особенность веселого праздника очень удачно подчеркивалась общей тональностью произведения и темпом Allegro giusto, навевая желание броситься в пляс под яркие переборы и упругие аккорды.

— Июнь. Лето, — с не меняющимся выражением лица, на котором застыло выражение вежливого скептицизма, сообщила Ниса. — Ближайший праздник — Ивана Купала, но я через костер скакать козой не буду и искать цветок папоротника в лес не пойду! Плетение венков, кстати, тоже не моя тема.

— Я и не предлагаю, — огрызнувшись, подтянула колени к груди, внимательно прислушиваясь к происходящему по соседству. А там, судя по нарастающему гомону, сбор гостей был в самом разгаре. К общему шуму добавился звон бокалов и звук откупоривающихся бутылок шампанского. — Просто обозначила название музыкального сочинения — и все.

— Мне всегда казалось, что твоя бабуля перестаралась, когда приобщала тебя к культурному наследию человечества.

— Почему это? — спросила я под взрыв женского хохота за стенкой. Не выдержав, подошла к двери и подперла ручку торшером. Такая себе преграда для тех, кто горя любовным огнем, возжелает уединиться, но хоть задержит входящих на некоторое время, дав нам с Нисой возможность спрятаться.

— Потому что умение разбираться в музыке — один из самых травоядных, то есть, бесполезных навыков, — угрюмо заметила подруга, складывая ноги, будто собралась заниматься йогой. — Лучше бы бабуля научила тебя метать в своих врагов ножи!

— Думаешь, это бы сделало мою жизнь проще? — поинтересовалась я, рассматривало дело собственных рук.

— Если бы из нас двоих умела драться не только я, то это повысило бы наши шансы на выживание.

Я развернулась к подруге, уперев руки в боки.

— Считаешь, нас могут здесь убить?

— Считаю, что если Макс найдет нас, то все может закончиться очень плохо, — Ниса была честна и это пугало еще сильнее.

— Нужно выбираться отсюда, — испытав приступ легкой паники, выдохнула я и вернула торшер на место.

Уже в который раз потянула дверь на себя и пристроилась лицом к щели, чтобы получше рассмотреть, что происходит в комнате с пилонами.

Увидела много, чего и все, что увидела повергло меня в состояние, близкое к ступору.

Глава 19

Пилоны больше не простаивали пустыми, теперь на них вертелись танцовщицы, чьи тела пока что были прикрыты ажурными корсетами и плиссированными юбками. Гостей собралось много, не толпа, но все места были заняты, включая приватные зоны. И по тому, как вели себя гости — нагло, свободно, развязно и властно, — становилось очевидно, что многие из присутствующие при свете дня занимают высокие должности. Возможно, даже вещают с голубых экранов телевизоров о благопристойности, добродетели и традиционных ценностях, чтобы ночью прийти в «Шанхай» и, попивая коктейль, усадить себе на колено полуголую официантку. Но узнать в присутствующих конкретных людей было невозможно. Лица всех, кроме персонала, закрывали маски, у женщин — белые, у мужчин — черные. Маски были нестандартными, начинались от бровей и заканчивались под подбородками. Не считая украшений, чаще всего — крупных, массивных, с обилием драгоценных камней, маски были тем единственным, что имелось на присутствующих из одежды.

Я оглядела сосредоточение голых тел — высоких и низких, полных и худых, молодых и покрытых уже седыми волосами, и с уверенностью заявила:

— Либо мы валим отсюда, либо мне понадобится тазик.

— Что предлагаешь? — апатично отозвалась подруга. — Ни моя, ни твоя магия здесь не сработает, а значит, прорываться с боем — не наш вариант. И что-то мне подсказывает, что стоит нам выползти из-за этой двери, как нас тут же заметят. Не вливаемся мы в местное общество.

— А если раздеться? — предположила я, продолжая наблюдать за голыми людьми, которые ничуть не стесняясь собственной наготы ходили от столика к столику, присаживались друг к другу на колени, танцевали, пили и в целом наслаждались жизнью. Многие гости были хорошо знакомы и с радостью обменивались приветствиями.

— Я голая среди этих чудиков разгуливать не буду! — не оценила подруга мое предложение.

— У тебя есть другие варианты?! — вспылила я. — Макс может нагрянуть в любой момент, а тут мы, как мышки в клетке!

Ниса пристроилась рядышком, но не успела приникнуть к щелочке, как резво отскочила обратно, оттягивая в глубь комнаты и меня.

А причина была в том, что молодой статный мужчина за третьим столиком поднялся и ухватил за талию мимо проходившую девушку, которая в отличие от остальных гостей была одета — в короткое черное латексное платье, плотно облегающее гибкое загорелое тело. Лица было не видно, оно таилось за маской, но молодость девушки, возможно, даже граничащую с малолетством, не могла скрыть никакая маска.

Не сопротивляясь, девушка легко упала в объятия мужчины, и тот, подхватив на руки податливое тело, направился в нашу сторону. Что-то в его походке показалось мне смутно знакомым, настолько, что навязчиво начало зудеть в мозгу, но времени копаться в собственной памяти не было.

— Черт! Почему из всех комнат он выбрал именно эту? — пятясь спиной, вопрошала Ниса.

— Нет времени, — занервничала я. И не придумала ничего лучше, чем запихнуть подружку под кровать и проворно забраться следом.

— Фу! Тут воняет! — заныла Ниса. Я едва успела ткнуть её под ребра, чтобы замолчала, как в комнату вошли.

— Я не хочу, — произнес капризный женский голос.

— Я хочу, — с характерными повелительными нотками в приятном баритоне заявил мужчина. — Поэтому закрой рот и задери юбку.

Ниса вела себя тихо, а потому зажимать рот мне пришлось только себе, ведь… голос мужчины, хоть он и звучал приглушенно, перекрываясь музыкой, я узнала.

Кровать вздрогнула, когда на неё что-то упало. Послышался звук разрываемой ткани, немного протяжный, словно то, что рвали, поддалось не с первого раза. А после мебель над нами ритмично задвигалась, комнату заполнили вздохи и стоны, которые в сочетании с композицией «В пещере горного короля» Эдварда Грига с её узнаваемыми перепадами темпа от медленного и тяжелого к стремительному, подхватывающему и кружащему, превратились в мистический гимн плотскому желанию. И во всем этом было что-то такое очень честное, настоящее, живое, а потому — завораживающее.

Глаза у Нисы выпучились, сделав её похожей на изумленного лемура. Я и сама почувствовала себя так, будто оказалась на балу у Воланда. Но это был тот бал, в котором, вопреки воплям разума, хотелось поучаствовать.

— Шире, — шумно выдохнув, потребовал мужчина. — Расставь ноги шире!

Его партнерша, очевидно, подчинилась, потому что стук и удары тело об тело продолжились по нарастающей.

— Надо попытаться забрать их маски, — приникнув к уху подруги, зашептала я. — Так мы сможем выйти.

— Как? — вопросила подруга.

— Серебро блокирует твою магию банши, — надеясь, что стук, музыка и женские стоны, уже почти перешедшие в визг, не выдадут наше присутствие. — Но не твою физическую силу.

— И её тоже, — округлила глаза Ниса. — Я чувствую, как слабею. Из меня будто вытягивают жизнь!

— Тогда, тем более, нельзя больше тянуть, — и я начала выталкивать подругу наружу. — Они сейчас заняты и сосредоточены на другом. Это самый удачный момент! Используй эффект внезапности!

Ниса неодобрительно покачалась головой, но подчинилась.