Жизнь как КИНО, или Мой муж Авдотья Никитична - Элеонора Прохницкая

Ну не могла же она, в самом деле, покупать кота в мешке! И ведь надо же такую систему придумать: деньги вперед отдай, неизвестно за что, тебе — талон в зубы и — дуй в магазин, нравится не нравится — бери! А если не понравится, куда его девать? Ведь магазин обратно не берет!

Да, что там говорить, пальто ей очень нужно! И дочка без теплых сапог в школу бегает в резиновых. И муж пообносился до неприличия. Двенадцатый год свою чешскую куртку на искусственном меху таскает. Она села от стирки, талия до подмышек подпрыгнула, короткая стала, а еще как капюшон на голову натянет — так без слез не взглянешь на него, не поймешь, кто идет: то ли гном, то ли бомж, то ли просто дурачок какой-то… На прошлой неделе в гости ходили, так дочка говорит ему: «Папка, иди вперед! Нам с тобой рядом стыдно идти». А что поделаешь, если в магазинах ничего нет: ни белья, ни сапог, ни пальто, ни шапок меховых! Да что там шапок, носков и то не купишь!

И куда все это подевалось с этой перестройкой?

Нет, что ни говори, а она, Надежда Федоровна, считает, что во времена «застоя» в магазинах было гораздо лучше. И одеться можно было прилично, и что-нибудь вкусненькое купить. Особенно если ты — мне, я — тебе!

Она одной знакомой директрисе магазина все билеты в цирк доставала через двоюродного брата. Он там электриком работал.

Так эта любительница цирка Надежде Федоровне к каждому празднику «деликатесный дефицит» делала. Без красной икры да без баночной ветчины ни одного праздника не справляли…

Да, были времена! И куда все подевалось? Ни той директрисы, ни тех продуктов…

Ну где это видано?! Муж весь декабрь ищет водку и шампанское к Новому году и нигде не может купить! Ну, шампанское еще ладно, понятно, что в связи с антиалкогольной кампанией истребили все виноградники и делать его теперь не из чего! Но водки-то чего не наделать? Картошки-то вон сколько гниет!..

Нет! Так плохо в Москве еще никогда не было!

Одно утешение, что в Ленинграде еще хуже, говорят… хотя уж хуже… хуже, кажется, и не бывает…

…На лестничной площадке пахло капустой. «„Мои“, наверное, щи греют», — подумала Надежда Федоровна.

Она позвонила в дверь. Ключи провалились на дно большой хозяйственной сумки и среди банок их трудно было найти.

У мужа было довольное лицо. Он взял у нее из рук сумку и туалетную бумагу.

— Дефицит достала. Туалетную бумагу. Молодец! А мыла в хозяйственном не было? Да не сердись, это я так просто спросил.

Раздевайся, Надюша! Садись с нами ужинать… У нас на работе сегодня сапоги женские зимние разыгрывали, одну пару на весь отдел, на тридцать человек… так я не выиграл…

— А чего ты лыбишься, как полоумный? — Надежда Федоровна почувствовала к нему ненависть — было бы чему радоваться, придурок!

Дочь разута, а он — доволен! Кретин!!! Еще улыбается!

— Ты чего как овчарка кидаешься? Не успела порог переступить и уже оскаливаешься! Ты дослушай вначале!.. У нас вторая лотерея была, и я выиграл! Протезирование!

— Чего, чего?!

— Протезирование!

— И чего ж ты себе протезировать собрался? Какое такое место? Уж не мозги ли?!

— Дура!.. Зубы!

— Да чего же тебе здоровые зубы протезировать? Если что и есть в тебе приличного, так это — зубы!

— Да пойми ты, телка, своей куриной головой, что мало вытащить талон на протезирование, это еще полдела! Там очередь на десять лет! Пока она подойдет — мои зубы сгниют! С перспективой надо жить! «Тундра» необразованная!

— Ну, началось! — Людочка быстро прикончила щи и убежала из кухни в комнату. Она не выносила, когда родители между собой «разговаривали». Слушая их, она всякий раз убеждала себя, что замуж она не выйдет никогда в жизни…

Надежда Федоровна спешила перемыть гору грязной посуды, чтобы успеть к сеансу Кашпировского. Он хорошо на нее действовал. Колени перестало ломить и спать она стала лучше, почти не слышит, как Вася храпит.

Сейчас она сядет у телевизора, отключится от этой собачьей жизни, уплывет в какие-нибудь сказочные заокеанские страны, где в магазинах есть колбаса и сапоги, где продавщицы улыбаются, а улицы — чистятся…

…Кашпировский досчитал до десяти, и Надежда Федоровна открыла глаза. Она потянулась и громко зевнула.

Рядом на диване, свесив голову на грудь, храпел муж. Надежда Федоровна с нежностью посмотрела на него.

…Устает… вкалывает для семьи… постарел… живот вырос… и седой совсем уже… Господи, что он в жизни-то хорошего видел, кроме работы да телевизора? Одна радость у него — в отпуск в деревню поехать! Да и то: то от зари до зари дом ремонтирует, то — напьется с местными мужиками.

Она тихонько потрепала его по плечу.

— Вась! Просыпайся! Приехали мы из Рио-де-Жанейро!.. Иди ложись, Вась! Утро вечера мудреней! Решим утром с твоим протезированием, не расстраивайся… А деньги вперед не надо, как на югославское пальто?.. Ну и хорошо, Вась! Ну и молодец, что выиграл! Молодец!

На следующий день в клубе Надежду Федоровну ждала «нечаянная радость».

Строгая и надменная инструктор по культмассовой работе, профорг клуба, встретив ее в коридоре, спросила:

— Вам зимние югославские сапоги нужны?

— ??? — Надежда Федоровна, не моргая, несколько секунд смотрела на нее, соображая, не розыгрыш ли это. Но на высокомерную и неулыбчивую Маргариту Игнатьевну это похоже не было.

— С двойной переплатой? — решила вдруг Надежда Федоровна. — А какой размер?

Маргарита Игнатьевна сделала презрительную мину и царственным голосом произнесла:

— В следующий вторник у нас на станции спецотоваривание будет. Выездная торговля из ГУМа… косметика, верхний трикотаж, колготки — без талонов, а на женские югославские сапоги получите у меня талон… Отоваривание будет в диетической столовой… там уже ремонт закончен… Наше время 18.00… не опаздывайте…

— Ой, что вы! Я — за два часа приду! Спасибо!!!

Надежда Федоровна летела домой как бабочка, помолодевшая на двадцать лет. Она всем по дороге улыбалась, говорила «извините», если не могла с кем-то разойтись на тесном железнодорожном мосту, не замечала нечищенных улиц под разъезжавшимися на льду в разные стороны ногами, словом — была счастлива!

Последнюю стометровку она бежала почти бегом, так ей не терпелось поделиться этой ошеломляющей новостью!

Действительно, дома это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Муж растерянно развел руками:

— Не знаю… не слышал я такого, индивидуальный талон на сапоги! На всех предприятиях разыгрывают… может, вы уже при коммунизме живете в своем клубе…

Он с виноватым видом ушел в маленькую комнату, закрылся там и не выходил весь вечер.