Прикосновение - Анита Шрив

Она скользит кончиками пальцев по золотистым волосам, покрывающим его голень, как бы беседуя с его пальцами на своем бедре. В течение последнего года она с изумлением обнаружила, как прочно образы могут врезаться в память. Они становятся своего рода талисманами, к которым возвращаешься снова и снова, несмотря на создание новых образов. Для нее такими талисманами стали загорелые ноги, вылинявшие плавки, его глаза.

Джефф подстригся к свадьбе. Сидни предпочла бы, чтобы он этого не делал. Но он ее не спрашивал.

— В котором часу мы должны быть завтра в аэропорту?

— В восемь, — говорит Сидни. — Это десятичасовый рейс.

За тот год, что они провели вместе, у них установилось разделение обязанностей. Сидни занимается поездками.

— Значит, во сколько мы должны отсюда выехать? В шесть тридцать?

Они покинут гостей в начале вечеринки.

— Стремительное бегство, — комментирует она.

— Скорее бы, — откликается он.

— Сидни! — восклицает мать, распахивая объятия перед все еще насквозь мокрой дочерью.

— Сидни на мгновение замедляет шаг. Она не привыкла к бурным приветствиям. Либо мать хочет позлить бывшего мужа, который тоже, должно быть, приехал рано, либо пытается втереться в доверие к Анне Эдвардс. Сидни позволяет себя обнять, прижимаясь к белому брючному костюму и стильному шарфу. Это одеяние предназначено для репетиции, но не для предстоящих трех часов ожидания. Сидни обращает внимание на модную сумочку. Шелковые сумочки с женщинами в фиолетовых кабриолетах, являющимися воплощением свободы, остались в далеком прошлом. Прическа матери расползается от сырости, и когда Сидни ее обнимает, брючный костюм ей тоже кажется влажным. Влажным от пота вдоль всей спины. Мать держит ее обеими руками, отстранив от себя.

— Подумать только, — говорит она.

«Подумать только что? — думает Сидни. — Что ее дочь опять выходит замуж? Что она не умрет бездетной? Что она, по мнению матери, выходит замуж за человека, стоящего выше ее на социальной лестнице? Быть может, дом на пляже импонирует матери больше, чем дом Фелдманов в Ньютоне?»

— Когда ты приехала? — спрашивает Сидни, отстраняясь.

— С полчаса назад. Анна попросила меня приехать пораньше. Я хотела помочь, — говорит она, беспомощно озираясь вокруг.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит Сидни.

— Ну, я подумала, что на репетицию можно надеть что-нибудь белое. Ты ведь сегодня будешь не в белом?

— И завтра тоже.

— Ну, значит, все в порядке, — говорит мать, приглаживая лацканы пиджака. — Хотя я не предполагала, что будет так жарко.

— К вечеру станет прохладнее, — успокаивает ее Сидни. — Обедать будем на веранде.

— Правда? — удивленно спрашивает мать. — А я слышала, что погода будет неустойчивой.

Через плечо матери Сидни видит своего отца. Он будет ночевать не в доме, а в маленькой гостинице, расположенной немного поодаль. Он сидит с мистером Эдвардсом за кухонным столом (тем самым кухонным столом, который Джефф использовал в качестве оружия против Бена; Сидни иногда Цепляется свитером за трещину в бортике). Перед каждым чашка кофе.

Ее отец уже много лет не был в хорошей парикмахерской. Разнокалиберные седые пучки торчат во все стороны вокруг напоминающей тонзуру (или все ту же контрабандно провезенную ермолку) лысины. Он одет в старый костюм из сирсакера[26], когда-то белый, но с годами приобретший желтоватый оттенок. Кажется, отец вот-вот извлечет из кармана серебряный портсигар, подарок жены в день свадьбы, и закурит «Мальборо» без фильтра, вызвав истерику у миссис Эдвардс, которая тут же примчится из гостиной.

Сидни на мгновение останавливается в коридоре. Она не будет прерывать разговор, во всяком случае, пока не оденется. Но что-то в непринужденных позах обоих мужчин, похоже, обсуждающих нечто очень важное и согласно кивающих головами, наполняет Сидни неожиданным ощущением, что ей очень повезло.

Сидни на время свадьбы предоставлена ее старая комната, и это ее радует. На второй кровати покоится черный чемодан, который она возьмет с собой в Европу. Она всегда гордилась своим умением путешествовать налегке. Кроме того, в ее планы входит умеренный шопинг. В конце концов, они с Джеффом едут в Париж. На двери гардероба висит ее свадебное платье, открытое, оранжево-розового цвета. Элен, продемонстрировавшая незаурядный талант по части парикмахерского искусства, пообещала уложить волосы Сидни в свободный узел — прическа, которую она когда-то сделала Джули и которая вызвала восхищение Сидни.

Джефф будет одеваться в «спальне мальчиков», в которой кроме него ночуют Сахир и Айверс. (Питеру и Фрэнку отвели одну из многочисленных комнат для гостей.) Сидни рисует себе картину того, как трое взрослых мужчин спят под зелеными клетчатыми одеялами в кроватях, на спинках которых висят детские бейсболки. Год назад к ним присоединился бы Бен на принесенной туда по этому поводу раскладушке.

Бен, о котором не принято говорить. Его отсутствие ощущается более остро, чем чье-либо присутствие.

Легкий стук в дверь заставляет Сидни туже затянуть пояс махрового халата.

— Войдите, — говорит она.

В комнату просовывается голова Джули. В руках у девушки какой-то пакет.

— Как дела? — спрашивает Сидни.

— Хорошо, — отвечает Джули.

Сидни любуется тем, как тонкий красный шарф узлом завязан у Джули на затылке. С мочек ушей свисают серебряные цепочки с большими утыканными заклепками шариками на концах. Это все дело рук Элен. Однажды Сидни, восхищенная видом прибывшей на очередное семейное собрание Джули, призналась Элен, что очень хотела бы научиться так стильно одеваться. Элен тут же отреагировала: сняла с шеи Сидни и сунула ей в карман серебряную цепочку, затем расстегнула две верхние пуговицы пиджака и закатала рукава. Изучив результат в зеркале прихожей, Сидни осталась довольна подобной редакцией своего внешнего вида. Серебряные булавки в ушах и три дюйма обнаженной кожи в области декольте выглядели куда элегантнее, чем комплект из двух украшений.

— Я принесла тебе подарок, — говорит Джули, протягивая Сидни небольшую коробочку. Она искусно упакована: бант из тюлевой ленты болотного цвета преднамеренно завязан несимметрично, свисающие концы разной длины.

— Побудь со мной, — говорит Сидни, приглашая девушку присесть на кровать. Она медлит открывать коробку. — Это заставит меня расплакаться? — спрашивает она.

Джули пожимает плечами и улыбается.

Под слоем упаковочной бумаги Сидни обнаруживает голубой носовой платок, сшитый из лоскутов разной ткани. Сидни удается опознать квадратик рубашечной ткани, еще один из бледно-голубого шелка, третий, похоже, от мужского галстука. Прикасаясь к четвертому, она начинает смеяться.