Мой нежный варвар - Джудит Френч

— Нет, ваше высочество, — сказал главный евнух. — Ее никто не видел.

— Ты спрашивал у ее рабынь?

— Да, да, конечно, — запинаясь, сказал евнух. — Но они… в панике из-за пожара… глупые девушки…

Лицо Птолемея исказил гнев.

— Сейчас же найди ее, или…

— Ваше величество!

Двое греческих солдат приближались к царю и его свите. Птолемей умолк и повернулся к ним.

— Что такое? Вас послала госпожа Майет?

Один из них, приземистый македонянин, заговорил:

— Мы видели ее. Она приказала подать колесницу незадолго до того, как начался пожар.

Птолемей узнал о том, как Роксане хитростью удалось покинуть дворец против его воли, как она сбежала от охранников и сама управляла колесницей. Тут подоспели и новости о побоище на площади.

— Я хочу, чтобы Кайана и госпожу Майет взяли живыми, — приказал он своим военачальникам. — Они еще не покинули город. Кто доставит ее целой и невредимой, получит золота столько, сколько она весит. Кто повредит хотя бы ноготь ее мизинца, будет приговорен к смерти. Кайан тоже должен быть живым и здоровым, чтобы предстать перед судом. Остальные мне не нужны. Разыщите их, иначе я лишу вас заслуг и найду вам замену получше.

Тревожно было в Александрии. Правда, никто не пытался задержать их, кроме двух городских охранников. Но Тиз пустил лошадей прямо на них, и египетские солдаты отбежали в сторону, посылая им вслед проклятия.

Когда они достигли берегов озера Мареотис, на землю опустилась ночь. Кайан разобрал колесницу и бросил ее в озеро. В результате столкновения с городскими стражниками у них оказалась еще одна маленькая лошадь, на которую сел Юрий.

Вал ехал на одном коне вместе с Баманом, который потерял много крови из-за раны в плече, но еще мог держаться в седле. Хомиджи был тяжело ранен, и Тиз, разорвав тунику Юрия, привязал его к шее коня.

Кайан ни слова не сказал Роксане с тех пор, как посадил ее на своего коня. Сейчас он спросил, желает ли она везти свою драгоценную корзину дальше или бросит ее здесь.

— Я повезу ее, — ответила она. Его тон был недружелюбным, но у нее не было времени выяснять почему. Их вот-вот мог настичь Птолемей, а родина, где они могли чувствовать себя в безопасности, была еще очень далеко.

Юрий успел стереть с лица сурьму и снять женскую одежду. Он оставил лишь кусок грязной материи, который обмотал вокруг бедер, чтобы стать похожим на сына простого селянина.

— Зачем ты это делаешь? — поддразнил его Вал. — Из тебя получилась неплохая девочка.

Юрий ответил ему словом, годным лишь для солдатских ушей.

— Сколько ему лет? — спросила Роксана.

Кайан посмотрел на нее с подозрением.

— Семь. Это не твой сын.

— Чей же он? Твой?

— Да.

— Ах, значит, у тебя есть жена. — У нее странно заныло внизу живота: ощущение было таким, словно она проглотила камень. — Я не знала.

— Прошло восемь лет, как мы не виделись, — ответил он прежним презрительным тоном. — Многое изменилось.

— Я… я рада за тебя, — солгала она.

— Его мать умерла.

— Прости. — Она вздохнула. — Может быть, Вал мой сын?

— Нет. Оба мальчика — мои приемные сыновья. Они оба сироты.

— Они братья?

— Да, теперь они братья.

— А где мой сын? Он жив? Что ты сделал с ним?

— Он жив и надежно спрятан. Тебе придется поверить мне. — Кайан кивком головы указал на лошадей. — У нас нет времени на болтовню. Поехали.

Она прикоснулась к его руке.

— Наверно, для вас будет безопаснее, если я не поеду с вами. Гордость Птолемея уязвлена. Он не отпустит меня. Мое присутствие…

Кайан кивнул на коня, еле видневшегося в сгущающихся сумерках. На черно-сиреневом небе мерцали звезды.

— Если ты хотела остаться у Птолемея, не нужно было убивать его стражников.

Он помог ей взобраться на коня.

— Мой отец жив?

— Да. — Он повернулся к остальным. — Поехали. Надо добраться до Нила, если мы хотим иметь хоть какой-то шанс избежать встречи с солдатами Птолемея.

— Кайан, что произошло? — спросила она негромко. — Почему ты сердишься на меня?

— Зар и Изад были убиты в храме богини Исиды. Они были достойными воинами.

— Мне жаль. Я не знала их, но уверена, что это были хорошие люди.

Это был вовсе не тот Кайан, который приходил во Дворец голубого лотоса и объяснялся ей в любви. Что произошло, почему он так изменился? Странное ощущение в ее животе сменилось тошнотой.

— Ты считаешь, что я виновата в их смерти?

— Это ты привела солдат Птолемея в храм?

Подобное обвинение настолько возмутило Роксану, что она на время лишилась дара речи.

— Конечно, нет, — возразила она, — как же я могла…

— Значит, кто-то следил за тобой прошлой ночью, или же кто-то знал о вашей встрече и доложил Птолемею.

— Это не я! Если бы даже я предпочла тебе Птолемея, разве бы стала я рисковать детьми?

— Детьми варвара?

— Ты такой же варвар, как и я. Говорю тебе, Кайан, я невиновна.

— Время покажет, — ответил он.

— Если я предала вас, то зачем тогда сражалась за вас возле библиотеки?

— Чувство вины. А может, ты передумала? Кто знает, что у женщины на уме? — грубо ответил он. — Женщины и змеи прекрасно умеют вводить в заблуждение.

— Я не предавала вас, — оправдывалась она. — За мной никто не шел.

— Время покажет.

Глава 15

За два часа до рассвета, когда беглецы проехали через поле, на них внезапно напала группа египтян, выскочивших из темноты, Кайан и Тиз обнажили мечи и приготовились к смертельной схватке, но один из нападавших схватил Юрия и приставил к его горлу нож…

— Бросайте оружие и сойдите с коней. Все встаньте на колени, иначе мальчишка умрет!

— Не тронь его, — обратился к нему Кайан на ломаном египетском языке.

— У нас двое тяжелораненых, — сказала Роксана. — Они привязаны к лошадям и не могут сойти.

Она заметила в лунном свете испуганное лицо Вала, но ни один из мальчиков не издал ни звука.

— Тиз, бросай, — приказал Кайан, и меч бактриица с глухим стуком ударился о землю.

— Я бросаю лук, — сказала Роксана. Она взяла его с собой в надежде по дороге найти стрелы.

Египтяне вышли на лунный свет, их было не больше десяти. Человек, державший нож у горла Юрия, обратился к Роксане:

— Вы госпожа Майет?

— Да, это я, — ответила она. — Но эти люди ни при чем. Они всего лишь…

— Меня зовут Деби, — сказал египтянин. — Вы должны отправиться с нами. Вам не причинят ни малейшего вреда, если вы не будете сопротивляться.

— Не трогайте ребенка, и мы сделаем все, как вы скажете. — Она соскочила с коня, подошла к Юрию и взяла его за руку. Маленькая рука крепко обхватила ее запястье, но мальчик не издал ни звука.