Солдаты - Уильям Форстчен

— Ради Бога, зачем. Бугарин убьет тебя.

Эндрю покачал головой.

— Нет. Слишком много бывших ветеранов по-прежнему рядом с ним, чтобы позволить это. Мы собираемся поговорить.

— О чем?

Он взял паузу, взглянув в кабинет, где на его столе находились две самые дорогие его сердцу вещи, бумага о назначении его полковником вольнонаемного полка, подписанная Линкольном, и Почетная медаль, заслуженная под Геттисбергом, и врученная также Линкольном. Подойдя к выставочному шкафу, он распахнул его, вынул медаль, почтительно подержал ее в руке несколько секунд, прежде чем неуклюже прицепить, и вышел за дверь. Еще несколько человек подъехало на лошадях, другие собрались на городской площади, которая выглядела так необычно, словно маленький кусочек Новой Англии, перенесенный в этот чужой мир. Один из его ординарцев, как будто читая мысли Эндрю, привел Меркурия из конюшни позади дома. Эндрю взобрался на лошадь, Меркурий легко двигался под ним, два старых компаньона, которые были вместе больше десятилетия.

Слухи быстро распространялись, и у домов, обшитых вагонкой, обрамляющих площадь, он видел последних немногих своих старых товарищей, которые находились в Суздале, готовых выступить, Вебстер возился, пытаясь застегнуть униформу, которая была чересчур облегающей для него. С северо-восточного угла площади появилось небольшое отделение, двигающееся по двое… это были мальчики, кадеты, обучающиеся в 35-м Мэнском, который теперь стал тренировочным полком, этаким Вест-Пойнтом Республики, юноши были слишком молодыми, чтобы их засунули в пекло фронта. Один из них с гордостью нес полковой штандарт.

Эмил нагнал Эндрю, взяв лошадь одного из курьеров.

— Отправиться сейчас в Белый дом это безумие, Эндрю. Если Бугарин действительно заполучил правительство, то он тут же убьет тебя.

Эндрю почувствовал зарождающийся гнев. Тяжело дыша, подскакал Вебстер.

— С Калином все в порядке?

— Мы не уверены, — ответил Эмил.

— Будь все проклято, Эндрю, это зашло слишком далеко. Захватите управление правительством теперь. Парни последуют за вами!

Он выдал последнее слово с напыщенной демонстрацией, которое эхом пронеслось через площадь, и восторженные крики раздались в ответ.

Эндрю жестко осадил Меркурия, его стальной пристальный взгляд заставил замолчать группу. Развернувшись, ничего не говоря, он отправился к юго-восточному углу площади, пока Эмил понукал свое животное, такое же огромное как лошадь Клейдесдальской породы, чтобы удержаться около него. Когда Эндрю свернул за угол на центральную улицу, ведущую к Главной площади и к Белому дому за ней, он увидел, что улица уже заполнена. Он проехал мимо театра, изодранный плакат свисал с боковой доски для афиш, объявляющий о спектакле «Король Лир». На какой-то момент это привлекло его внимание, необычно наблюдать за постановкой Шекспира на русском языке в этом чужом мире. Римские солдаты, расквартированные в Суздале, были очарованы «Юлием Цезарем», поскольку настоящий Цезарь жил на Земле после того, как их древние предки были унесены в этот мир. Также он вспомнил последнюю ночь, прямо перед началом меркской войны и спектакль «Генрих V».

Он ехал по широкому открытому бульвару, обрамленному с обеих сторон зданиями высотой в три и четыре этажа, с витиеватой резьбой, и несколькими более старыми, пережившими пожары и войны, все еще украшенными изображениями тугар, похожих на горгулий.

В толпе ощущалась тревога, сегодня не было никаких приветствий. И при этом не было и гнева… скорее это походило на истощение души и духа. Было очень легко определить ветеранов, почти все другие люди были или очень старыми, или очень молодыми, или женщинами, ветераны выделялись — мужчины, стоящие на костылях или с пустыми рукавами. Эти, кто мог, вставали по стойке смирно и отдавали честь, когда он проезжал мимо, но он продолжал смотреть строго вперед.

— Ты собираешься бороться с ним? — наконец, спросил Эмил, но Эндрю промолчал.

— Люди за тебя. Ты понимаешь это? — Эмил кивнул за спину.

Ему не нужно было поворачиваться; он слышал ритмичный топот ног кадетов, голос Вебстера выкрикивающего приказы, призывающих даже ветеранов, стоящих на обочинах, становиться в строй и «поддержать их полковника». Они проехали офис еженедельника Гейтс-иллюстрейтед. Издатель находился на улице, в седле, ожидая их, ученики, печатники и остальная часть персонала вываливалась из помещения, некоторые из них тащили винтовки и пистолеты. Гейтс пристроился рядом с Эндрю.

— Я думал, что пресса, как предполагается, является нейтральной, — язвительно заметил Эндрю. — Вне зависимости от того, что произошло, разве карандаш не является оружием более могучим, чем кинжал?

— Черта с два мы нейтральны, — злобно огрызнулся издатель. — С ним несколько вооруженных сенаторов.

— Кто-то из военных?

— Неорганизованные единицы. Главным образом там есть несколько человек из старых бояр и их бывших воинов. Я знаю, мы должны были убить их всех после того последнего восстания.

— Что произошло? — спросил Эндрю.

— Флавий мертв. Я знаю, что это факт; один из моих репортеров находился в здании, когда это произошло. Хотя Бугарин этого не делал, по меньшей мере, не своей рукой. И снова, все было так же, как и в случае с Калином. Мы не знаем. Но как только это случилось, Бугарин, в окружении некоторых своих последователей, пошел прямо в Белый дом. Очевидно, что несколько выстрелов были выпущены там уже позже.

— Калин?

— Без понятия. Но по слухам, Бугарин привлек одного из судей и Касмира.

— Таким образом, он хочет принести присягу, — ответил Эмил. — Если он — президент, то мы должны сражаться с ним, Эндрю.

— Я это понимаю, — тихо сказал Эндрю.

Иногда самым трудным делом является не делать ничего, говорил ему Ганс, и он улыбнулся этой мысли.

Главная центральная площадь Суздаля лежала прямо впереди, и уже заполнялась жителями города. Когда он подъехал к краю площади, гудящий шум вырвался из толпы. Позади себя Эндрю услышал, как Вебстер выкрикивает группе кадетов выдвинуться вперед по двое и очистить путь. Эндрю резко осадил лошадь, затем повернул Меркурия в бок. Он посмотрел назад на улицу и увидел несколько сотен человек, которые его сопровождали. Позади них теснилась куча народу, желающая наблюдать за происходящей драмой.

«Так много истории и драматичности на этой площади», подумал он. «Впервые мы маршировали здесь. В тот день прибыл посланник тугар. Сражение против армии бояр, а затем строй против тугар в последней атаке. Еще великие моменты, это парады побед, первое чтение Конституции, которую я сам и сочинил, ее общественная ратификация и декларация Республики, и инаугурация президента Калинки.

Теперь это».

Он поднял руку вверх, указывая Вебстеру остановиться.

— Я хочу, чтобы это сборище остановилось и сложило оружие на землю, — сказал Эндрю.

Он говорил тихо, но твердо. Вебстер, посмотрев на него, смутился.

— Господин Вебстер, вы министр финансов и более не состоите в списочном составе тридцать пятого, но, тем не менее, я ожидаю, что вы повинуетесь моим приказам. Остановитесь и стойте спокойно.

Вебстер по-прежнему не реагировал.

— Уильям, ты понимаешь меня?

— Да, сэр.

Вебстер неохотно повернулся и прокричал приказ. Наступил напряженный момент, некоторые из людей что-то кричали в протесте, но, наконец, приказ был выполнен. Мельком он заметил Кэтлин в толпе, и натянул улыбку на лицо, пытаясь унять ее страхи.

— Мистер Гейтс, вы также можете идти, как представитель четвертой власти. Эмил, я просто хочу, чтобы вы тоже пошли вперед. Как только у вас будет шанс, то идите внутрь и проверьте Калина.

Он увидел флаг 35-го Мэнского полка, безвольно висящий в неподвижном утреннем воздухе. Слегка толкнув Меркурия пятками, Эндрю отправился в головную часть колонны, где стоял знаменосец. Мальчик стоял неподвижно, и при приближении Эндрю отдал честь. Он посмотрел вниз на него и улыбнулся.

— Сынок, ты понимаешь ответственность, которая лежит на тебе?

— Да, сэр, души солдат, которые умерли под этим стягом, — он кивнул на сгибы, пропитанные кровью, — теперь они держатся неподалеку от нас. Их духи живут в знамени.

Ответ застал Эндрю врасплох, и он застыл. Конечно, мальчик верит в это, он же из Рима. Две тысячи лет назад их солдаты верили, что их мертвецы собираются вокруг штандарта легиона.

«Был ли Джонни сейчас здесь, а Фергюсон, Майна, Мэлади, Уотли, Киндред и так много остальных, были ли они здесь»? Медленно он поднял правую руку, его взгляд сфокусировался на флаге, его разум заполнился всем тем, что это представляло. Он отдал честь стягу. Быстро, прежде чем люди могли бы увидеть его эмоции, которые собирались нахлынуть на него, он повернул Меркурия кругом, слегка подталкивая пятками, и прошептав команду, подобрал уздцы, и в спешном порядке взнуздав лошадь, поскакал медленным галопом.