Жизнь как КИНО, или Мой муж Авдотья Никитична - Элеонора Прохницкая

Начала она свой поход с ближайшего продовольственного магазина. Он был пуст с утра. Мясной отдел, который интересовал Вику больше всего, был закрыт. «За кулисами» раздавался стук топора. Редкие утренние покупатели с надеждой заглядывали в глаза друг другу: «Рубят?», «Случайно не знаете, когда?..». Но никто ничего не знал. Знала наверняка контролер зала, со скучающим видом стоявшая возле кассы. В ее обязанности входило заглянуть во все сумки после оплаты. Но контролер, ввиду большой государственной тайны, секрет открытия мясного отдела не разглашала и на вопрос покупателей: «Когда?» — уклончиво отвечала, позевывая: «Неизвестно»…

«Дохлый номер! — подумала Вика. — Не буду-ка я тратить время и слетаю пока в универсам. Там уж наверняка нарубили…»

В универсаме картина пустоты из-за больших размеров самого магазина показалась ей просто удручающей. На том месте, где, по ее предположению, уже должны были «нарубить и разложить», блестели чисто вымытые лотки. В углу были навалены жирные утки. Их лапы, торчащие вверх, то ли молили о пощаде, то ли взывали: «Не проходите мимо! Возьмите нас!» «Нет, это нам даром не нужно!» — подумала Вика и, пройдя через пустые бакалейный и молочный, вышла на улицу. Поеду в молочный на Докукина! Может, творог или сыр куплю на завтрак. А то, кроме яиц, в холодильнике ничего нет. А их ешь и дрожишь: не попалась ли тебе сальмонелла?

В фирменном магазине «Молоко» была тишь да гладь: ни продуктов, ни покупателей. Видимо, тонкое сало, густо обсыпанное крупной солью, и сухая брынза, сиротливо и застенчиво притаившаяся за стеклом прилавка, никого не прельщали. В пустом зале лежали на полках пачки маргарина и стояли два контейнера: один с молоком и один с кефиром. «Возьму кефир, — решила Вика, — и сделаю домашний творог».

В зале, кроме нее, была еще одна покупательница. Она стояла возле диетических яиц и о чем-то сосредоточенно думала, глядя на них. Скучающая пожилая кассир, казалось, без особого интереса наблюдала за ними. В пустом зале они были видны ей как на ладони. Вика взяла в руки пакет кефира и посмотрела число. «Двадцать пятое!» — сказала кассир, назвав завтрашнее число. Вика поблагодарила ее. Она взяла еще два пакета, поставила их в свою хозяйственную сумку, подошла к кассиру и, протянув ей один рубль две копейки, попросила: «Пожалуйста, пробейте три пакета кефира!».

Кассир строго взглянула на нее и потребовала:

— Предъявите товар! — Вика, приняв это за шутку, так как знала, что кассир видела, как она брала кефир, включилась в эту «игру» и в тон ей ответила:

— Пожалуйста, если я вам не внушаю доверия, — приоткрыв сумку, она наклонила ее в сторону кассира. Однако кассир и не думала пробивать. Вика поняла, что она не шутит. Проскучав с семи утра в пустом магазине, она, видимо, очень нуждалась в «человеческом общении» и выбрала эту яркую, модно одетую женщину своей жертвой. Она заявила, что ей плохо виден кефир, поэтому она пробивать не будет. Растерянная Вика попыталась еще раз показать ей свою сумку, но кассир, даже не взглянув на нее, повторила опять, что кефир она не видит. В кассу выстроилась очередь из четырех человек. Стоящая за Викой женщина с пакетом молока в руках взмолилась:

— Да пробейте же ей! Не задерживайте людей! Мы и то все видим, что у нее в сумке три пакета кефира, а вы не видите!

Но кассир решила покуражиться над Викой всерьез. Она попросила ее отойти в сторону, не мешать работать и начала пробивать тем, кто стоял в очереди сзади Вики.

Вика почувствовала, как от обиды и унижения у нее запылали щеки. Неужели давление поднимается? Из-за такой ерунды, как кефир… Она сделала еще одну попытку:

— Ну что вы в самом деле… я же вам показываю… вот, смотрите. Пробейте, пожалуйста!

Но кассир была неумолима. Она решила использовать до конца данную ей крохотную власть, чтобы унизить человеческое достоинство и насладиться этим:

— Поставьте кефир на место, выйдите из зала, возьмите корзинку, поставьте в нее кефир, встаньте снова в очередь — вот тогда я вам пробью!

В магазине к тому времени «выбросили» в продажу колбасу «Прима», и народу в связи с этим «выдающимся» событием значительно прибавилось. В кассу выстроился внушительный хвост.

— Встать еще раз в очередь? Это же явное издевательство!

— А ты как думала? Без очереди? Деловая! Глаза намазала, губы размалевала и без очереди? А ну, отойди отсюда! — Покупательница с тройным подбородком отодвинула Вику в сторону длинной, толстой колбасиной, словно дубиной.

Кассир была явно довольно такой «солидарностью» толстой грубиянки:

— Я ей уже давно говорю, чтобы она отошла от кассы и не мешала мне работать.

— Правильно! — поддакивала ей все та же покупательница, довольная тем, что кассир без звука пробила ей целую колбасу вместо положенных по норме двух килограммов. — …а то мы, значит, с очередью родились, с очередью и умрем, а она, если намазалась, так лучше нас, что ли?! Ей без очереди можно?

В затылке у Вики сильно застучало, сердце забилось где-то в горле. Она резко выскочила из зала и бегом побежала в подсобное помещение в поисках кого-нибудь из администрации. «Сейчас я ее накажу, она узнает, как над человеком издеваться!»

На первом этаже не было ни души. Вика вбежала на второй этаж. Все двери были закрыты. И только в самом конце длинного коридора она увидела открытую дверь. В комнате у окна сидел и одиноко курил молодой блондин в модном свитере. Он представился Вике заведующим. Выслушав ее, он пообещал «разобраться» и спустился с ней в зал.

Кассир, увидев заведующего, выскочила из-за кассы и довольно талантливо начала разыгрывать театральный этюд на тему: «Злоумышленница с кефиром». Она показывала, как Вика прятала от нее кефир, прижимая к груди сумку, и приговаривала при этом:

— Она не хотела показать мне три пакета кефира.

Заведующий, заслушав ее внимательно, воспринял всерьез этот бред и сказал Вике:

— Женщина! Как вам не стыдно!

— Но позвольте! — возразила она. — За что вы меня стыдите? Я хотела найти у вас защиты от такого поведения кассира, а вы меня же еще и стыдите?! В таком случае дайте мне жалобную книгу!

Дать книгу заведующий наотрез отказался. Вика настаивала на своем. Кассир продолжала изображать Вику…

В это время из подсобного помещения в зал вошел молодой брюнет в белом халате. Он подошел, поздоровался с заведующим за руку и сказал, обращаясь к Вике:

— Я — начальник предприятия. Что у вас случилось?

Вика не поняла, о каком предприятии идет речь, но в сердце у нее затеплилась надежда: «Сейчас этот молодой симпатичный начальник во всем разберется, накажет виновных и справедливость восторжествует!»