Я в порядке, и ты тоже - Камилла Пэган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я помолчала, с удовольствием видя, что Нэнси, наклонившись вперед, слушает.
– Хотя Летисии было всего пять лет, она смогла вытянуть его из-под обломков кирпича и заботилась о нем до тех пор, пока через два дня они не воссоединились с отцом. Летисия говорит, что этот опыт вдохновил ее на то, чтобы пойти по медицинской стезе. Она надеется пройти практику в службе экстренной медицинской помощи, а в идеале, после аспирантуры она хотела бы работать с организацией, оказывающей помощь людям, такой, как «Врачи без границ».
– Хорошо, – сказала Нэнси. – Расскажите еще.
* * *
Когда я вернулась, проводив Нэнси Вайнгартен до выхода из здания, в верхней строке своего почтового ящика я увидела письмо Иоланды.
«Зайди ко мне».
Я вздохнула, зная, что она будет ругать меня за то, что я опростоволосилась. Подойдя к ее кабинету, я увидела, что дверь открыта. Иоланда махнула мне рукой, приглашая войти.
– Ладно. Что ж, давайте обговорим это. Мы хотим обеспечить самые лучшие методы…
Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы понять, что она разговаривает по телефону. Она поговорила еще минуту, потом, попрощавшись, повесила трубку. Оставаясь в той же позе за компьютером, Иоланда повернула ко мне голову.
– Что там произошло? – Она не дала мне возможности ответить. – Мы обсуждали, что предоставим Нэнси углубленный анализ! Мы договорились подробнейшим образом ввести ее в курс дела! Это было… – Ее голова повернулась к компьютеру, и Иоланда начала печатать. Через минуту она остановилась так же внезапно, как начала, и снова развернулась ко мне. – Дин Уиллис рассчитывал на это. Тебе придется сообщить ему самой, у меня на этой неделе нет свободного времени.
– Нэнси готова оформить пожертвование, – сказала я.
Это была правда. После того как все покинули конференц-зал, я попыталась извиниться перед Нэнси за брошюру и свое шероховатое выступление.
– Не нужно извиняться, – сказала она, отмахиваясь от моих слов.
– Но я извиняюсь, – заикаясь, проговорила я.
Она взглянула на меня из-под очков.
– Можно я задам вам личный вопрос?
– Конечно, – сказала я.
– У вас есть дети?
– Двое. Дочке восемь лет, а сыну – шесть.
Она одарила меня тусклой улыбкой. Нэнси была маленькой и тощей, с узкими, все понимающими глазами, придававшими ей сходство с чародеем. Я была вполне уверена, что ей уже за восемьдесят.
– Я так и подумала, что у вас есть дети. У меня у самой трое. Я чуть не сошла с ума, пока они не поступили в колледж. Трудно работать, имея детей, даже если вам помогает муж. Чего мой, к сожалению, не делал. Разумеется, в то время все было по-другому. Я была единственной работающей женщиной в нашем квартале. – Она похлопала меня по руке. – Пенелопа, дорогая, могу я дать вам небольшой совет?
– Прошу вас.
– Прекратите делать вид, что вам легко.
– Хм… разве я это делаю?
В ту же минуту, когда я произнесла эти слова, я поняла, что так оно и есть.
– Вы видели, чтобы мужчины так поступали? – Она прищелкнула языком. – Может быть, в вашем поколении все изменилось? Судя по поведению вашего коллеги, я очень сомневаюсь в этом. Большинство мужчин, они притворяются, что корпят над каждой деталью, а потом говорят всем, что это было даже сложнее, чем они ожидали. Если жизнь у вас сейчас тяжела, ведите себя соответствующим образом. Вы сейчас споткнулись, но пришли в себя и продолжили, разве не так?
– Да, – сказала я.
Она засмеялась.
– Вам следовало бы сказать: «Да, это было трудно, но я справилась, и теперь я добилась самого крупного пожертвования в истории медицинской школы от фонда, созданного женщиной, и горда этим».
– Вы имеете в виду…
– Видит Бог, Гарварду мои деньги не нужны.
Искра надежды, которая тлела во мне, превратилась в бурную радость.
– Спасибо вам, – сказала я. – Правда, это очень много значит для меня и для медицинской школы.
Нэнси улыбнулась.
– Скажите спасибо себе.
Теперь Иоланда недоверчиво изогнула накрашенные брови.
– Ты хочешь сказать, что Вайнгартен согласилась сделать пожертвование?
– Да. – Мой голос прозвучал устало. Но я и была усталой. Санджей старался больше помогать мне по дому, но, пребывая то в скорби, то в замешательстве, и разрываясь между своими детьми и Сесили, и, вдобавок, пытаясь нанести макияж перед уходом на работу, чего я не делала со дня смерти Дженни, я все еще чувствовала себя такой измученной, что могла бы свернуться в клубок в мягком кожаном кресле Иоланды и проснуться в следующем году. – Вдобавок к стипендиям, она жертвует двести тысяч долларов в Общий фонд.
Общий фонд был самой значимой стратегией нашей кампании, поскольку пожертвования можно было использовать почти для любых нецелевых нужд медицинской школы, больницы или исследовательского центра. Кроме того, это была та сфера деятельности, которая требовала приложения самых больших усилий ради того, чтобы получить взнос чуть больше нескольких сотен долларов. Оказывается, люди, желающие вкладывать крупные суммы, склонны интересоваться, на что тратят их деньги.
– Это счастливая случайность, Пенелопа, – сказала Иоланда. – Что, если бы она не спросила тебя о получающих стипендию? Ты замечательно рассказала о Летисии, но, если бы Нэнси стала выспрашивать у тебя, как мы будем рекламировать стипендию, теперь мы с тобой разговаривали бы по-другому.
Я была готова уступить ей и сказать, что я всего лишь рада тому, что все получилось. Но едва я открыла рот, как в моей голове всплыл разговор с Нэнси Вайнгартен.
– Это не было манипулирование фактами, я рассказывала о судьбе человека, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально. – И я не думаю, что это счастливая случайность. Я упорно работала, и, хотя не все прошло в точности так, как я планировала, это окупилось.
Иоланда внимательно посмотрела на меня. Наконец, покачав головой, она сказала:
– Сообщи об этом Дину Уиллису.
У меня дрожали ноги, когда я вернулась к своему столу, никогда прежде я не противоречила Иоланде. Впрочем, я улыбалась. Потому что уже думала о том, как скажу Санджею о том, что, возможно, стоит пересмотреть его принципиальное отношение к честности.
Глава 17
Однажды, когда я поздно вернулась с работы, меня встретил Санджей, расплывшийся в такой широкой улыбке, что были видны коренные зубы. На нем были красивые брюки и рубашка, которая… возможно ли это? Да, она и вправду была выглажена!
– У тебя собеседование? – спросила я, чтобы скрыть свое восхищение.
Улыбка на его лице мгновенно увяла, но он быстро спохватился.
– Нет, но сегодня вечером я
