Твоя навсегда - Карен Робардс

Губы его скривились в усмешке.

– Ангелочек, я не уверен, что вы знаете, чего хотите.

– Знаю. Да, знаю. – Она облизала внезапно пересохшие губы и решительно добавила: – Я хочу лечь с вами. Я хочу… хочу…

Мгновение он смотрел на нее, играя желваками на скулах. Клер увидела в этом признак сопротивления и покраснела. Казалось, он вот-вот скажет «нет». Она молча смотрела на него и ждала. И тут вдруг пламя вернулось в его глаза, зажглось так горячо и ярко, что ей все стало ясно. Правда, он все еще медлил, не приближался к ней, не привлекал к себе. Однако пальцы, державшие ее руку, казалось, затвердели. Конечно же, если бы она попыталась их разжать, ничего бы не получилось. Но она не хотела их разжимать. Не хотела, чтобы он ее отпускал. Ни сейчас, ни потом.

– Вы даже не знаете подходящих к случаю слов. – Голос его дрогнул, а пылающие глаза смотрели в упор. Что бы ни удерживало его, но только не отсутствие желания. Так мужчины смотрели на нее очень часто, и она прекрасно знала, что означали их взгляды.

Но впервые в жизни и она испытывала желание.

– Почему же не знаю? Интимный союз – вот как это называется. Я хочу вступить с вами в интимный союз.

Она проговорила эти слова хриплым шепотом, потому что горло перехватило от смущения. Хью издал какой-то неопределенный звук – не то засмеялся, не то застонал.

– Господи, вы так молоды и так милы… – Казалось, жар его глаз опалял ей лицо, но он все еще медлил. – Клер, поймите, пожалуйста… – Хью внезапно умолк и еще крепче сжал ее руку. Потом, понизив голос, продолжал: – Кошечка, подумайте хорошенько. Я бы на четвереньках прополз по горящим углям, чтобы забраться к вам в постель, – подозреваю, что вы это прекрасно знаете. Но завтра вечером вы будете в Англии, дома, с мужем. Я не хочу, чтобы под влиянием момента вы сделали то, о чем, возможно, будете жалеть всю жизнь.

Цепляясь за его руку, она поднялась на колени и поползла к нему, с трудом передвигаясь по мягкой перине, путаясь в подоле ночной рубашки. Он поддержал ее другой рукой, а потом крепко подхватил обеими руками за талию – как она подозревала, для того, чтобы удержать на расстоянии. Теперь их разделяло несколько дюймов, и она, стоя перед ним на коленях в просторной ночной рубашке, тихо проговорила:

– Хью, поверьте, единственное, о чем я уже сейчас жалею, – так это о том, что у нас с вами всего одна ночь и если мы сегодня не проведем ее вместе, то именно об этом я буду жалеть до конца жизни.

Он на мгновение перестал дышать. Глаза же его горели так жарко, что, казалось, прожигали кожу. Внезапно он переплел их пальцы, и Клер почувствовала шероховатые подушечки его пальцев. Ей тотчас представилось, как эти пальцы будут ее ласкать, и она, охваченная трепетом предчувствия, подумала о том, что в другое время сгорела бы от стыда.

Но не сейчас, не сегодня.

– Какой позор, – пробормотал он в нерешительности.

Пробормотал – и сдался. Клер это поняла, потому что глаза его засверкали как два черных бриллианта. Сердце выпрыгивало у нее из груди, когда он наклонил к ней голову, наклонил очень медленно, как будто давал ей еще один шанс отказаться, если она передумает. Но она твердо знала, чего хотела, знала, чего жаждет ее тело. Более того, она чувствовала, что с каждым мгновением ее все сильнее влечет к этому мужчине. Огонь, изливавшийся из его глаз, проникал ей в кровь, и она запылала от нестерпимой потребности.

Клер подняла голову и приоткрыла губы. Когда же их губы соприкоснулись, она задрожала и закрыла глаза, наслаждаясь сладостными ощущениями. У его губ был винный вкус, и она догадалась, что мужчины пили вино за разговором. Поцелуй Хью был страстный и нежный – так почему же ей вдруг стало больно? Она хотела большего, и от этого жгучего желания у нее кружилась голова.

– Никого и никогда в жизни я не желал так, как тебя, Клер, – проговорил он хриплым шепотом. Но почему же ей вдруг показалось, что в его взгляде промелькнуло что-то… жалобное?

– Так возьми меня. – Она заставила себя улыбнуться, и он, улыбнувшись в ответ, снова ее поцеловал.

На сей раз поцелуй был не таким нежным, скорее настойчивым и требовательным. Но Клер была рада этой настойчивости. Она тихонько застонала, когда язык Хью скользнул меж ее губ. И она со всей возможной страстью отвечала на его поцелуи. Возбуждение ее с каждой секундой усиливалось, и в какой-то момент ей пришлось прервать поцелуй и отстраниться от Хью – Клер почувствовала, что уже задыхается. Но искушение было слишком велико, и через несколько мгновений она опять с жадностью прильнула к его губам.

Она старалась покрепче прижаться к широкой груди Хью, излучавшей жар, и ощущала горячую твердую выпуклость меж его ног – свидетельство желания.

Внезапно он взял ее за талию и прижал к себе так, что вся она, от коленей до грудей, оказалась распластанной под его телом; ощущение оказалось таким острым, что у нее перехватило дыхание. Клер чувствовала его тепло, чувствовала силу его мускулов и ровное биение сердца. Скользнув ладонями по его плечам, она обняла его за шею и вновь отдалась поцелую.

Наконец он поднял голову и с хрипотцой в голосе проговорил:

– Твое искусство целоваться выше всяких похвал, дорогая.

Клер с улыбкой ответила:

– У меня очень хороший учитель. Он изобразил удивление:

– Вот как?

И снова его глаза опалили ее жаром. Медленно – о, как медленно! – он поднял руку и коснулся ее губ. Легкое, как бабочка, касание пальца к влажным от поцелуя губам привело ее в трепет.

– Холодно? – спросил он.

– Нет, напротив. – Клер прерывисто вздохнула, делая свое признание и понимая, что оно означает.

– А-а… – Он опять ее поцеловал, и она сразу же ответила на поцелуй.

По-прежнему обнимая Хью за шею и прижимаясь к нему всем телом, Клер целовала его так, как будто мечтала об этом всю жизнь, – в сущности, так оно и было.

Когда же он снова поднял голову, оба дрожали, и Клер в восторге осознала, что ее поцелуи подействовали на него так же, как его – на нее.

– Холодно? – прошептала она, передразнивая. Губы его тронула улыбка.

– Нет-нет. – Хью покачал головой.

Затем наклонился, но на этот раз поцеловал ее не в губы, а в чувствительное местечко за ухом. Потом принялся покрывать поцелуями ее шею и плечи.

Когда Хью вновь нашел ее губы, она задыхалась и цеплялась за него так, как будто умрет, если он ее выпустит. Теперь он поцеловал ее страстно и дерзко, и она была счастлива оказаться в его власти.

Внезапно рука Хью накрыла ее грудь поверх тонкой ночной рубашки, и Клер, вскрикнув в восторге, попыталась еще крепче к нему прижаться. Он сдавил ее грудь чуть сильнее, и ей почудилось, что она вот-вот умрет от наслаждения.