Записки Джека-Потрошителя - Дмитрий Черкасов

— Но надо отдать ему должное: он пытается сделать все, что в его силах! — возражает Андерсон, который, в силу своего положения, разделяет промахи Чарльза Уоррена.

— Дело не в собаках, Андерсон, совсем не в собаках! — объясняет Монро. — Я говорю о том, что сэр Уоррен позволил этому убийце держать в страхе столицу. Да-да, именно он. Неужели вы не понимаете, что на наших глазах происходит нечто, не имеющее прецедента в истории империи! Какой-то уголовник, орудующий среди черни, привлекает всеобщее внимание, и Чарльз Уоррен не может ничего с этим сделать. Вот что бывает, Андерсон, когда власть достается человеку, не способному ею распорядиться.

— Но что он реально может сделать? — Андерсон задумывается над словами друга.

— Черт возьми, неужели вы не понимаете?! В первую очередь, следовало бы ограничить поступление информации в прессу и остановить истерию, но Уоррен никогда на это не решится! Тем хуже для него, Андерсон. Тем хуже… Следующее убийство, возможно, заставит его задуматься, хотя я бы не ожидал столь многого от этого человека.

— Вы думаете, будет еще одно убийство?

— А вы в этом сомневаетесь? Заметьте, с каждой новой жертвой наш Потрошитель становится все более жестоким. Не могу даже предположить, что он придумает в следующий раз. Наше бездействие его только раззадоривает. В Индии мне случалось раз сталкиваться с тигром-людоедом, можете расспросить об этом случае Макнотена — я не умею рассказывать о собственных приключениях. Стоит тигру попробовать человеческой крови, и он уже не успокаивается, ему нужны новые жертвы, и он их находит, пока кто-нибудь не подкараулит его…

Монро ненадолго умолкает и потом продолжает:

— Да, в джунглях было проще, Андерсон…

— Я помню, как вы рассказывали однажды о тугах. Что, если вы были правы и этот человек обучился искусству убивать в Ост-Индии? Возможно, тогда мы сможем найти объяснение тому, что он делает.

Андерсон внимательно следит за выражением лица Монро. Оно, как обычно, непроницаемо.

— Кровавый культ? Нет, я никогда не рассматривал эту версию всерьез, хотя вполне возможно, что убийца побывал в колониях, где у него было больше возможностей попрактиковаться. Но не думаю, что где-то в трущобах Ист-Энда некий фанатик орошает кровью статую Кали. Экстравагантная версия, и я прошу вас ни с кем больше это не обсуждать, иначе не сегодня завтра сия гипотеза появится в газетах.

— Так вы полагаете, что затея с собаками провалится?

— Уверен. Какие бы превосходные результаты они ни показывали на испытаниях, на месте им придется иметь дело со следами, которые были оставлены несколько часов назад, да еще затоптаны ногами десятков полицейских и зевак. Нет, это пустая затея, Андерсон! Кроме того, существуют рецепты, позволяющие сбить ищейку со следа, и наш Потрошитель, безусловно, прибегнет к ним. Он ведь тоже читает газеты.

Восьмого октября, в понедельник, полиция устраивает в Риджент-парке еще один экзамен двум ищейкам — Бурго, который отлично показал себя в Брайтоне, и Барнаби. Результаты сочтены более чем удовлетворительными. Молодому человеку, изображавшему преступника, дано пятнадцать минут, за которые он успевает удалиться примерно на милю, после чего вдогонку ему спускают собак. Вечером того же дня эксперимент повторяют в Гайд-парке, после наступления темноты, и на этот раз собак ведут на привязи констебли — именно так с ними будут работать в Уайтчепеле.

Испытания снова оказались успешными, и на следующее утро, во вторник девятого, в семь часов, они были проведены уже в присутствии сэра Чарльза Уоррена, который несколько раз лично убегал от собак, проверяя их в деле. Десятого октября «Таймс» сообщила, что сэр Уоррен был полностью удовлетворен результатами.

Эдвин Бро, заводчик, должен был отбыть к себе в Скарборо, но он оставляет собак на попечение своего друга господина Тонтона, считающегося большим знатоком данной породы. Тонтон должен присматривать за ними, пока лондонская полиция раздумывает над возможностью приобретения ищеек.

Несмотря на неоднократные успешные проверки, сэр Чарльз Уоррен колеблется — не в последнюю очередь из-за критических замечаний в прессе. Издания, настроенные к шефу полиции менее дружелюбно, чем «Таймс» (то есть практически вся остальная лондонская пресса), не скупятся в эти дни на язвительные комментарии. До сих пор в полиции не пытались использовать собак для розыска преступника, и консервативные лондонцы не видят в начинании сэра Уоррена никакого смысла.

В конце концов, не дождавшись никакого решения, Эдвин Бро письменно просит Тонтона отправить собак на выставку в Брайтоне. Тонтон выполняет это распоряжение наполовину, отправив Бурго; Барнаби остается при нем на случай, если полиции все же понадобится ищейка. Тонтон искренне хочет помочь найти Джека-Потрошителя.

«Похороны жертвы трагедии на Митр-сквер состоялись вчера днем. Возле морга Сити на Голден-Лейн собралось множество людей, которые следили за отправлением траурного кортежа на кладбище Иллфорд. Не только улица была переполнена людьми, но и окна близстоящих домов и их крыши оказались заполнены зрителями. Процессия покинула морг около половины второго и состояла из катафалка, траурной повозки с родственниками и друзьями покойной, а также кареты с представителями прессы. Гроб был изготовлен из полированного вяза и дуба, прикрепленная к нему пластина содержала надпись золочеными буквами: „Кэтрин Эддоуз, умерла 30 сентября 1888 года в возрасте 43 лет". Красивый венок был помещен на гроб одной из сестер покойной, на кладбище к нему присоединился венок из маргариток, возложенный одной из родственниц. На похоронах присутствовали четыре сестры убитой — Гарриет Джонс, Эмма Эддоуз, Элиза Голд и Элизабет Фишер, ее две племянницы — Гарриет и Эмма Джонс, а также Джон Келли — человек, с которым она жила. Процессия проходила через Голден-Лейн и Олд-стрит, и тысячи человек, которые сопровождали ее в Уайтчепел, значительно затруднили передвижение по улицам. Порядок, однако, был превосходно поддержан силами полиции Сити под руководством суперинтенданта Фостера и инспектора Вуллетта, а за пределами Сити — полицией G-дивизиона под руководством суперинтенданта Ханта и инспектора Бернхама. После Олд-стрит маршрут пролегал по Грит-Истерн-стрит, Коммершл-стрит, Уайтчепел-роуд, Майл-Энд-роуд, через Стратфорд к городскому кладбищу в Иллфорде. Возле церкви Святой Марии в Уайтчепеле собралась большая толпа желающих увидеть проход процессии; на кладбище присутствовало несколько сотен человек, большей частью из Ист-Энда. Могилу обходили мужчины и женщины всех возрастов, некоторые с младенцами на руках. Отпевание состоялось в англиканской церкви на кладбище, службу провел преподобный мистер Данскомб…»

(«Дейли телеграф» от 9 октября 1888 года, страница 3).

Характерно, что Элизабет Страйд была погребена на том же кладбище двумя днями раньше, но это событие не вызвало столь бурного резонанса в обществе.

— Обратите внимание, какой общественный отклик находит смерть несчастной потаскушки! — Сикерт собирает по мансарде рисунки, на которых изображена Элизабет Страйд. — Интересно, что теперь предпримет наш осел Уоррен? Я не претендую на лавры провидца, однако нетрудно догадаться, что еще один-два подобных случая, и он распрощается со своим постом.

— Кстати, о провидцах, — вспоминает Гарольд Дарлинг. — Роберт Лиз недавно снова предложил свои услуги полиции. Он уверяет, что его сверхъестественные способности могут помочь найти убийцу. Но ему ответили отказом.

— Ничего удивительного. Полиции хватает насмешек из-за экспериментов с собаками.

— И, кстати, совершенно напрасных насмешек! — замечает Дарлинг. — В Штатах их с успехом применяли для розыска беглых невольников.

— Полагаю, условия несколько разнятся. В городе след будет, скорее всего, потерян, особенно если после преступления прошло много времени, а вы ведь знаете, как нерасторопны наши констебли.

— Эта женщина, Страйд… — Дарлинг смотрит на Сикерта. — Может быть, стоило сообщить в полицию, что она работала у нас некоторое время? Хотя, на мой взгляд, это совершенно ни к чему. В конце концов, она ушла от нас еще до убийства, и ни вы, ни я не можем сообщить им ничего полезного. Мне бы не хотелось, чтобы нас осаждали газетчики с дурацкими вопросами!

— Я с вами согласен, — кивает Сикерт. — Эта маленькая воровка не заслуживала такой ужасной смерти, но я не собираюсь тратить свое время на объяснения с полицией. К черту все это! К черту! Надеюсь, они не доберутся до нас с вами; я уже проклинаю себя за то, что привел ее в ваш дом.

— Полно, что об этом говорить теперь.

— Да, вы правы! — энергично кивает Сикерт и трясет пальцем, продолжая все же рассуждать на ту же тему: — Но в работном доме знают, что я нанял ее для вас. Странно, что полиция до сих пор не заинтересовалась этим. Никто не сказал им про нас, вот что я думаю, и, может быть, нам повезет!